Каркуша или Красная кепка для Волка (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (книги TXT) 📗
На то, о чем я, если уж быть совсем честной-то, старалась думать как можно меньше. Во избежание, так сказать, лишних иллюзий и разбитых надежд. И именно поэтому я отстранилась первой, переводя дыхание и машинально облизнув губы. Слов у меня, первой болтушки всея универа, отчего-то не нашлось от слова совсем.
Мое молчание истолковали по-своему. Тихо хмыкнув, Эрик щелкнул меня по носу, жмурясь, как большой и довольный кот, от прикосновений к своим волосам:
— С ними все будет в порядке. Это хорошая клиника и здесь самые лучшие специалисты.
Я вздохнула, недоверчиво фыркнув и продолжая бездумно перебирать мягкие кудряшки. От этого простого и незатейливого действия на душе становилось спокойнее, а сам процесс приносил ни с чем не сравнимое удовольствие. Словно я каждый день только и делаю, что провожу ночи напролет в приемном покое ветеринарной клиники, в компании обаятельного мажора, ага.
— Верю, — наконец, нехотя произнесла. И ляпнула невпопад, не по теме и вообще непонятно почему. — Ненавижу больницы, Любые, — поморщившись, я все же пояснила в ответ на вопросительный взгляд парня. — Не у тебя одного есть младший брат. Только с моим не по клубам бегать приходиться, вылавливая из плохих компаний, а по больницам. Осмотры там, анализы, госпитализация, курсы реабилитации… Насмотреться успела всякого. И всякий. Врачи там, конечно, хорошие, да… Только не всегда помнят об этике и банальной человеческой вежливости. Так что, аллергия на медицинские учреждения была всего лишь вопросом времени… — и под насмешливое фырканье Кальянова, я как-то беспомощно протянула, пожав плечами. — Ну терпеть я их не могу, ну что я поделаю-то?!
— Как знакомо, — тихо фыркнул Эрик, бездумно коснувшись губами моих пальцев, зажатых в его руке. И без перехода, ничего не поясняя выдал. — Расскажи мне что-нибудь.
— А?! — я недоуменно моргнула, не сразу сообразив о чем меня просят. А когда сообразила, озадаченно почесала бровь, утонив. — А о чем?
В голове не было ни одной подходящей идеи. Все неприятные мысли я старательно от себя отгоняла, пытаясь настроиться на более позитивный лад. Однако, обычно непробиваемый ничем и никем оптимизм, сегодня изволил дать нехилую трещину. Попутно выпуская наружу и страх потерять хоть кого-то из мохнатой банды, и беспокойство за остальных ее членов, которых мы даже не проверили, спеша увезти Айса с Бергом в больницу. Ко всему этому примешивалась жгучая, острая неприязнь, почти ненависть, к тому, кто решил отыграться на братьях наших меньших.
Вот знать бы еще, в чью пустую башку пришла такая «гениальная» мысль. Ведь загородный дом, в охраняемом элитном районе, это не наш универ. Сюда вряд ли удастся попасть за одни красивые глаза и широкую улыбку секьюрити на входе! И круг подозреваемых, если подумать, очень и очень небольшой.
Я бы сказала, эксклюзивно узкий из двух-трех человек навскидку. И если мне травить банду не то, что религия, привязанность и нежная любовь не дает, а Эрику я пока еще не успела так сильно оттоптать ноги в наших недоотношениях, что бы так извращенно искать способ меня уволить, то…
Да ну нафиг! Марк, может и сидит на чем-то, но не до такой же степени ему мозги отшибло-то! Или я чего-то опять не знаю в это мажорской кухне?!
— Расскажи о себе, — меня несильно дернули за прядь волос, возвращая в реальность. И моргнув пару раз, я вновь посмотрела на задумчиво улыбающегося Эрика. А тот непринужденно пожал плечами, прикрыв глаза, и уточнил. — Что хочешь. Что сочтешь нужным. Просто… Мы вот больницы не любишь, а я молчание. Особенно, когда слышишь, как у кого-то в голове шестеренки усиленно вертятся!
— Эй!
— Что? — притворно удивился этот поганец, продолжая выводить загадочные узоры на моем запястье. От этой простой ласки по телу бежали предательские мурашки. И сопротивляться его обаянию просто не было ни сил, ни желания. — Этот скрип сложно проигнорировать, честное слово. Я мужественно терпел его, сколько мог, за что обязан получить свой личный памятник из чистого золота, но…
— Сарказм хорошее оружие… — пафосно изрекла, стараясь удержать постную мину на лице, но не выдержала и тихо хохотнула. — Но не в твоих руках, чувак. Ох не в твоих… Ладно, о себе, говоришь рассказать? Ну так слушай…
Конечно, я не собиралась вдаваться в подробности. И честно держалась в собственноручно установленных рамках. В основном, травила дворовые байки, рассказывала о приключениях Черепа и Ко, а вместе с ними и о том, как я вляпывалась в попытке вытащить непутевых парней из очередной передряги. Про отчима-полицейского и его суровые методы воспитания (самым мягким способом вправить нам мозг, было отвезти всю компанию с крепкого бодуна пропалывать огород в энное количество соток), болтливых бабушек — аналог местного ФСБ и су… Сурьезных сотрудников органов социальных служб, имевших нехорошую привычку появляться вдруг откуда ни возьмись на пороге моей квартиры, да.
Про них я вряд ли когда-нибудь смогу забыть, да и яду для них у меня хватит на несколько лет вперед. Увы, где-то может эта система и работает так, как надо, но не в моем случае, не в моем!
Как ни странно, рассказывать кому-то истории из детства и байки, имевшие под собой вполне реальные основания, оказалось интересно. Особенно, когда тебя так внимательно слушают. Смеются вместе с тобой, фыркают, совершенно по-мальчишески, хмурятся и сжимают пальцы крепче, стараясь поддержать.
И вворачивают в середине очередной истории такие невинные вопросы, на которые и не ответить нельзя и ответить полуправдой не получается. Так что совершенно внезапно для себя я осознала, что хитрая кудрявая личность оказалась посвящена в детали моих разборок с матерью и ее адвокатом. Мозги у меня, как и всегда в таких ситуациях, действительно работали со скрипом, так что я далеко не сразу сообразила, что ляпнула и кому. А когда поняла…
Только вздохнула, замолкая и продолжая перебирать чужие волосы. С одной стороны было несколько странно посвящать кого-то в собственные, личные и бережно оберегаемые проблемы. С другой, назвать Эрика посторонним у меня при всем желании теперь не получается. Да и, в конце-то концов, что он сделает-то?
Повисшее молчание отдавало неловкостью. Парень мои откровения никак не комментировал, задумавшись о чем-то своем. У меня желание говорить в кои-то веки отпало напрочь. Вместо него в душе и голове царили блаженная пустота пополам со странной уверенностью в том, что теперь все будет хорошо. Не знаю, с собаками ли, со мной и Данькой или со мной и Эриком…
Но все будет хорошо, определенно.
Словно в подтверждение моих слов, перед нами появился врач-ветеринар. Очень запоминающейся внешности ветеринар, если что. Под два метра ростом, широкоплечий, с забитыми по эти самые плечи рукавами, квадратной челюстью, шикарными усами, сломанным носом и абсолютно лысой головой. С паутиной на затылке, я ее разглядела, когда он у меня Берга отобрал, пригвоздив к месту тяжелым взглядом светло-серых глаз.
А еще он разговаривал густым, пробирающим до костей басом, громовыми раскатами гуляющим по полупустым коридорам клиники. Полуночные визитеры его опасались, их питомцы наоборот — его обожали. Я же, глядя на Светикова Ростислава Рустамовича как-то невольно задумалась о том, как же мне везет-то на неординарных личностей.
