Ботаники не сдаются (СИ) - Логвин Янина (полные книги txt) 📗
А вот с этим сложнее. Я даже губы закусываю, не зная, как здесь и сейчас прозвучит мое детское прозвище. А вдруг оно покажется ему смешным?
— Ну же, Кать? Смелее, — улыбается парень шире. — Наверняка, Катюша или что-то в этом роде.
— Э-э, нет. Я скажу, но пообещай не смеяться.
Воробышек поднимает руку ладонью вверх, как скаут.
— Клянусь!
— Умка.
— Что? Умка? — искренне удивляется он.
— Ты обещал, — напоминаю я строго.
— Умка, — он снова произносит мое прозвище, словно пробует его на вкус. Смотрит как-то по-особенному внимательно. — А что, тебе подходит. Мне нравится! — расстегивает куртку, с шумом вдыхая ночной воздух. — А говорила, что у тебя нет тайн!
Увы, тайны есть у всех, и чаще всего они не очень приятные. Не хочу думать о своей!
— Твоя очередь, — спрашиваю. — Так как тебя зовут домашние, Вань? И, кстати, почему ты живешь один?
— Я живу не один, а с братом. Но он спортсмен и сейчас находится в тренировочном лагере. Так что мы временно отдыхаем друг от друга. А прозвище я тебе свое не скажу, Умка, — Воробышек склоняется к уху. — Не дождешься! Парню в таком признаваться нельзя!
Что? От изумления я поправляю очки. Он серьезно, что ли?!
— Эй! — возмущаюсь. — Так нечестно! — шутливо ударяю его по руке, но понимаю, услышав в ответ смех: не признается. — Ну и ладно! — отворачиваюсь от парня и вскидываю к небу голову.
Нас накрыла ночь — бархатная и лунная. Настоящий звездный шатер. Вокруг такая красота, что ею нельзя не восхититься.
— Какое сегодня глубокое, звездное небо, — замечаю с тихим восторгом. — Наверняка, таким ты его и видел мальчишкой.
— Да, — соглашается Воробышек, став серьезным. — Именно поэтому я тебя сюда и привез. Хотел показать. Считай это моей личной степенью доверия.
Он тоже смотрит вверх, и я вдруг представляю его маленьким мальчиком, отчаянно пытающимся сосчитать звезды — милым и синеглазым.
— Звездочет, надо же, — произношу задумчиво. — Представляю, как тебе было обидно.
— Еще как, — не отрицает Иван. — Удивительно, что Женька не забыла. Я до сих пор помню то первое чувство беспомощности. Тогда оно меня по-настоящему потрясло. Но разве их возможно сосчитать все?
Я оглядываюсь и смотрю на парня. Внезапно решаюсь. У нас нет покрывала, но майская трава шелковистая и молодая. И мне вдруг хочется запомнить эту ночь на всю жизнь, отметить ее в памяти каким-то особым поступком. Пусть нелогичным и глупым, но таким же шальным, как наш ночной визит на холм.
Я опускаюсь и без страха ложусь в траву. Раскидываю руки, чтобы почувствовать свободу.
— Катя? — слышу удивленное.
— Вань, иди сюда! — прошу. — Пожалуйста! Я хочу тебе кое-что показать!
— Замерзнешь, дуреха…
— Да, ерунда! Иди же! — зову, и он ложится. Я чувствую, как его плечо касается моего, и эта близость вызывает приятное тепло. Я достаю телефон и приближаю фокус. Экран тут же вспыхивает белыми точки.
— Смотри сколько их, — показываю на экран, а затем и в небо рукой. — Небесных светил! Сейчас над нами находятся около трех тысяч звезд — это те, которые можно увидеть невооруженным глазом с земной поверхности в одном из полушарий. А всего их около шести тысяч. У трехсот из них — самых ярких — есть собственные имена. Считается, что человечество еще на заре своей сознательной жизни сделало одно важное открытие.
— Какое же? Что это не золотые жуки, выползшие из чрева черепахи?
— Не смейся. Люди всего лишь пытались мыслить логически.
— Ладно молчу, продолжай.
— Они заметили, что проходит день, месяц, год, а рисунок неба не меняется. А значит, можно пуститься в плаванье и найти дорогу домой. Запомнить расположение созвездий и нарисовать первые звездные карты. Можно обрести надежду и опыт.
— Однако звезды движутся.
— Верно. Как и все во Вселенной. Чтобы изменился рисунок созвездий, должно пройти не меньше двадцати пяти тысяч лет.
— Мы не увидим, Умка.
— Но мы знаем! Да, наша жизнь коротка и похожа на миг, но наши знания делают нас сильными! Мы познаем Вселенную колоссальными шагами по ее же меркам! Мы, которых почти не существует, пытаемся понять ее природу с историей в миллиарды лет! Ты представляешь это?
— Да уж, ничего не скажешь, мощь впечатляет.
— Ты знаешь, что большинству созвездий люди дали имена еще четыре с половиной тысячи лет назад? Еще и близко не было пирамиды Хеопса и Христианства, но уже были Большая и Малая Медведицы, Орион, Дева и Водолей! Это удивительно, Вань!
Я чувствую, как плечо парня шевелится — он придвигается ближе.
— Ничего удивительного, — отпускает смешок. — Люди всегда придавали большое значение звездам. Ты забыла, сколько придумано сказок и легенд? Это же легко — лежать в траве и мечтать. Смотреть в небо и видеть прекрасную Деву или меткого Стрельца. Даже я знаю одну сказку. Для ребенка шести лет она казалось очень правдоподобной.
— Расскажи, — неожиданно для себя прошу. — Я люблю небо.
— Ты серьезно? — но в голосе Воробышка уже не слышно смеха. О чем он сейчас думает, я не знаю, но очень хочу узнать.
— Да. Пожалуйста, расскажи мне. Может, ты знаешь, откуда на небе берутся звезды? Как появляются эти горящие огоньки?
— Знаю.
— Откуда же?
Мы переглядываемся и снова смотрим вверх.
— Где-то среди нас живет маленький, тихий и добрый человечек. О нем никто не слышал, никто не знает, как его зовут, он застенчивый и скромный, но выполняет очень важную работу. Каждый день он ходит среди людей и собирает слезы печали. А когда наступает ночь, делает из них яркие звездочки и вешает на небо. Там они горят до тех пор, пока печаль не исчезнет. Тогда звезды падают, и каждый счастливчик может загадать заветное желание, которое непременно сбудется. Вот откуда берутся звезды.
— 39 —
— Да, я помню эту сказку, — говорю. — Так человечек превращает людскую печаль в счастье. Вань? — поворачиваю голову и вижу, что парень привстал на локте и смотрит на меня. Глаза привыкли к темноте, взошла луна, и я могу различить его взгляд.
— Что, Умка? — он произносит мое прозвище мягко и совсем без смешка. Здесь и сейчас мы одни, и звезды неожиданно нас сблизили.
Я немного колеблюсь, но все же признаюсь:
