Без взаимности (ЛП) - Сэффрон Кент А. (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Калеб гладит меня по голове.
— Все в порядке. Все будет в порядке.
Совершенно беспомощная, я лежу и горько плачу. Поверить не могу, что совсем недавно сама произносила эти слова. Что все якобы будет в порядке.
Ведь это не так. Совсем не так. Я даже не знаю, как долго пробыла без сознания.
— Т-томас?..
Выражение лица Калеба становится суровым. Никогда не видела его таким.
— Он ушел.
Я пытаюсь сесть, но Калеб укладывает меня на спину.
— Почему? — наконец удается спросить мне.
— Какого хуя? Ты это сейчас серьезно, Лей? — я вжимаюсь в твердую подушку, в ужасе от того, что Калеб ругается. Он никогда не говорил такие слова. Ни разу. Мое беспокойство усиливается еще больше.
В том, что тебя кто-то знает всю свою жизнь, есть некое преимущество. Потому что Калеб умеет читать по моему лицу, не задавая дополнительных вопросов.
— Ты упала с лестницы. Это ведь из-за него, да? Ты это помнишь?
— Н-нет. Он ничего не сделал, — слова царапают горло изнутри. — Это все я. Я сама пошла за ним, — и это верно во всех смыслах.
Лицо Калеба становится еще более каменным, но потом расслабляется.
— Ты ни в чем не виновата.
По щекам текут слезы, а голова гудит от боли.
— Ты ничего не знаешь. Хэдли пыталась покончить с собой, потому что я заявилась к ним домой, — Калеб качает головой, но я продолжаю: — Она поняла, Калеб. Что я влюблена в ее м-мужа. А Ники… он…
Говорить мне становится все труднее и труднее. Голова готова взорваться, и из-за слез тяжело дышать. Калеб дает мне салфетку. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Прошу тебя, Господи.
— Он в порядке. Мальчик справился.
Голос Калеба с трудом прорывается сквозь хаос, царящий у меня в голове. Он кивает и еще раз повторяет свои слова. Он в порядке. Ники справился.
— Правда? — шепотом переспрашиваю я.
— Ага. Он… с ним все сейчас нормально. И из реанимации его выписали. Как и Хэдли. Все хорошо.
И киваю и киваю. Продолжаю кивать, и по щекам катятся слезы. Слава богу. Слава богу. Слава богу.
Сложно выразить словами облегчение, которое на меня накатывает. Оно невероятно огромное. Давление в грудной клетке ослабевает, и я ощущаю себя легкой и свободной.
Но все это неправильно. Мне необходимо это ощущение давления. Ведь ничего этого не случилось, не будь меня в их жизни. Я пошла к ним домой, нарушила безопасность этого места и все испортила.
— Я едва не стала причиной его смерти, — мои слова сочатся солеными слезами.
— Лейла, послушай меня, — Калеб ждет, пока я не поднимаю на него взгляд. — В случившемся с Ники нет твоей вины. Это ответственность Хэдли. Сейчас идут разговоры об оценке ее психологического состояния.
— Что?
— Лейла, она пыталась покончить с собой. Это очень серьезно. Не говоря уже о том, что при ней чуть не погиб ее ребенок. Возможно, ей предъявят обвинения в пренебрежительном отношении, если не больше. Но тебя все это никак не касается. Одним своим присутствием ты ни на что не могла повлиять.
Но Калеб ничего не понимает. Не знает о масштабах содеянного.
«Мои родные умирают, потому что ты в меня влюбилась».
И Калеб не видел, какое выражение лица было у Томаса. Он не знает, что я отняла у Томаса все, что он с таким трудом себе вернул.
— Ты знаешь, где сейчас Томас? Можешь отвести меня к нему? Пожалуйста, Калеб, мне нужно с ним увидеться, — схватив его за руку, умоляюще говорю я.
— Нет. Но если бы и знал, не сказал. Ники вертолетом отправили в другую больницу, и они оба поехали с ним — Томас и его жена. Это все, что я знаю.
В панике я пытаюсь выбраться из кровати. Мне необходимо его увидеть. Извиниться. Сделать хоть что-нибудь. Томас может ненавидеть меня сколько угодно, но я точно знаю, что нужна ему сейчас.
Но Калеб с легкостью возвращает меня в кровать и не дает подняться снова.
— Господи, Лейла, да ты взгляни на себя. Тебе надо бережней к себе относиться. Черт!
Выражение его лица становится таким, будто он вот-вот заплачет, но все-таки сдерживается.
— Когда мне позвонила твоя мама, я-я… боже, я еще никогда не был так напуган. А когда приехал сюда, то понял, что человек, несущий ответственность за произошедшее с тобой, это твой профессор. В которого ты влюблена. Вот, значит, почему ты не хотела переезжать в Нью-Йорк?
Я не говорила Калебу, в кого именно влюблена. В тот момент я просто выбежала из квартиры, словно на меня снизошло откровение.
Пытаюсь подняться снова, но на этот раз Калебу даже останавливать меня не пришлось, потому что я без сил сама рухнула на спину.
— Он очень страдает, Калеб, — сквозь слезы говорю я, комкая руками простыни, которыми укрыто мое бренное изможденное тело. — М-мне нужно к нему.
— Что тебе на самом деле нужно сделать, — так это отдохнуть. И набраться сил. Здесь, в больнице, твоя мама и декан. Они… обо всем знают, — и снова мне не нужно спрашивать. Калеб сам все понимает. — Им кое-кто рассказал.
— Кто?
Он вздыхает и проводит рукой по своим волосам.
— Имя Сара Тернер тебе знакомо?
Я киваю.
— Она хочет получить его работу.
— С тобой хотят поговорить. Будет проведено расследование, — многозначительно посмотрев на меня, говорит Калеб.
— В этом нет необходимости, — я отвожу взгляд. — Я сама его преследовала, как сталкер. Ходила к нему домой. Влюбилась. Во всем виновата только я.
— Он был прав, — бормочет Калеб.
— Кто? — спрашиваю я, не особенно интересуясь ответом. Вопрос вырвался чисто автоматически. Я чувствую, как становлюсь легче, словно мое тело покидает жизнь и энергия. Легкий щелчок мгновенно превратит меня в пыль.
— Он сказал мне держать язык за зубами, но тебя-то я знаю. Ты невозможно упрямая, так что… Этой ночью тут был Томас.
Я тут же смотрю на него и ощущаю, как сердце запустилось снова.
— Томас?
— Ты тогда была без сознания. И он попросил сказать тебе, что ты ни в чем не виновата. Но так, чтобы я не говорил, что это именно его слова.
— Он… так сказал? Именно это?
— Да. Помимо прочего.
— Прочего?
Глубоко вздохнув, Калеб отворачивается, и только сейчас я замечаю, что у него опухла левая сторона челюсти.
— Он меня ударил. За то, что я сделал, по его словам.
Мои глаза широко распахиваются, а в голове снова поселяется пульсирующая боль. Калеб успокаивающе кладет руку мне на плечо.
— Расслабься. А то только хуже себе сделаешь.
— И после этого Томас просто взял и ушел?
— Да, — с жалостью глядя на меня, отвечает Калеб. — Оставаться он в любом случае не собирался.
Калеб ничего сейчас не произносит вслух, но я читаю его мысли: «О чем ты только думала? Спать с женатым преподавателем!»
— Конечно. Да. Я понимаю, — покачав головой и не переставая плакать, говорю я. — С чего бы ему оставаться? — «Я чуть было не убила его родных», — хочется добавить мне, но мой голос отказывает, как и большая часть систем моего тела. Я превращаюсь в безвольное существо, а в голове продолжают звучать слова Томаса.
«Мои родные умирают, потому что ты в меня влюбилась».
Как я могла сотворить с ним такое? Почему моя любовь оказалась настолько ядовитой? Такой эгоистичной и жадной? Словно демон.
«Ты не виновата». Но я не верю Томасу. Разве я могу быть не виноватой? Я пошла к нему домой, хотя именно это он просил меня не делать. Может, он просто сжалился надо мной, пока я лежала без сознания? От этой мысли мне становится еще хуже.
Ведь я думала, что на этот раз все сделала правильно. Верила, что любовь не пожрет меня изнутри. И что никому не навредит.
А оказалось, что моя любовь словно людоед. И я не заслуживаю даже просто любить кого бы то ни было, не говоря уже о том, чтобы чувства были взаимными.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Бард
Четыре месяца спустя…