Наслаждения - Сидни Диана (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Но быстро уснуть ей не удалось. Сознание Ясмин было переполнено массой образов и калейдоскопом событий, упорно не желавших выходить из головы. Самым назойливым был, конечно же, Хасан, и Ясмин страдала от сильного физического желания. Даже здесь, в безопасности надежного дома Соланж, за сотни миль от мощного воздействия Хасана, Ясмин мучилась жаждой страсти. От проносившихся в сознании живописных сцен и любовных утех кожа ее начала зудеть. Мысленные образы повлекли за собой и физические ощущения. Ясмин судорожно вспоминала вкус губ Хасана и его руки, страстно ее ласкавшие.
Но Ясмин вовсе не любила Халифу! Она ужаснулась силе своего влечения к этому мужчине. Она дала себе обет забыть его, но это оказалось непросто. Ясмин проклинала эту ноющую точку между ног, отвлекающую ее от главных мыслей о собственной жизни.
«Прежде чем вернусь в Париж, я должна перестать об этом думать», — решила она.
Стараясь не поддаваться чувственному безумию, которое охватило ее, Ясмин засунула между ног подушку и крепко сжала се коленями. Наконец она смогла погрузиться в сон с тяжелыми сновидениями. Проснувшись, Ясмин не могла припомнить ни одного из них и чувствовала себя еще более разбитой и уставшей.
Приготовленный Соланж кофе немного помог, но Ясмин оставалась измотанной и безвольной перед лицом предстоящего дня. Как славно было бы снова зарыться опять в подушки и утонуть в сладком сне!
— Просыпайся, соня! — ласково потрепала Ясмин по плечу Соланж. — Просто ты пытаешься не думать о переменах в своей жизни. Типичная реакция маленького ребенка на что-то новое. Но ты уже выросла!
— Нет, еще не выросла, — уныло промямлила Ясмин.
— Расставание с прошлой жизнью всегда оказывает на женщину подобное действие. — Соланж весело махнула рукой в сторону коробок в холле:
— Кстати, зачем ты тащишь все это с собой?
— Потому что все так делают.
— Очень убедительный аргумент. С тем же успехом ты можешь сказать, что хочешь взобраться на Эверест, потому что так принято, — усмехнулась Соланж. — Почему бы не выбросить все это? Завтра же ты можешь зайти в любой салон и купить все, что твоей душе угодно. Разве я не права?
— Соланж! Это же расточительство!
— Возможно, — согласилась Соланж. — Но ты можешь себе позволить.
Ясмин даже не улыбнулась.
— Ты действительно так считаешь? — спросила она, глядя на коробки с полнейшей апатией.
— Что считаю?
— Что мне следует все это выбросить?
— Дорогая моя, делай что хочешь.
В конце концов Ясмин взяла с собой в Оксфорд все вещи. Она украсила свою маленькую комнату плакатами, которые в свое время подбирала с такой тщательностью, и застелила постель покрывалом, подаренным Соланж. Старые вещи придали ее жилищу вид уютный и обжитой. Комната стала похожа на сотни таких же. Ясмин стремилась все эти годы к ординарности, потому что самым тяжким бременем, постоянно угнетавшим ее, была необходимость быть не похожей на других.
Идея накопительства была для Ясмин абсолютно чуждой. Иметь деньги, разумеется, было приятно. Безопасно.
Временами даже радостно. Но если честно, Ясмин чувствовала себя не в своей тарелке от такого количества денег.
Она знала, что не заработала из них ни пенса — она получила их в результате несчастного стечения обстоятельств как наследство, которое как с неба свалилось.
Вдобавок ко всему это свалившееся с неба наследство стало результатом целой серии тягостных и ужасных обстоятельств. Если бы Ясмин могла последовательно описать кому-либо все события ее жизни, которые предшествовали се богатству — начиная с изнасилования матери, потом — продажа Кадиру, работа в борделе, затем отношения с Андре и его внезапная кончина, — рассказ вряд ли походил бы на святочную историю.
Ясмин решила, что чем меньше она будет распространяться о своем финансовом состоянии, тем лучше, и потому с большим облегчением узнала, что в колледже Святой Анны, в Оксфорде, этим вопросом мало кто интересовался. Естественной реакцией Ясмин было желание оставаться как можно дольше в тени.
Живя в Париже, из-за амбициозности Хасана ей приходилось носить яркие, модные одежды и делать сложные прически. Хасан часто возил Ясмин по магазинам и сам выбирал для нее наиболее экстравагантные наряды. Ему нравилось, когда Ясмин носила волосы распущенными или же искусно заплетенными парикмахером. Постепенно Хасан превратил Ясмин в сногсшибательную женщину, привлекающую взоры толпы. Очень часто прохожие на улицах провожали ее взглядами. Ясмин это не нравилось, а Хасан был в восторге. Имея при себе такую яркую красавицу, как Ясмин, Хасан чувствовал себя на высоте, его мужской авторитет многократно возрастал в глазах других мужчин, впрочем, и женщин тоже. Разумеется, никому и в голову не приходило, что за все свои шикарные наряды Ясмин платит сама. Никто об этом никогда и не спрашивал.
Но здесь, в Оксфорде, Ясмин стягивала свои великолепные волосы в пучок на затылке и носила коричневые вельветовые джинсы. К ним она надевала темно-серые или коричневые свитеры. Она слилась с толпой, воплотив в жизнь свое представление о том, как скромно должна выглядеть студентка экономического факультета. Просиживая многие часы над книгами, Ясмин испортила зрение, что позволило ей еще более усовершенствовать свою «маскировку» — она стала носить очки. Выбрав для себя огромную роговую оправу, скрывавшую чуть ли не половину лица, Ясмин наконец-то добилась желанной цели — полностью растворилась в толпе.
Хасан рассмеялся, когда в первый раз увидел Ясмин в Оксфорде. Впрочем, этот визит стал и единственным. Ясмин стала для Халифы чужой и далекой: образ новой Ясмин — книжного червя и синего чулка — настолько отличался от придуманного когда-то самим Халифой, что влечение его очень быстро угасло.
— Я вижу, ты здесь обжилась, — констатировал Хасан, махнув рукой на стопки книг на столе.
— Пришлось, — коротко ответила Ясмин. — Я затем сюда и приехала.
— Ясмин, ты можешь сколько угодно прятаться от меня или от своих однокурсников, но от себя не спрячешься.
По крайней мере надолго.
— Я от себя не прячусь. Это я и есть.
Хасан рассмеялся:
— Если ты предпочитаешь так думать — на здоровье, моя дорогая. Но я знаю тебя лучше. — Хасан провел ладонью по щеке Ясмин и ниже к ключице. — Да. Гораздо лучше, чем ты думаешь.
— В самом деле? — Ясмин стало интересно, что действительно знает о ней Халифа. — Так поведай же мне, что я есть на самом деле, Хасан. Любопытно послушать.
— Твоя очаровательная маленькая личность разделена на две равные половинки. — Хасан говорил медленно, обдумывая каждое слово. — Возможно, тебе проще будет понять, что я имею в виду, если я назову это противоречивой натурой. Ты не устраиваешь себя, как личность. Ты думаешь, что должна работать, учиться, делать из себя что-то, чем ты не являешься. Ты постоянно недовольна собой и своей жизнью. Знаешь, а ведь такой тебя сделал Андре.
— Он не мог сделать меня «противоречивой натурой».
Я такой родилась, — осторожно заметила Ясмин. Интуитивно она почувствовала, что лучше защищать Андре небрежным тоном, тогда удастся погасить гнев Хасана. — Он дал мне поразительную возможность. Андре вырвал меня из средневекового Марокко и перенес прямиком в цивилизацию и культуру двадцатого века.
— Правильно. И я об этом же говорю, — улыбнулся Хасан. — Ты просто невнимательно меня слушаешь. Когда Андре купил тебя, ты была замечательна во всех отношениях…
— Откуда ты это знаешь? — резко парировала Ясмин.
— О, я, разумеется, тебя не знал, но с уверенностью могу себе представить. Понимаешь, когда Андре послал тебя учиться, ты, конечно, решила, что он от тебя отказался.
Андре скорее всего не понимал, что он делает, но для тебя это стало зарубкой на всю жизнь. Согласись, Ясмин.
«Какой тяжелый разговор», — подумала Ясмин. Ей очень не хотелось развивать эту тему.
— Это правда: поначалу я не поняла, почему Андре отослал меня, — осторожно призналась она. — Но я была ребенком, разве тебе это не понятно? Меня продали ему для определенной цели, и… и он не…
