Бабочка на запястье (СИ) - Ромазова Анель (книги бесплатно без онлайн .txt, .fb2) 📗
— Пидор!! Блядь!! Я же кровью истеку, — воет, мотая машину между полосами.
Больно. Еще бы.
А ты как думал дружок. Ведешь себя как мудак, будь уверен, что ответят тем же. Даже в темноте видно, как багровеет его лицо. Свистит через зубы и не торопится отвечать на вопрос.
Членовредительство — это не мое. Не считаю гуманным смаковать мучения. Но его подъебки рвут по живому.
Мы с коллекционером чем-то похожи. Хочу себе Еву так же, до ломоты в костях. И болеутоляющее здесь одно. Чувствовать ее рядом.
Вина нещадно выгрызает все внутренности. Если бы удержался и не давил на Белочку, то было бы совсем не так. И я охуеть как боюсь за нее. Этим и расплачиваюсь, вывернутыми наизнанку жилами.
Даю пострадавшему пару минут, свыкнуться с ощущениями, потом снова спрашиваю:
— Повторю, для особо одаренных. Куда увезли девушку?
— Не знаю, — рычит, стягивая одной рукой рану, — У нас было распоряжение, только по поводу тебя, — просипев последнее, щелкает зубами и замолкает. Неистово скребет оплетку на руле.
Мобильник не затыкается, прыгает по панели, затем слетает под кресло. Псы позади, беспокоиться, по поводу смены траектории. Кто знает, сколько их умрет за ночь, пока я подберусь к вожаку. Шквал эмоций не то, что не утихает. Задает русло, по нему и гонит. Подключает все аварийные ресурсы.
Убью суку, без сожалений и раскаяния.
Ну что, коллекционер, начинаем охоту.
глава 49
— Айрин. Айрин, прекрати нас накажут, — писклявым голоском пытаюсь втолковать сестре, что ее затея вызовет недовольство у папы
— Никто не узнает, что это мы, — продолжает передвигать бутылки на полке в кладовой. Это бытовая химия и мама строго-настрого запрещает к ней прикасаться, — Колин должен ответить за то, что разбил мою копилку. В ней были три сотни. Целых три сотни. Я весь год копила.
Обеспокоено смотрю, как она достает пластиковую банку с дозатором.
— Что это? — подбираюсь ближе к стремянке и заглядываю через плечо. Рина читает этикетку, проводя пальцем по черным буквам.
— Написано жидкость для розжига.
— И зачем она тебе?
— Оболью и подожгу теннисные ракетки Колина. Я слышала, как папа ругался, что он курит какую-то травку. На нас и не подумают, — ее глаза выглядят, как всегда невинными, и я путаюсь. Терпеть не могу, врать родителям. Ее игры почти всегда приводят к беседам, во время которых, мне очень стыдно. Я краснею и теряюсь, а потом не сплю по ночам, придумывая, как попросить у мамы с папой прощение.
— Айрин, это плохо. Я не хочу в этом участвовать и пойду расскажу маме, — припугнув, уже разворачиваюсь к выходу.
— Только попробуй. Я, до конца своих дней, перестану с тобой разговаривать.
Тут же всколыхивается протест, она действительно может неделями меня не замечать. Это сильно задевает, так как мы очень близки. А до конца своих дней слишком долго. Я не выдержу.
— Это гадко, так делать, — обижено всхлипываю, зажимая футболку в комок. В груди колет от ее жестокости.
— На чьей ты стороне? На моей или на его? А когда он распорол твоего медведя и выкрасил в красный все внутренности, и потом пугал перед сном. Кто тебя спас? А? Выбирай, — последним словом не оставляет мне выбора. Не могу постоять за себя, даже в школе. Айрин всегда приходит на помощь.
— Мне тогда было пять, — Айрин выжидающе глядит на меня, — Ты, — сдаюсь под напором.
— Вот. Никогда не забывай, кто тебя защищает.
Спрыгнув с последней ступеньки, тащит меня под руку в комнату брата. Я остаюсь наблюдать за коридором, пока она осуществляет задуманное. Слышу, как хлопает входная дверь и голос Колина. Прошу Айрин поторопиться. Немного не успеваем и Колин замечает, как мы крадучись, отходим от его спальни.
— Мелкие личинки, что вы там делали, — кричит, бросаясь в погоню.
Мы бежим врассыпную. Я заскакиваю в свою комнату и удерживаю дверь. Прислушиваюсь несколько минут, но ничего не происходит. Осторожно выглядываю в узкую щелочку — никого. Спускаюсь вниз. Айрин с довольной улыбкой достает из холодильника сок.
— А где Колин? — интересуюсь и беру второй стакан, налитый ею для меня.
— В подвале. Пусть посидит, пока все его вещи не сгорят.
— Надо потушить, — обеспокоенное налегаю.
— Еще пару минут и схожу за водой, — запрыгнув на стол, чистит апельсин и делит пополам, — Тебя мама искала, сказала, что она в мастерской.
Я понимаю зачем. Мы с мамой готовим подарок для Айрин. Семейный альбом и сегодня моя очередь, делать фото в ее домашней студии.
Проснувшись в темноте, еще долго не могу успокоить забивающее катастрофические ритмы сердце. Майка, напитавшаяся потом, неприятно липнет к телу. Арина мирно посапывает рядом, а мне неспокойно.
Пролежав минут десять, наконец, начинаю разделять границы сна — воспоминанья. Все произошло по нашей вине. Пожар случился из-за нас. Из — за детской шалости. Погибла половина семьи. Мое молчание внесло ужасающую лепту в эту историю.
Пребывать в неведении гораздо стабильней. Бывают же сны ловушки. Игра подсознания. Факты копятся, а потом выдают разрозненные наборы картинок. Этого никогда не было и не произойдет, а все равно сниться. До конца не могу разобраться, правда ли то, что я увидела.
Создавая как можно меньше движений и шума, выбираюсь из кровати. Спускаю сначала левую половину, потом правую. Рина поворачивается на бок и подминает подушку под голову. Я застываю уперевшись одним коленом в матрас. Держу воздух в легких, бесшумно выхожу из комнаты, только потом выдыхаю.
Виски болезненно реагирую на вспышку света в коридоре. Ковролин глушит звук моих шагов, без особого труда дохожу до кухни. В голове вакуум. Крупными глотками пью воду. Сейчас уж точно не до теорий, догадок. Обдумываю относительно спокойно.
Не то чтобы я не доверяю Арине. Протрезвев от спиртного и эйфорического приступа после ее воскрешения. Начинаю здраво оценивать обстановку.
У нее есть все причины предвзято относится к папе и в какой — то мере к Дамиру, пусть даже это и обиженное самолюбие. Но ситуация намного сложнее и если грамотно расставить приоритеты.
Коллекционер на данный момент занимает вершину айсберга. И мне дико боязно от того, что еще обнаружу под слоем времен и тайн.
Глупо было сбегать, не предупредив. Вавилов чтобы там не говорил, волнуется за меня. Папа вообще наверно с ума сходит.
Делаю глоток и пускаюсь на поиски телефона. Полутемная гостиная прямо напротив места, где мы спали. Свет зажигать, я не рискую, чтобы не разбудить Рин — рин.
Она по любому помешает, оповестить их, поэтому одним секретом между нами становится больше. Обшариваю ее сумочку и достаю телефон. Из последних контактов только Стас. Отсюда вывод, что это хозяин особняка.
Номер отца я помню наизусть. Делаю несколько звонков. Он не берет трубку. С Дамиром та же история.
Не поддаюсь сиюминутному озарению, что он отправил меня в бан, во всех смыслах. Дамир не такой. Сначала убедиться, что со мной все в порядке и только потом отфутболит, со всем шиком.
В неподходящее время развернулась наша любовная драма. Я бесконечно на нервах и в слепой зоне. У него тоже, забот завались, помимо моих заморочек.
С трудом разделяю посещающие эмоции, а еще есть некая скованность от количества и быстроты смены событий. Едва успеваю отбиваться и переваривать. Тут бы выжить и вернуться домой.
Собираю одежду, разбросанную по всей комнате впоследствии нашей пижамной вечеринки. Второпях одеваюсь.
Как же я устала…
Хочется поскорее убраться из этого города, но я теперь не одна. И слабость, как функция, уже недоступна.
Можно попросить Дамира отвезти Арину в Лондон, пока не найдут коллекционера. При этой мысли начинаю задыхаться от ревности.
