Отодвигая границы (ЛП) - МакГэрри Кэти (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
В лучшие времена казалось, будто мама порхает в воздухе. В худшие, она цеплялась за землю. Стоя передо мной, она была ни на высоте, ни в упадке. Она просто была.
Мама выглядела почти нормальной. Как любая другая стареющая женщина, горюющая на кладбище. В этот момент она не была какой-то бесконтрольной психопаткой или опасным противником. Просто женщиной, почти похожей на человека.
Похожа или нет, а все мои инстинкты кричали бежать.
Горло опухло, и я поборола рвотный позыв. У меня было два варианта: потерять сознание или сесть.
— Ты не против присесть? Мне бы не помешало.
Мама быстро улыбнулась и кивнула.
— Помнишь, как я учила вас с Айресом делать браслеты и украшения на шею из клевера? — Она сорвала парочку белых цветков и переплела их вместе. — Ты любила вплетать их в волосы, как тиару.
— Ага, — вот и всё, что я ответила. Мама наслаждалась ощущением от травы под босыми ногами, потому никогда не заставляла нас с братом обуваться.
Мы втроём любили гулять. Она продолжала вплетать клевер в одну нить, а ситуация становилась всё более неловкой.
— Спасибо, что ответила на сообщение. Какое из писем до тебя дошло? — Я намеренно посетила арт-галереи, где мама однажды продавала картины, оставляя ей письмо в каждой из них.
— Все. Но именно Бриджет убедила меня прийти.
Быстрая вспышка боли задела мой живот. Значит, мои письма были недостаточно убедительны для неё?
— Ты часто приходишь к Айресу? — спросила я.
Её руки замерли.
— Нет. Мне не нравится мысль, что мой ребёнок под землёй.
Я не собиралась её расстраивать, но «Рестхевен» казался безопасным местом для встречи. Если кто-то заметит нас вместе, мы можем сказать, что встретились случайно. Никто не обвинит её в нарушении судебного приказания.
Мне стоило спросить её о той ночи и уйти, но, глядя на неё, видя её… я поняла, как много вопросов у меня имелось в запасе.
— Почему ты не перезвонила мне на Рождество?
В прошлом декабре горе от потери брата стало настолько невыносимым, что я позвонила ей. Оставила сообщение с номером мобильного и домашнего. Сказала, в какое время можно звонить. Ответа не последовало. Затем, естественно, в январе папа сменил номер домашнего, и мобильного в феврале.
— Я пережила тяжёлые времена, Эхо. Мне нужно было сосредоточиться на себе, — просто сказала она, без намёка на вину.
— Но я нуждалась в тебе! Я так и сказала, верно? — По крайней мере, мне казалось, что я произнесла это в голосовом сообщении.
— Да. — Она продолжала переплетать клевер. — Ты выросла прекрасной девушкой.
— Если не считать шрамов. — В тот же момент я прикусила язык. Мама молчала, а моя нога закачалась взад-вперёд. Я сорвала травинку и методично порвала её на полоски. — Я мало что знаю о судебном запрете. Наверняка он скоро закончит своё действие.
Может, дыра в моём сердце уменьшится, если я смогу периодически видеться с мамой.
— Бриджет показала мне твои работы, — снова проигнорировала мою речь мама. — Ты очень талантлива. В какие арт-колледжи ты подавала документы?
Я замолчала, ожидая, когда она поднимет голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Она избегала моего взгляда? По кладбищу пронёсся тёплый ветерок. Нас разделял лишь гроб Айреса, а казалось, словно Большой каньон.
— Ни в какие. Папа запретил мне рисовать после произошедшего. Мама, ты прочитала хоть одно моё письмо? — То, что молило её о встрече, чтобы я, наконец, поняла, что между нами произошло. То, в котором говорилось, как я скучаю. То, что твердило, как мне плохо, ведь за какие-то шесть месяцев я потеряла и её, и Айреса.
— Да, — едва уловимо прошептала она. Затем выпрямилась и заговорила профессиональным голосом куратора галереи: — Перестань менять тему, Эхо. Мы обсуждаем твоё будущее. Твой отец никогда не понимал нашу жажду творить искусство. Уверена, он с радостью воспользовался случаем избавить тебя от всего, что было связано со мной. Молодец, что не послушалась и продолжила рисовать! Хотя, мне бы хотелось, чтобы ты могла постоять за себя и поступить в приличный университет. Можно попробовать пойти на весенний приём. У меня хорошие связи. Я не против написать тебе рекомендацию.
Написать мне рекомендацию? Мой разум превратился в чистый холст, пока я пыталась уловить ход её мысли. Мне не показалось, я же вслух спросила о судебном запрете?
— Я не хочу в арт-колледж.
Лицо мамы покраснело, и в её слова и движения проникло раздражение:
— Эхо, ты не создана для бизнеса. Не позволяй отцу загнать тебя в жизнь, которой ты не хочешь.
Я уже и забыла, как сильно ненавидела их постоянную войну.
Забавно, я всю жизнь пыталась сделать их обоих счастливыми — маму искусством, папу знаниями — но, в итоге, они оба отказались от меня.
— Я хожу на уроки по бизнесу в школе и получила пять по всем предметам.
Она пожала плечами.
— Я готовлю, но это не делает меня шеф-поваром.
— Что?
— Это значит, что ты такая же, как я. — Она посмотрела мне прямо в глаза.
«Нет, не такая», — закричал тоненький голосок в моей голове.
— Я рисую, — сказала я в голос, будто доказывая, что это единственное, что нас связывает.
— Ты художница. Как я. Твой отец никогда меня не понимал, и вряд ли поймёт тебя.
Нет, папа не понимал.
— Дай угадаю, — продолжала она. — Он постоянно давит на тебя. Что бы ты ни делала — этого недостаточно, не по его стандартам. Так и будет продолжаться, пока ты не почувствуешь, что скоро взорвёшься.
— Да, — прошептала я, и моя голова качнулась вправо. Я не помнила её такой. Да, периодически она ругала папу, и всегда хотела, чтобы я выбрала её жизненный путь, а не его, но в этот раз всё было по-другому.
Это личное.
— Я не удивлена. Он был ужасным мужем и стал ужасным отцом.
— Папочка не так уж плох, — буркнула я, внезапно почувствовав желание защитить его и напряжение по поводу женщины напротив. Я не думала, что наша встреча пройдёт легко и непринужденно, но и не представляла, что она будет такой странной. — Что произошло между вами в ту ночь?
Она уронила нить из клевера и снова избежала моего вопроса.
— Я отправилась на лечение. Сначала не по собственному желанию, но вскоре поняла, что произошло, что я сделала… и, э-э… осталась. Доктора и персонал были очень милыми и не судили меня строго. С тех пор я покорно пила лекарства.
В висках запульсировало. Ну, молодец она! Приняла свои таблетки, и мир не перевернулся!
— Я не об этом спрашивала. Расскажи, что со мной случилось.
Мама почесала лоб.
— Твой отец всегда проверял меня перед твоим приездом. Я зависела от него. Оуэн должен был заботиться обо мне, тебе и Айресе, а он всё испортил!
Какого чёрта?
— Какое отношение он имеет к несчастью Айреса?
Она прищурилась.
— Он позволил ему пойти в армию.
— Но Айрес сам того хотел. Ты же знаешь, это была его мечта.
— Твой брат мечтал не об этом. Во всём виновата эта ведьма, на которой женился твой отец, из-за неё у него появилась такая идея! Это она рассказала ему истории о карьере своего отца и братьев. Ей было плевать на то, что он может умереть. Ей плевать на то, что с ним произошло. Я просила его не уходить. Говорила, что его решение сильно меня ранит. Говорила… — она замолчала. — Говорила, что больше никогда не буду с ним общаться, если он поедет в Афганистан. — Её голос сломался, и мне внезапно захотелось уехать, но я не могла двинуться с места.
Мой разум охватило странное спокойствие.
— Это были твои последние слова?
— Это вина твоего отца, — сухо сказала она. — Он привёл её в нашу жизнь, и теперь мой сын мёртв.
На этот раз я заговорила так, будто она ничего не произносила:
— Не «я люблю тебя». Не «увидимся, когда вернёшься домой». Ты сказала, что больше никогда не будешь с ним общаться?
— Эта ведьма осквернила мой дом. Она украла твоего отца.
— Дело не в Эшли, папе или даже Айресе. Дело в нас с тобой. Что, чёрт возьми, ты со мной сделала?!
