С утра шёл снег (СИ) - Моро Лолита (книги полностью txt) 📗

Взял левой рукой меня за затылок, правой втолкнул член в мой ищущий рот. Пах дальневосточным парфюмом и собой. Гигиена сегодня была не в чести. Мне нравился такой натурализм. Горьковато-соленый, первобытный. С легким оттенком цветков саккуры. Никаких заходов в душу. Нет.

Господи! Криста. Я не позвонила вчера! Дрянь я последняя. Шлюха и алкоголичка. Я села в ужасе на кровати. Семь утра. Кирюша распахнул светлые глазки на соседней подушке:

— Лола, мы где?

Не в первый раз задает этот вопрос рядом со мной. Привыкнет скоро. Я ушла из постели хозяина на последнем проблеске мысли, так хотела спать. Двух часов не прошло. Влад не удерживал. Честно сопел в смятую простынь, утихнув от постельных трудов.

— Поспи еще, — попросила я без надежды.

— Я не хочу спать. Я кушать хочу.

Я обреченно кивнула. Под веками будто песок, речной и мелкий. Во рту известный вкус кошачьего дерьма. Ребенок выскочил из кровати. Я поплелась следом. Белая футболка хозяина едва прикрывала мой голый зад. Из кухни тянуло божественно. Оладьи.

— Доброе утро! — крупная женщина в переднике радушно улыбалась нам. — Я сейчас выдам вам зубные щетки и полотенца.

Черные волосы с густой проседью. Открытая улыбка. Руки в муке. Кир на всякий случай спрятался за мои ноги. Выглядывал и втягивал в себя запах еды, как голодный щенок.

— Мне нужно позвонить, — промямлила я, стараясь дышать внутрь себя.

— Меня зовут тетя Роза. Пойдем со мной малыш. Ты Кирилл? Я знаю, мне про тебя твой папа рассказывал. Лолочка, телефон на подоконнике, — она знала все, легко и ненавязчиво уводя ребенка умываться.

Я быстро набрала номер по памяти. Единственный, что знала здесь. На дала страху заколебаться.

— Криста, привет, — я зажмурилась. Готова была и прижмуриться, если что.

— Доброе утро, дорогая. Как вы? Скоро вернетесь домой? — спокойный голос Кристины поразил меня в самое горло. Я сглотнула.

— Ты не потеряла нас? — я не понимала.

— Андрей позвонил вчера поздно вечером. Я так переживала. У нас страшный ливень прошел. Трассу закрыли. Он сказал, что вы остались ночевать у его друзей. Все хорошо? Как Кирюша?

Я доложила доброй женщине, как прекрасно обстоят у нас дела. Еще что-то натрындела успокоительное. Поверить не могла. Я забыла вчера об этом. Обо всем. Про звонок близким и тому подобное. А он не забыл. Еще раз. Я блядь и тварь неблагодарная. Шалава. Бедный Кирилл. Не везет ему с родней. Только Криста человек. И Андрей, как выяснилось.

— Лола, заведи себе, наконец-то, телефон. Лев Иванович звонил. Георгий Аркадьевич приезжал. Я выгляжу полной дурой, — Кристина смеялась. Весело и совсем без упрека. — Старовата я на роль секретарши. Жду вас домой. Не задерживайтесь. Целую.

Я чистила яростно зубы и блестела глазами себе самой в зеркало. Оттуда глядело на меня расстроенное бледное лицо с противными пунцовыми губами. Но щеки уже есть. Наела по чуть-чуть. Волосы отросли ниже плеч. Белые пряди путаются с рыжими. Стоят нечесаной копной, завиваются в локоны на концах. Косточка на подбородке пропала. Появилась забытая ямочка. Зеленые глаза смотрят темно, в слезах. Брови надо бы подправить, хотя так тоже ничего. Привет, дорогая, как дела…

— Привет, — мой ночной приятель возник в отражении. Улыбается довольно. Тетя Роза, которая знает, как меня зовут, ему кто?

— Привет, — я постаралась отодвинуться от него, как можно безопаснее.

Он потер рукой утренний подбородок. Встал к раковине рядом и открыл воду.

— Андрей предупредил меня вчера, — Влад вынул из ящика станок и пену, глядел в мои глаза в зеркале. Помолчал.

Я не издала ни звука в ответ. Он кивнул:

— Сказал, чтобы я губы не раскатывал. Ничего не получится. Ты натрахаешься, как кошка, и слиняешь молча. Даже спасибо не скажешь.

Молодец, морячок, знает меня абсолютно. Как он там, интересно? Снег все так же идет заполярным щедрым летом?

— Как он там? — спросила быстрее, чем подумала.

Влад протянул мне банку какого-то крема. Огонь ментола зубной пасты жрал губы немилосердно. Я повернула к адвокату лицо.

— Нормально. У него всегда все нормально, — лучший друг отвинтил желтую крышку, зацепил указательным пальцем молочно-белую массу и легкими точками трогал мой красный рот. — У него всегда все нормально.

— Спасибо, хватит, — я отстранилась. Крем был сладковатый на вкус и пах хорошо. Качественно. Все же это не повод им завтракать. — Ты на самом деле его лучший друг?

Зачем спросила. Сама не знала.

— Да, — ответил Влад. Как-то так, что я поверила.

Я люблю его, а он женат на другой. В третий гребаный раз. Хотела я сказать. Одумалась вовремя:

— Он правду тебе сказал. Ничего не получится. Я натрахалась, как кошка, теперь домой хочу. Эта прекрасная женщина на кухне, она тебе кто?

— Это моя тетя. Она воспитала меня, моя мама рано умерла. Андрюху хорошо знает. Можно, я тебя поцелую? — он попытался дотянуться до меня рукой.

Я сбежала.

— Нет, — сказала в дверях. — Мой брат и твой друг сказал тебе чистую правду. Ничего не получится. Закатывай губы назад.

Я не удержала вечной своей провокации. Как инстинкта. Не знаю какого. Неспящей Али в моей крови. Хлопнула адвоката по тренированной заднице. Он мгновенно отловил мою руку. Прижал к косяку напряженным собой.

— Что ты сказала? — зло и горячо одновременно.

— Ничего. Пусти, — я попыталась высвободиться. Куда там! Вжимал меня больно в дерево закрытой двери. — Успокойся. Возьми себя в руки, нас ждут.

— У меня не было женщины полгода. Шесть гребаных месяцев. Все были противны, после… не важно! Ты! Мне с тобой было хорошо! Как ни с кем. Я не могу тебя отпустить, — он говорил мне в шею, открывшись до самого дна.

— Хочешь гадость скажу? И ты меня отпустишь, как миленький, — сказала я ровным голосом, решившись. Хоть кто-то должен выбраться живым из этого опостылевшего круга. Безнадежной любви. Влад замер губами на моей шее. Не хотел. Боялся. Но терпел. Мужчина.

— Никакой он мне не брат, твой лучший друг. Любовь у нас. Он любит меня. Я люблю его. Только вместе нам не быть. Ничего не поделаешь — судьба. Ничего у тебя со мной не получится, не мечтай. Никогда. Потому что он для меня, — я выдохнула. Ледяная вода взяла за горло. Нет. Я договорю вслух. — Он единственный. Самый, самый.

— Андрюха знает? — первое, что услышала после своей идиотской речи. Влад вглядывался мне в лицо вполне трезвыми и неприятно серьезными глазами.

— Да какая разница? Все, угомонился? Отпусти, я жрать хочу, как людоед, — тут я вспомнила ни к месту доктора. Как он там, безупречная задница? Не хочу больше я здешних признаний и откровенностей. Как меня так занесло? Хватит. Наелась досыта.

Но мы с Кириллом еще не избавились от гостеприимства красивого дома лучшего друга.

— Как же ты похож на отца, малыш! — добрая Роза питала Кирюшу с упоением. Восток и Кавказ. Накормить мужчину — главное дело в жизни женщины. Тот важно кивал, сидя на двух подушках, подложенных в кресло, что бы удобно чувствовала себя его драгоценная пятилетняя попа.

— Бедный Андрюша!

Женщины вечно водят его за нос. Первая жена наврала, что беременная, он сразу с дуру ума женился. Она сама сбежала, пока он в Северной навигации был. Не выдержала шестимесячной разлуки. Вторая уже животом его к загсу приперла. Женился снова, джентельмен. Трах-бах, негритенок родился. Смеялись тогда над ним всем пароходством до истерики. Он сам громче всех. Потом рюкзак за плечо и на дальний рейс. Полгода. От Мурманска до Магадана. Его Алена через три месяца собрала манатки и вернулась к своему черному бывшему. В Швеции живет с ним долго и счастливо. Теперь Ларочка отловила бедного Андрюшку за все тоже интересное место. Притащила в подоле. Долго около него крутилась, еще с самой школы обхаживала по-всякому. Может быть, у него с ней получится? Хотя мне никогда не нравилась эта визгливая тихушница. Прокалывать иголкой дырки в презервативах! Это же надо до такого додуматься! А потом еще и признаться! Хоть бы молчала, раз схитрила, кто из нас женщин не хитрит? Так, нет же! Честная какая выискалась: вот, мол, каюсь, прости меня любимый. Приворот бы еще затеяла. Хотя, я не удивлюсь, если найдутся булавки если не в трусах бедного Андрюши, то в углах пододеяльников или в дверных косяках. Такая противная, боже сохрани… бедный мальчик! Опять на Север перевелся, чтобы дома поменьше бывать. Кирюша! Ты плохо ешь! Скушай еще один оладушек за папино здоровье, — тетя Роза положила сотый по счету кусочек в детский ротик. — Ирина не знает ничего.