Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара (е книги .TXT, .FB2) 📗
Свернув на боковую улочку, Тормэн первым делом показал си городской гараж и его окрестности. Потом они проехали мимо прачечной самообслуживания и мастерской по ремонту бытовой техники. Потом он привез ее на берег речки, по обоим берегам которой виднелись развалины больших каменных сооружений.
– Тут была обувная фабрика, – объяснил он. – Мне говорили, что в какой-то момент практически у всех в городе работа была так или иначе связана с ней.
Кэйси стало интересно. Она знала о таких предприятиях, от которых зависит жизнь целого городка. Она представила, что мать Конни – ее бабушка! – работала здесь, и в душе что-то дрогнуло. Ей хотелось выйти из машины и рассмотреть развалины получше, но Тормэн поехал дальше, на этот раз к зданию школы – и вот тут уж она не смогла удержаться и вышла.
– Закрыто на каникулы? – спросила она.
– Закрыто до лучших времен, – ответил он. – Ребятишки ездят в районную школу.
Отойдя от машины, Кэйси обошла старое здание кругом, пытаясь представить здесь Конни. Конечно, это был не Гарвард, но почему-то именно здесь она почувствовала, что стала лучше его понимать. Она ощутила его двойственность – успешного ученого и одинокого робкого ребенка, ставшего подростком, а потом и взрослым мужчиной. Она словно собственными глазами видела его здесь, сидящим под большим корявым дубом и глядящим со стороны на игры других детей.
Когда она вернулась в патрульную машину, офицер провез ее взад и вперед по улочкам со старыми домами и очень старыми деревьями. И дома, и деревья казались неухоженными, хотя Кэйси могла себе представить, что когда-то они выглядели иначе.
Она увидела и людей. Среди них были и старые, и молодые. Они сидели на своих верандах или просто на ступеньках. Иногда им встречались дети, которые перебегали через дорогу или играли среди старых покрышек и ящиков.
Очарованная, Кэйси попросила его ехать помедленнее, а потом – повторить тот же путь еще раз. На этот раз она искала цветы, пытаясь разглядеть задний двор там, где цветов не было перед домом. Если Конни в Бостоне воссоздал уголок Мэна, здесь должны были быть цветы. Но их не было. Она видела траву и деревья. Она видела облезлые кусты. Она видела камни, мох и грязь. Разочарованно вздохнув, она откинулась на сиденье. Офицер привез ее обратно к магазину.
– Не хотите пообедать? – спросил он, когда она потянулась к ручке двери.
Она улыбнулась. Хотя она и была ему благодарна, она не хотела его излишне обнадеживать. К тому же он сам сказал, что экскурсия по городу вознаградит его за целую неделю. Значит, можно обойтись и без обеда.
– Спасибо, но я наелась макаронами с сыром. И вообще, я очень устала. Мне еще нужно кое-куда позвонить и кое-что почитать, и поспать после этого. Здесь нет мотеля?
Он помрачнел, но всего на несколько секунд. Приняв отказ как должное, он ответил:
– Неа. Здесь нет. И дальше, в Дак-Ридже, тоже нет.
– Тогда объясните мне, куда можно доехать.
Если мотелю в Вест-Хэй и не хватало своеобразия, это с лихвой окупалось тишиной, которая как нельзя лучше подходила, чтобы перечитать «Записки». Кэйси была здесь единственным постояльцем. Она сама выбрала комнату. И даже оладьи к завтраку.
– Я каждый день пеку только один вид, – объяснила хозяйка. – Поэтому заказывайте сейчас, какие хотите.
Кэйси выбрала с голубикой, и они оказались на удивление большими, пышными и вкусными. Она решила считать это добрым знаком. Так оно и оказалось.
Вернувшись в Эббот, она еще раз изучила город, на этот раз самостоятельно. Она снова остановилась у школы и прогулялась по двору. Она остановилась у развалин обувной фабрики и побродила среди камней. Потом она поехала в жилые кварталы. Сегодня народу было больше. Люди занимались субботними делами, приводя в порядок свои дома, лужайки и машины. Ее собственная машина не осталась незамеченной. Не одна пара глаз проводила ее взглядом.
Она улыбалась, кивала и не позволяла себе торопиться, медленно двигаясь по улицам и пытаясь представить, в каком из этих домиков жил Конни. В конце концов ее взгляд остановился на маленьком каркасном домике, выкрашенном в желтый цвет с белой отделкой. Краска на стенах и на штакетнике облупилась и поблекла, двор выглядел заброшенным. Но она заметила кресло-качалку на веранде. Она представила, как в ней качалась ее бабушка. Наверное, она была хрупкой женщиной, такого же сложения, как она сама. У нее должны были быть белоснежные волосы, морщинистое лицо и добрая улыбка. Она должна быть одета в цветастое платье и белый передник и пахнуть домашним хлебом. Анадамским хлебом.
Опа! Кэйси понятия не имела, откуда это взялось. Она не могла вспомнить, ела ли когда-нибудь анадамский хлеб, но, видимо, да. Ей представлялась кукурузная мука и патока. Анадамский хлеб, так же, как макароны с сыром, был добротной домашней едой. Такой же домашней, как бабушка. Она только теперь вспомнила, что на самом деле ее бабушки уже нет на этом свете.
Ощутив одиночество, она повернула к центру города и остановилась, выбрав место, где телефон принимал лучше всего. Она проверила сообщения. Несколько было от друзей, ни на одно из которых она не стала отвечать, потому что не хотела объяснять, где она находится и зачем. Важнее было то, что из клиники не звонили.
Успокоенная этим, она подъехала к зданию Ассоциации за несколько минут до девяти, обогнула его и припарковала «миату» рядом со старинным автофургоном как раз тогда, когда Дьюи Хеллер повернул табличку на двери с «Закрыто» на «Открыто». Увидев ее, он улыбнулся и помахал рукой, приглашая войти.
– Это ваш фургон? – спросила она, восхищенно улыбаясь. – У моей мамы когда-то был точно такой же.
– Но он наверняка не был таким старым, как мой. Мой сорок седьмого года выпуска, тогда их называли пляжными фургонами – хотя я не возил народ на пляж и обратно, а возил на железнодорожную станцию. Я только что пил кофе в магазине. Донна сказала мне, чтобы я ждал посетителя. Она сказала, что вы ищите Ангеров. Да, тут жили Фрэнк и Мэри и их сын, Корнелиус. Даже тогда это было неудачным именем для ребенка.
Все и так видели, какой он хилый. Его нужно было назвать как-нибудь твердо, например… Рок.
Кэйси была так рада, что наконец нашла кого-то, кому известно имя ее отца, что не смогла сдержать улыбки.
– Такое имя не подошло бы к тому, кем он стал.
– А кем он стал?
– Знаменитым психологом. Он умер месяц назад. Я здесь отчасти для того, чтобы узнать, не осталось ли в городе его родни?
– Никого. Когда отец умер, осталась только мать, а она давно покинула город. А зачем еще?
Кэйси смутилась.
– Вы сказали «отчасти», – напомнил ей старик. – Так зачем еще?
Но Кэйси пока не могла говорить о другом.
– Расскажите мне о матери. Как она выглядела?
– Это была очень милая женщина, изящная, с длинными-длинными волосами, по-моему, чуть более рыжими, чем у вас. У нее была… – Он жестом показал пышную грудь.
– Она была приятным человеком?
– Да, вполне.
– Она работала на обувной фабрике?
– Они все там работали. Так что же еще? – снова повторил он.
Она улыбнулась, словно прося у него прошения за то, что заставляет его подождать еще немного.
– А у них были еще какие-нибудь родственники здесь? Хотя бы дальние, кузены и тому подобное?
– Я ни о ком не слышал. Так что же еще?
Кэйси сдалась.
– Я пытаюсь найти Литтл-Фоллз.
Теперь пришла очередь старика вздыхать, но это был довольный вздох, сопровождавшийся улыбкой.
– Литтл-Фоллз… Давно не слышал, чтобы кто-то называл его Литтл-Фоллз. Теперь это Уокер.
– Уокер? – восхищенным шепотом повторила Кэйси. Наконец-то все обрело реальность. Если существовал Литтл-Фоллз, значит, существовала и Дженни Клайд.
– Это милях в тридцати дальше по дороге, – продолжал Дьюи Хеллер. – Город сначала назывался Литтл-Фоллз, не из-за водопада, потому что его там нет, а из-за семьи Литтлов, которые были одними из отцов-основателей и каждую осень устраивали праздник, когда деревья становились красными, оранжевыми и все такое. [5] Во времена Депрессии народу захотелось более значительное название, поэтому провели референдум и выбрали другое. Уокер. Но местные жители все равно долго продолжали называть его Литтл-Фоллз. Постепенно новое название все больше и больше приживалось. Хотя некоторые до сих пор называют город Литтл-Фоллз. Лично мне тоже кажется, что это более оригинальное название, чем Уокер. – Он скривился. – Уокер. По-моему, совершенно дурацкое название.
