Ключевой момент - Лукьяненко Лидия (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Как-то зимним вечером, когда она закрыла салон и спокойно шла по тротуару, возле нее вдруг, взвизгнув тормозами, резко остановился большой черный автомобиль. Из него выскочили двое здоровых парней, схватили ее, зажали рот и буквально впихнули на заднее сиденье. От неожиданности она онемела и не стала оказывать сопротивления. Правда, у нее и не было такой возможности: ее руки были зажаты в громадных ладонях конвоиров, рот залеплен липкой лентой. Все дальнейшее показалось ей отрывком из какого-то страшного боевика.
Ее везли около часа, сначала — по улицам города, потом — по ухабистой дороге. За городом машина остановилась. Таню завели в какой-то дом, посадили в кресло. Комната была пустой и казалась нежилой. А громадные фигуры ее конвоиров — безмолвные и лишенные какого-либо человеческого сострадания. Она не могла ничего спросить, поскольку рот ее по-прежнему был заклеен, а руки связаны за спиной. Так она просидела еще какое-то время в окружении своих угрюмых стражей, оглядывая комнату. В таких местах не живут, подумалось ей. В таких местах убивают. Дверь открылась, и в комнату вошли еще два человека. Один — тщедушный и маленький, с гнусной ухмылкой и сальными глазками. Второй — вполне симпатичный мужчина лет сорока, худощавый, с гладко зачесанными за уши волосами, в кожаной куртке и с массивным золотым перстнем на правой руке.
— Вот она, наша красавица, — гаденько усмехнулся тщедушный.
Второй внимательно оглядел Таню, взял стул и сел напротив. Он сделал знак конвоирам. Один развязал ей руки, второй резким движением сорвал липкую ленту с губ. Таня невольно вскрикнула.
— Ну, ну, — успокоил ее тщедушный. — Разве больно? Мы еще не делали тебе больно, красавица.
От этих многообещающих слов у Тани сжалось сердце. Внешне она продолжала оставаться спокойной и молчала. Говорить что-либо было бесполезно и наверняка опасно. За время, что Таня провела здесь, она уже поняла это. Главное — держать себя в руках, решила она. Паника — плохой советчик. Ее самообладание, похоже, произвело на мужчину в кожаной куртке благоприятное впечатление. Они, по всей вероятности, ожидали слез, просьб, всего того лепета, который обычно несут испуганные женщины. Но Таня молчала. Мысленно она уже подготовила себя к самому страшному. Им что-то надо от нее. А она уж точно не располагает ничем для них интересным. Значит, ее будут мучить, а потом убьют. Это она поняла совершенно отчетливо. Ее не выпустят. Ее убьют. А самое страшное то, что будет предшествовать смерти.
— Приятно видеть рассудительную женщину, — произнес человек с перстнем и кивнул маленькому. — Гусь, не маячь. Сядь.
Гусь послушно сел. Парни за ее спиной переминались с ноги на ногу.
— Но все равно хочу предупредить тебя, — продолжал он. — Мы находимся за городом. Рядом нет домов и людей. Так что кричать глупо. И сбежать некуда.
— Что вы от меня хотите? — спросила Таня, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— От тебя? — удивился мужчина. — Ничего. Мы хотим получить кое-что нам причитающееся с твоего друга.
Таня в немом вопросе вскинула на него глаза.
— Да. С твоего друга Дмитрия. Он мне задолжал. Ни много ни мало — полмиллиона долларов. А отдавать не хочет.
— Но я-то тут при чем?
— А ты — его женщина. Любимая женщина. Может, даже невеста. Неужели он за тебя полмиллиона пожалеет?
У Тани стало сухо во рту. Она окончательно поняла, что у нее нет выхода. Посещение дорогих ресторанов, подарки, шальные деньги — все это не могло закончиться добром. Дима относился к ней, как и подобает относиться в его среде к любовнице. Немного благосклонно, немного небрежно, возможно, даже с некоторым уважением, как к редкой антикварной вещи, но не более того. Он никогда не даст за нее такие деньги. Ни за что не даст! Он, по большому счету, жмот. Не жалеет только для себя и сына. Есть у него сын от первого брака. А подарки ей в виде шмоток или духов, так это потому, что для него важно, как она выглядит, когда они вместе. Но полмиллиона! Даже трудно представить, что в их обнищавшем мире у кого-то есть такие деньги. И если они у него действительно есть, то он не даст. Удавится, а не даст. И ей придется расплачиваться за его воровство? Стать разменной картой в их бандитских разборках?
— Ну, что молчишь? Так пожалеет или нет?
Наверное, правильнее было бы сказать: «Нет, не пожалеет, обязательно заплатит». Потянуть время. Но Таня не могла больше. Пусть уж убьют, только не мучают. Однако плотоядные взгляды Гуся явственно указывали, что сразу ее не убьют. Где найти силы вынести все это?
— Нет, — с трудом разлепила она губы. — Дима не заплатит. Такую сумму не заплатит. Он — жлоб. И не настолько мной дорожит. Если бы еще тысяч пятьдесят… И то не знаю…
Брови главного удивленно полезли вверх. Он достал из кармана мобильный телефон, набрал номер.
— Алло? Привет, братан. Узнал? Ну, так как мой должок?.. Понятно… Ты, видно, не понял, насколько серьезны мои намерения. Ну, сейчас я дам тебе поговорить с одной твоей близкой знакомой…
Он протянул трубку Тане.
— Алло? — Таня не знала, что нужно сказать, и следила взглядом за мужчиной.
— Кто это?
— Дима, это я…
— Таня? Ты где?
— Дима, меня похитили. Вывезли за город и держат в каком-то доме… Я…
Мужчина быстрым движением забрал у нее трубку и, ухмыляясь, произнес:
— Вот так, Димон. Отдаешь деньги — забираешь свою кралю. Даю час. Потом начнем с ней развлекаться. Ты понял? Не одумаешься — будем действовать дальше. У тебя родственников много.
Он отключил телефон и уставился на Таню.
— Вот так. Будем ждать.
Он откинулся на спинку стула и расстегнул куртку.
— Гусь, сообрази нам с девушкой кофейку.
Гусь мотнулся за дверь и через несколько минут принес две вполне приличные кофейные чашки растворимого кофе. Значит, врут, поняла Таня. Дом жилой. В нем есть кухня. А эта комната специально такая пустая, чтобы использовать ее для подобных мероприятий. Хотя ей от этого не лучше. Скорее всего, здесь полно бандитов. Это их резиденция. Вот куда они отвозят тех девушек, которых ловят по вечерам на пустынных улицах города. Потом их никогда не находят. И ее не найдут… Она пила кофе маленькими глотками, понимая, что жить ей осталось не больше часа. Димка не даст за нее таких денег. Ни за что не даст…
— Мне нравится, как ты держишься, — сказал мужчина. — Ей-богу, нравится. Девка ты красивая и с характером. Что с Димочкой-то спуталась? Нормального, что ли, мужика не нашлось, кроме этого ворюги? Да ты на меня не злись. Я против тебя ничего не имею. Но порядок есть порядок. Забрал — отдай. Не отдает — надо принимать меры. Ты просто под руку подвернулась. Думаешь, не даст?
— За меня — нет. — Таня поставила чашку и подняла на него свои колдовские зеленые глаза. — За сына даст.
— Ты знаешь, где он? — Мужчина заинтересованно посмотрел на нее.
— Нет. Но узнаю.
— Как?
— Мне известно, где он хранит его письма. Там — адрес. Если я назову ему адрес и скажу, что это вы сказали мне, он заплатит.
— Уверена? — Бандит прищурился.
— Уверена, — твердо ответила Таня, еще не веря в возможность спастись.
Мужчина на минуту задумался, потирая пальцами подбородок. Потом еще раз испытующе посмотрел на Таню и хлопнул ладонью по столу.
— Хорошо. Сейчас тебя отвезут к его дому. Дальше — твоя задача. Если он долг отдаст — один процент твой. Нет — плохо будет. И ему, и тебе. Поняла?
Таня кивнула.
— Лева, ты что? — Гусь чувствовал себя одураченным. — Ты ее отпускаешь? Да мы тут с братвой уже слюнями изошли, на нее глядя.
Таня настороженно смотрела на Леву. От него сейчас зависела ее судьба.
— Слюни подотрете, — усмехнулся Лева. — Дело важнее. — И снова повернулся к Тане: — Значит, помни. Два дня тебе даю. Вернет долг — получишь премиальные. А нет… — И он выразительно качнул головой в сторону Гуся.
Тане не надо было два раза повторять.
В дом Димы ее пустили с большими предосторожностями. За воротами дежурили два охранника. Третий сидел за входной дверью. Еще двое ходили по двору с автоматами наперевес.
