Осень и Ветер (СИ) - Субботина Айя (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
— Просто… ммм… — Я вспомнила, как вчера вечером позвонила Карине с просьбой оставить Хабиби на ночь и в ушах отозвался ее многозначительное «Конечно, моя хорошая». Но говорить о таком Наилю я точно не буду, разве что приговорю еще пару таких же коктейлей.
Мне нравится этот вечер. Нравится, что мы можем быть рядом друг с другом, и что даже когда мне приходиться ускользать к новым гостям, чьей появление я не могу пропустить, Ветер всегда в поле моего зрения: то у стойки, то разговаривает с кем-то в свободной зоне. И когда бы я ни нашла его взглядом — он всегда смотрит в мою стороны, словно держит на коротком невидимом поводке.
Что такое свобода? Что такое независимость? Это одиночество или возможность быть собой рядом с человеком, который может и готов принять меня всякую? Сейчас мне кажется, что мы оба знаем — с самого начала, с того самого первого случайного звонка, мы были обречены друг на друга. Даже в моей голове это звучит как какая-то высокопарная дичь, но именно так я нас чувствую — двумя половинами целого, одной душой, которая упала на землю и случайно раскололась, но с тех пор неумолимо стремилась снова стать целой.
Мы наделали столько глупостей. Я наделала. Сколького можно было избежать, если бы мы захотели просто говорить друг с другом, перестали прятаться в собственных уютных безопасных ракушках. Или так должно было быть, и все произошедшее — раскаленные угли на пути нашего сближения, не пройдя которые мы бы никогда не смогли прийти в эту точку?
Я нахожу Наиля взглядом: он о чем-то разговаривает с высоким мужчиной лет сорока пяти и немного хмурится. Но стоит ему увидеть меня — и на губах появляется загадочная улыбка. Мне даже кажется, что я слышу его безмолвное: «Это платье слишком провокационное, Осень, чтобы ты ходила в нем безнаказанно». Уверена, что через пару дней мне придется рассказать Даниэле все подробности, на которые оно вдохновило моего мужчину, а пока…
Пока мы с Ветром потихоньку ускользаем через черный ход. Стрелки часов приближаются к четырем утра, и если бы не грандиозные планы на продолжение вечера, я бы завалилась спать на любую мягкую поверхность. Нервы все-таки берут свое, даже если теперь можно расслабиться и не переживать за положительные отклики. «Меланхолия» снова показала себя на высоте, и тщеславие во мне ликует, нахлобучивая лавровый венок триумфатора.
— Там, в зале… — произносит Наиль, когда мы едем по ночной столице, держась за руки на заднем сиденье автомобиля. Незачем спешить, хоть нам обоим одинаково сильно этого хочется. — Мне хотелось стать ревностным мусульманином и завернуть тебя во что-то с ног до головы.
— На то и расчет, — подтруниваю я, наслаждаясь тем, как в отместку Наиль чуть сильнее сжимает наши сцепленные в замок пальцы.
В доме тихо — Наиль не знает, но я отпустила и Любу тоже. Осталась только охрана, но я уже смирилась с тем, что эти невидимые парни в черном — неизменный атрибут нашей жизни, и они будут всегда и везде. Я предлагаю Наилю подняться наверх, в большой зал, где он иногда, когда думает, что его никто не видит, играет на пианино. А сама иду в ванну и привожу себя в порядок. Наконец-то можно снять линзы — сегодня они мне уже не понадобятся. Я немного волнуюсь, то и дело возвращаясь взглядом к зеркалу, пытаясь найти в себе изъяны и остановить безумство, на которое отважилась. Но… быть нормальной — так скучно, даже если мне уже почти тридцать и жизнь немного посеребрила мои волосы и оставила незаживающие шрамы на сердце.
Сегодня мы исцелимся. И это стоит риска.
Глава сорок вторая: Ветер
Я сразу понимаю, что далеко идущий план Осени включает в себя не только ночь в ее клубе и ночевку Хабиби у моей матери. По тому, как тихо в доме, я понимаю — моя женщина распланировала все до мелочей. Укор совести больно тычет под ребра невидимым пальцем, напоминая, какой я придурок — второй раз прошляпил свой шанс красиво поухаживать. Разучился, видимо, причем совсем. Да и что было планировать, если еще днем я был уверен, что вечером останусь сам один в пустом доме: без дочери, без женщины, которую люблю больше всего на свете?
Я беру из холодильника шампанское и бокалы, сложенные в корзинку фрукты и какие-то забавные конфеты-сердечками в разноцветной фольге, поднимаюсь на второй этаж и ставлю все это на столик около рояля.
Я пришит к ней сердцем. Пришит не хирургическими нитями, которые могут порваться или пропасть со временем. Я пришит нервами, прошлым, настоящим и будущим, о котором боялся мечтать с того самого дня, как написал идиотское сообщение. Сейчас понимаю, что всегда мечтал о том, чтобы впустить мою Осень в сердце и боялся этого, потому что знал — мне нее оттуда ни за что не выкорчевать. Потому что это не Лейла, одержимость которой я принял за любовь — это с самого начала было настоящее, реальное настолько же, как и необходимость дышать.
Мое внимание привлекает движение в дверном проеме и я, отрывая взгляд от клавиш[1] под пальцами, смотрю на Еву.
Сердце выскакивает из груди, и мне с трудом удается сдержать себя, чтобы не зажать его руками. Кажется, все так очевидно, что удары видны даже под рубашкой.
На ней нет ничего, кроме черных чулок с ажурной широкой резинкой и аккуратной грации, которая больше похожа на произведение искусства из атласа, кружев и лент. И еще — туфли на высоких каблуках, которые превращают каждый шаг моей Осени в инфаркт моего несчастного сердца. Никогда в жизни я не был так близко к тому, чтобы схватить женщину в охапку, словно неандерталец, и бросить в постель без долгой прелюдии.
Ева идет прямо на меня и нарочно не спешит, дает рассмотреть себя, как будто платья в клубе было мало, чтобы превратить мое терпение в размокший динамит. Понятия не имею, как выдержу, если она сейчас захочет меня поцеловать. Взорвусь. Сойду с ума. Провалюсь во Вселенную под названием — Моя Идеальная Женщина.
Осень не садится рядом — она перебрасывать ногу через меня, и удобно устраивается на коленях, соединяя наши тела в тех местах, где мне почти жаль несчастную молнию взятых на прокат брюк. Ее особенный потрясающий запах нежности и силы проникает в кровь, превращает мир за пределами ее глаз в разноцветное пятно. Как будто Жизнь нарисовала ее, а все остальное, как неважное, обозначила лишь мазками. А ведь так и есть — в моей жизни не останется ничего, если Ева вдруг пропадет. Конечно, я не полезу в петлю и не сопьюсь, но я буду просто существовать, делать вещи на автомате, словно запрограммированный дроид, который существует до конца срока эксплуатации.
— Хочу рассказать тебе сказку, мой не очень умный мужчина, — улыбается Ева, обвивая мою шею руками. Наши губы так близко, что я не в силах остановиться — тянусь к ней, чтобы сорвать хотя бы мимолетный поцелуй, но Ева отстраняется. — Сначала сказка.
— Рассказывай, мучительница Шахерезада, — почти стону я.
И она рассказывает. Эта история хорошо мне знакома: в ней царь хотел взять в жены самую умную женщину и в конечном счете женился на дочери рыбака, которая пришла к нему, как загадано: не днем и не ночью, с подарком и без подарка, в одежде и без одежды. Ева рассказывает выразительно и изредка немного хмурится, когда мои руки сами собой соскальзывают ей на бедра. История стремится к середине, где умная жена царя хитростью доказала, что он ошибся, решая спор двух крестьян. И, наконец, финал, в котором муж прогоняет ее из дому за то, что ослушалась его приказа никогда не оспаривать его решений.
Я начинаю догадываться, что она расскажет дальше, но все равно не позволяю своим мечтам уходить слишком далеко от порога. Может быть, она лишь хочет намекнуть на все те ошибки, что я совершил? Может быть, сегодняшняя ночь станет ночью прощания? Я до сих пор не знаю, что на уме у этой женщины, и отдал бы все, что угодно, лишь бы подслушать хоть малую часть ее мыслей.
— Ты — третья самая важная вещь, которую я заберу с собой, Ветер, — понижая голос до шепота, говорит Ева. — Сокровище, которое потащу на спине, каким бы тяжелым и невозможным оно ни было.
