Джокер (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Костя лечился. Настойчиво, маниакально, как и все, что он вообще делал в этой жизни. Он не умел иначе. Никогда наполовину. Врач заставлял проходить курс за курсом, принимать лекарства. Иногда неделями лежать в клинике. Костя хотел быть нормальным… ради меня и нашей девочки. Мой упрямец. К цели, стиснув челюсти и пальцы. Я иногда смотрела ему в глаза и боль впитывала каждой порой. Адскую, невыносимую боль от которой у него на белках красные прожилки выступали. Представляла, через что он прошел, и по телу пробегали волны дрожи. Кончики пальцев холодели. Жутко становилось от одной мысли, что однажды он может не выдержать и проиграть эту войну.
Никому и не снился этот Ад. Его жуткие крики по ночам. Содранные до мяса ногти. Он кричит от очередного кошмара, а я сжимаю его плечи и тоже кричу. Молча. Беззвучно. Потому что нельзя ломаться. Я должна быть сильной рядом с ним.
А потом целую его лицо, хаотично, лихорадочно.
"Посмотри на меня. Дааа, вот так. Смотри мне в глаза. Скоро, любимый. Скоро станет легче. Это пройдет. Потерпи. Ради меня. Пожалуйста. Ты сильнее его. Ты намного сильнее. Ты НАСТОЯЩИЙ".
"Друг для друга с ума сойдем.
Поцелуй, ведь без тебя мне не справиться…
Дышать тобой мне бесконечно хочется,
И мой огонь, он никогда не кончится.
Держи меня мне без тебя не справиться…"
©Аlеksееv — "Океанами стали"
И он кивает, впивается в меня скрюченными руками, головой к животу прижимается, а я глажу его спутанные волосы и чувствую, как он дрожит. Мы оба не знаем, как долго сможем это сдерживать. Его монстра на короткой цепи. Настоящего, непридуманного. Люди боятся чудовищ под кроватью, эфемерных маньяков в подворотнях, призраков, а мы знали, кого боимся. И он был настоящим. У него даже было имя, которое мы больше не произносили вслух. Врач сказал, чтобы я называла мужа настоящим именем. Чтобы Костя идентифицировал себя только с собой, а не с кем-то еще. Но все же тот, другой приходил… Изматывая нас обоих. Заставляя меня истекать холодным потом и ждать… ждать самого ужасного.
Мы научились даже шутить над этим, хотя нам и не было смешно. Теперь нам было страшно… а еще появлялось то самое отчаяние, что ничего не получится. Что все напрасно. Но все же мы смеялись, иначе можно было сойти с ума. Бывало, Костя сажал меня к себе на колени и серьезно глядя в глаза говорил:
"— Если вернется Гордеев, и ты с ним…
— Я не с ним, а с тобой. Гордеев меня больше не получит.
— Я убью вас обоих.
— Убей нас обоих.
— Не страшно?
— Нет. Потому что я сказала, что Гордееву ничего не светит. И скоро он перестанет приходить.
— Смотри мне.
— Ревнивый монстр".
Гордеев и правда перестал со временем приходить… как и Джокер. Его становилось все меньше и меньше. Врач говорил, что пока Костя остается сам собой, он не опасен. И это хороший знак. Это ремиссия, которой мы все и добивались.
А я полюбила его настоящее имя. Каждую букву. Теперь это был действительно он. Мой любимый. Обнаженный до костей. Без единой маски. Даже без кожного покрова. Раскрытый и беззащитный передо мной, как и я перед ним. И я видела этот радостный блеск в его глазах, когда выгибалась под ним в экстазе и кричала его имя… Когда звала его или писала это имя в смсках.
Нам хотелось, чтобы все было, как и у других. Радости хотелось, любви. И мы любили. Взахлеб. С таким отчаянием, на которое способны только те, кто боятся потерять свое счастье в любую секунду.
"Мой воображаемый друг, воображаемый…
лестницы, ведущие вниз, уничтожаю я.
облаков перина станет нам с тобой кровать.
в зеркалах невидимый, но столь обожаемый,
мой воображаемый друг, воображаемый,
но пока ты рядом, моя плоть не ляжет спать".
© "Сhеshirеs" — "Воображаемый Друг"
Я не просто боялась, меня трясло от панического ужаса, когда я вдруг видела потемневший взгляд и стиснутые челюсти. Я его срывы чувствовала еще до того, как они начинались. Я заставляла его смотреть на себя, мне в глаза, сжимала его ладони и прижимала к своей груди. Пока не начинал дышать ровнее, спокойней и вымученно не улыбался мне, привлекая к себе. И только я знала, какой жуткой участи избежал наглый водила на парковке или отмороженный сопляк возле киоска… Никто из них даже не догадывался, какой зверь стоит рядом и на что он способен.
"— Зачем мне лекарства, Мирааа, ты мое лекарство. Доктора должны прописывать тебя внутривенно. Три раза в день.
— Я у тебя есть намного чаще, не жалуйся, Туманов".
Он смеется, а глаза это счастье не трогает. Где-то там в зрачках все еще прячется его тьма. Едва уловимая, как тварь, которая затаилась в кустах и ждет, когда сорвется с поводка и сможет кого-то сожрать.
Мне снились иные кошмары… мне снился он с пистолетом у виска, на коленях, с усталым, измученным взглядом, и мой ужас от понимания, что теряю. Дрогнет его палец и все… и нас обоих не станет. Он держит меня, а я его. Иначе мы раскрошимся оба. Он руку вперед вытянул, чтоб не смела шаг сделать, а я тоже на колени напротив него падаю.
"Ну а здесь пастельные тоны, постельные стоны
я вышел весь, свет луны умчится вдаль,
в лесов теплынь, полей хрусталь, сотрет эмаль…
ласково погладят виски вороненой стали куски".
© "Сhеshirеs" — "Воображаемый Друг"
"— А как же я… как же я, Костяяя? У меня нет никого больше. У НАС нет никого. Меня только ты и держишь…
Не смотрит, глаза закрыл и пистолет сжимает, рука дрожит. А я ползу к нему по полу, захлебываясь слезами. Вздрагивая от каждого его вздоха.
— Не надо… ради меня. Пожалуйста, Костя. Ради меня и ребенка. Мы можем начать все сначала… Да. Можем. Дай нам шанс. Я умоляю тебя. Один. Маленький шанс, которого у нас никогда не было раньше. От нас ничего не зависело. Это и есть правосудие. Твое ПРАВО на счастье.
Он на пол падает и ногти ломает о паркет, открыв рот в беззвучном вопле, а я подбираюсь все ближе, чувствую, как саму ломает вместе с ним. Как больно видеть его таким… таким страшным и в то же время беззащитным перед собственными демонами.
— Тебя можно вылечить. Можно это контролировать. Мы научимся. Вместе. Вот увидишь… Я так люблю тебя. Так люблю тебя. Не оставляй меня, пожалуйста.
Подползти еще ближе и увидеть, как он вскинулся, сжимая ствол обеими руками. Глаза как в поволоке. Смертельно уставшие, больные глаза, и пистолет в пальцах дрожит. А я его руки своими обхватила и к груди своей прижала дуло, вдавливая слева.
— Вот здесь бьется мое сердце. А чуть ниже сердце твоего ребенка. Мы не хотим оставаться одни без тебя… Ты же нас не бросишь? Я сломаюсь. У меня ничего нет, кроме тебя. Ничего в целом свете… Или с собой забери. Костя, посмотри на меня — заберешь меня с собой?"
— Я монстр, Мирааа. Я — убийца. Я сорвусь когда-нибудь… Сорвусь, и ты не удержишь. Никто не удержит.
— Я буду держать из последних сил. Я не отпущу тебя. Не отдам никому, слышишь? Даже тебе самому не отдам. Ты мне веришь?
— Я себе не верю. Себееее.
— Я тебе верю. Я в тебя верю. В нас верю. Дай мне шанс. Не убивай меня, Костя… умоляю тебя. Я жить хочу… с тобой. Я хочу жить".
И он кричит, скривившись, как от адской боли, а я пистолет в сторону швыряю и сильно прижимаю его к себе.
— Я с тобой. Слышишь? Я с тобой. Всегда с тобой буду. Мы уедем. Мы все бросим и уедем… Начнем заново. Новая жизнь. Все новое".
Я просыпаюсь, обливаясь холодным потом. Вижу его спящего рядом и, устроившись у него на груди, засыпаю снова. А иногда снится, что я не успела, что он спустил курок. Снится, что уехала куда-то, а вернулась, и он мертвый на полу… а на лице грим Джокера. Или ушел сам. И потом в сводках новостей девушку с зашитым ртом показывают, понимаю, что это Я виновата. Я эгоистично не дала ему уйти. Не дала свершиться тому самому правосудию… Но кто меня за это осудит? Я люблю. А любовь — она жадная и эгоистичная дрянь. И я не намерена его отдавать ни Богу, ни Дьяволу, ни гребаному правосудию. Он мой. До самого конца. Не важно, когда этот конец настанет, но он мой.
