Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre" (электронная книга .txt) 📗
– Так ты… принимаешь мои условия?
– Вали! – зло выкрикнул он.
– Я уйду.
– Прекрасно! Сваливай! Иди к своему Оливеру, уверен, с ним тебе лучше. Ведь он покупает тебе одежду, обращается с тобою, как с куколкой фарфоровой и чуть ли не лужей растекается. И, конечно же, – он вскочил с насиженного места и сорвался на крик, – никогда не отталкивает!
– По-моему, ты сейчас что-то не то говоришь.
– Я думаю иначе. Неделя? К черту! Предлагаю расстаться. Навсегда.
– Отлично.
И правда. Хорошо, что он это сам предложил. Я еще была щедра, выдвигая в качестве бонуса семь дней.
– Расстаемся!
– Согласна. Но знаешь, что самое интересное?
Он немного напрягся, уперев руки в бока:
– В этом есть что-то интересное? Что же?
– Тебе и недели не нужно будет, чтобы вновь решить, что мы должны быть вместе, – он вздернул бровь, изогнув ее в изящной манере. – Так вот, когда это случится, пожалуйста, я очень тебя прошу, не пытайся со мной связаться. Я ведь не больно чего прошу. Это не Эверест покорить и не Тихий океан переплыть. Пожалуйста…
Он прервал мои душевные излияния ржачем. По-другому не скажешь. Шерри стал гоготать как гиена. Хотелось верить, что его смех напускной и настоящее в нем только слезы: я заметила, что глаза моего (моего ли?) ковбоя подозрительно поблескивают.
Ему потребовалось время, чтобы успокоиться, но я дождалась.
Лицо словно надело маску строгости, ни тени улыбки, голос грубый:
– Детка, вали уже! – указал он на дверь, вальяжно развернулся и ушел в спальню.
Сидя на ступеньках в своем подъезде, я не решалась войти домой. Чувствовала себя преубогой и вопрошала: «С чего мне все это привалило? За какие такие заслуги?» А также все не могла поверить, что Шер поступил со мной так некрасиво. Хотя чего я ожидала? Я же не предполагала, что он побежит за мною следом и вновь попросит прощения, скажет, что он дурак и что больше никогда не оттолкнет, что будет всегда рядом, не предаст, будет любить вечно?.. Нет?
Сердце в груди сжалось, опровергая отрицательный ответ.
Ждала. Еще как.
Глупая наивная дурочка.
Но я сама позволила произойти тому, что произошло. Просто ускорила события, которые так или иначе бы скоро наступили. И я не должна горевать об этом придурке. Не должна. Буду сильной и бескомпромиссной девушкой со стальными нервами.
С горем пополам, я заставила себя прекратить крошиться, как допотопный кирпич, выпавший из стены. Правда, в этом мне помог доносящийся от соседской двери звук поворота ключа. Кажется, Пирожкович собрался на прогулку. Попадаться ему на глаза, тем более в таком ужасном состоянии желания не было никакого, так что я поспешила зайти в квартиру, где у нас творился настоящий бедлам.
Сначала я нагрянула в ванную и привела себя в относительный порядок. Шарф и очки я сняла – пусть родственники любуются мной настоящей, все же некоторые из них принимали активное участие в создании моего нового образа а-ля Лягуш-Квакуш. Это могло бы быть даже смешно, не будь так горько и печально.
Ополоснув лицо, я протерла его еще раз спиртом. Зелень незначительно убавилась.
После незамысловатых косметологических процедур я пошла на звук на кухню. Судя по громким переговорам и обрывкам речей, вещи обсуждались нехилые.
Во главе стола сидели два немного ошарашенных персонажа: моя лучшая подружка Леся и мой любимый братик Егорка. Все остальные сидячие места были заняты членами моей и ее семьи. Комната не была резиновой, поэтому некоторым индивидам пришлось включать фантазию, чтобы уместиться здесь. Например, Сенька в обнимку со своей камерой залез на холодильник, двое мелких ребятенка уместились под столом, явно обмозговывая новые пакости, а папа взгромоздился на подоконник.
Меня заметили сразу.
– Oh my Goddess! – возопил Егор, увидев меня. – What the fuck?
– Цензура, братик, – напомнила я ему.
А он уже подскочил ко мне, чтобы своими руками пощупать мое лицо:
– Что с твоим личиком, Ленчик? – его глаза выражали ужас.
– Это мне синяки так лечили… – туманно ответила я, уже, в принципе, не злясь на папулю.
А сам Род в это время сидел с крайне-виноватым выражением лица:
– Доча, тебе же стало лучше? – подорвался он ко мне, отодвинув Егора. – Ты все еще сердишься?
Я кивнула, потом помотала головой, потом соизволила озвучить свои телодвижения, ибо папа в них, кажется запутался:
– Все хорошо. и я больше не злюсь. То есть злюсь. Но уже немного.
– Это тебя пап так? – удивился брательник.
– Ага, дядя Род мочит, – хихикнула Соня. – Малявки прозвали нашего Ленина Шреком.
Мелкие не заставили себя долго ждать:
– О, Шлек велнулся! Занимаем оболонительные позиции!
Они запульнули мне под ноги лимон, типа это граната, и оба заныкались под кухонный диван и заткнулись.
Стас и Саннетт загоготали как безумные, Егор, посмотрев на меня извиняющимся взглядом, нервно хихикнул, прикрывая рот рукой, тетя Нина с мужем густо покраснели, а Род с Максом в воспитательных целях раздали своим деткам по подзатыльнику.
– Ой, что-то ваша лимонка просроченная, по ходу, – подняв с пола кислый фрукт, поведал деткам Егор.
И это было смешно. Это все, начиная с папиной ошибки с зеленкой, на самом деле было смешно. Или у меня просто истерика? Не важно. Но я начала смеяться и не могла остановиться. В голове на манер советских растяжек в преддверии праздников возникли, сменяя друг друга, плакаты «Позитивное мышление!«, «Смех продлевает жизнь!«, «Капля никотина убивает лошадь, а капля настойки мухомора сносит крышу нафиг!«
Не в силах остановиться, я слиняла с кухни в свою комнату, где мой истеричный смех сошел на «нет» сразу же, как только дверь закрылась.
Оставшись наедине с собою, я не стала продолжать великую скорбь по утраченной любви. Да имело ли это смысл, если у Шера семь пятниц на неделе? Я просто завалилась спать и продрыхла бы долго, если бы меня не разбудил телефонный звонок.
Спросонья я не сразу разглядела на экране имя звонившего, зато увидела, что время приближалось к полуночи. Никто не швырял в меня подушкой и не требовал скорее ответить на вызов «идиотского дауна, который имеет наглость звонить во время сна моей обожаемой сестренки», а значит, Сони в комнате не было, либо она гуляла, либо консилиум на кухне продолжался.
Сделав выводы, я вновь обратила внимания на трезвонящий аппарат и теперь уже разглядела новую информацию. Звонил Оливер.
Игнорировать его причин не было, даже несмотря на то, что Артем сегодня наговорил про него всякие гадости. У него вообще привычка такая – говорить о людях плохо. Один он хороший и безупречный, а остальные – шпана да и только. Самомнение выше крыши, а, между прочим, мог бы многому у своего успешного братца поучиться. Он настоящий джентльмен и просто замечательный человек.
– Алло.
– Привет, Ленка! – радостно проорал Олли. – Как жизнь? Что за унылый голос? Или ты спала и я тебя разбудил, козел?
– Ага. То есть ты не козел, – я села на кровати, поняв, что что-то не то ляпнула. – Но ты меня разбудил, правда.
– Ауч, прости-прости, Ленок. Каюсь. Как дела?
– Ну…
– Что «ну»?
– Потихоньку.
– Ммм… Ясненько.
– Я вообще-то по делу звоню.
– Какому?
– Завтра пати будет, куда нас Найс звал. Помнишь?
– Ох, точно, – я почесала голову, припоминая. – Вот только, знаешь, у меня как-то нет настроения шататься по клубам и по концертам.
– Как раз и поднимется. Музыка оживляет!
– Ты прав, конечно, но… нет. Прости. Я не хочу.
– ДСС, ты меня реально расстраиваешь, – накуксился он, решив взять меня штурмом.
Но тут я кое-что вспомнила:
– Тебе следует пойти с Соней. Она же твоя девушка.
– Отличная идея! – обрадовался друг. – А ты могла бы пригласить своего парня.
– Кхм. Не думаю, что он у меня есть.
Его веселый тон сменился озабоченным:
– Вы расстались с Шероидом?
