Мой домовой — сводник (СИ) - Горышина Ольга (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
— Убери с меня руку! — прорычала я.
Но он не убрал, он запустил мне ее под шею и притянул к себе. Я дернулась в сторону, но его губы все равно нашли мои, а вторая рука, минуя ремень безопасности, задрала кофту и скользнула пальцами под тонкую резинку лифчика. После чего он отпустил мои губы, но не грудь.
— Как же ты хороша, когда злишься… Так что, пожалуйста, не злись. Я не железный, слышишь?
Разве можно было что-то расслышать за его хриплым дыханием… Да и у меня заложило уши от тепла его рук. Он усилил хватку, и боль с груди камнем упала в живот. Его губы скользили по шее, по секундно возвращаясь к моему рту из страха, что я своим протестом разбужу ребенка. Но я и не думала отталкивать его, он вдруг сам резко оторвался от меня и вжался лбом в руль.
— Мне кажется, — голос его дрожал, и он судорожно облизал губы, — что джинсы изобрели будущие феминистки, твои подружки из прошлой жизни, ненавидевшие весь мужской пол…
Я не смогла сдержать улыбки. Он повернул голову на бок, и я протянула руку, чтобы снять съехавшие на нос очки.
— Тебе не идет быть серьезным.
— Не проси вставить линзы. Мне нельзя. Я постоянно тру глаза… Но хочешь, куплю очки на леске? Хотя думал, мне такие не идут…
Он протянул ко мне руку, в ней было кольцо.
— А твой палец я найду и с закрытыми глазами.
И он действительно их закрыл. Засранец… Какой же он гавнюк! Специально тыкался мимо, в мой живот, чтобы я сама подняла руку и вставила палец в золотой круг. Только тогда он открыл глаза и поднес к губам мою руку.
— Спасибо.
И я потребовала от него вторую благодарность, водружая на переносицу его тяжелые очки.
— Ты можешь ехать?
Он снова улыбнулся и демонстративно подтянул бляху ремня.
— По этой дороге никто не может ехать, но я постараюсь доковылять. Ее строила, наверное, лига не любителей автолюбителей…
— Витя, а кто научил тебя вести бизнес так грубо?
— Кто? — он снова улыбался. — Предок, который охотился на мамонта. А я серьезно был груб? Прости. Тут ведь главное результат…
Виктор потянулся к телефону и продекламировал:
— Ты знаешь, мать, что я решил жениться.
Я много ем и очень мало сплю.
Но если сплю, такое мама, снится!..
Давай я, мать, дровишки поколю.
— Не надо искать песню, я ее знаю… И про первую дуру, на которой женятся, тоже…
Виктор скосил на меня глаза, губы его так расплылись в улыбке, что обнажили все зубы. В оскале хищника.
— Я вообще-то Костровой эсэмэску отправляю. Пусть мне какой-нибудь приемничек сломанный найдет починить или джинсы на пару размеров больше купит.
Я выпрямилась, отодвинувшись от спинки чуть ли не до самой торпеды.
— Ты что, так и написал?
Виктор рассмеялся в голос.
— Знаешь, а надо было!
— За что ты мать так не любишь?
— Да я ее обожаю! Она у меня замечательная, только дура дурой… Кстати, ты ей очень понравилась. Она мне так и сказала, что у нормальных мужиков нормальные девушки, а у меня одни шалавы. А что я? Витенька слушается мамочку. Пусть теперь хоть что-то вякнет… Думаю, к трем-четырем мы сможем к ней нагрянуть. Спектакль там, кажется, всего час идет.
Он схватил загудевший телефон:
— Я не пьяный, — ответил кому-то. — В пять только сможешь? А где мы болтаться должны после театра? Не надо ужина. Мы торт купим. Глеба я накормлю, не переживай. Какое предупреждение? Вы же с Ирой знакомы. Слушай, ну хватит, десять дней это даже много для меня. Ну реально, надо было тебе приглашение на свадьбу по почте прислать. Да, я с тобой поговорю. Завтра. Завтра, я сказал. Сегодня суббота. Я с сыном. Все.
И он отключил телефон, не дав, наверное, матери даже фразу закончить. Вежливость на грани фантастики.
— Вот какой пример ты подаешь ребенку? — не сдержалась я.
Виктор обернулся назад. Я тоже: Глеб продолжал спать.
— Никакой, — усмехнулся папочка и крутанул руль в сторону, чтобы продолжить движение. — У меня с матерью тяжелые отношения из-за этого монстра. Ну и по многим другим причинам. Она считает, что я очень изменился после смерти отчима, будто не понимает, что с волками жить, по волчьи выть. Я еле удержал бизнес в своих руках. Я забыл, что такое спать ночью. Она как не тратила, так и не тратит деньги, но при этом все равно не задумывается, откуда они на ее карте берутся, чтобы купить булку с маслом. Сама строй со свекровью какие хочешь отношения, но не пили меня. Я этого не потерплю. Со своей матерью я уж сам как- нибудь разберусь, нам много есть, чего делить…
— Квартиру, например, — выдала я, понимая весь абсурд их ссоры. Ну сколько там денег? Тридцать тысяч он получит с продажи, не больше… Его машина стоит дороже доли в бабкиной квартире!
— Например, — отозвался Виктор на очередной колдобине. — Завтра этот вопрос я постараюсь закрыть. Только не суйся в наш разговор, договорились?
Я промолчала. Договариваться со мной у него не очень получается, поэтому он просто делает то, что хочет. Что якобы считает нужным. Рыцарь печального образа, храбро спасающий принцессу от дракона, не замечая, что дракон давно сдох. Ну почему я не ушла от Вадима раньше, чтобы не выглядеть такой дурой? Я ведь поняла, что не хочу фату еще тогда, в магазине, когда ее выбирала другая счастливая невеста. Но я не хочу фату и сейчас. Она на мне будет выглядеть точно пышный белый бант в волосах выпускницы школы — нелепо и даже безобразно.
После победы над грунтовыми дорожками, Виктору пришлось брать приступом обочину, но сколько бы он не пытался приткнуть машину возле участка, выходило плохо. Тогда он вытащил из багажника табличку с печатным текстом "Я здесь недалеко" и номер мобильного, написанного от руки, и бросил на лобовое стекло. За этим последовала минута молчания. Мы оба не хотели выходить. Потом я заметила на дорожке Арину. Одета не по-дачному. Так, как ездит в город. Да, засада… Но подставила их не совсем я.
Пришлось выйти и тихо, не до конца, прикрыть дверь. Виктор не двинулся с места.
— Привет, — мне было физически тяжело произнести даже такое короткое слово.
Арина только кивнула и не подняла на меня глаз — она смотрела мне на руку. На кольцо.
— Глеб спит. Будить или как?
Арина подняла глаза:
— А что ты меня спрашиваешь? Иди его папу спроси.
— Арина, — я попыталась взять ее за руку, но сестра проворно спрятала от меня за спиной обе руки. — Я не врала тебе. Мы решили это все только вчера.
— Любовь с первого взгляда, — цедила сквозь зубы сестра. — Или раза, что точнее.
Я стиснула зубы и досчитала до десяти.
— Я тебе потом все объясню. И это не для родительских ушей. Только между нами. Так что сегодня ничего не спрашивай.
А она уже ничего и не могла спросить. За забором шарахнула автомобильная дверь, и Виктор направился к нам, держа на плече трущего глаза сына.
— Не ждали? — Виктор явно попытался пошутить, но у его секретарши выдался сегодня паршивый день, и она ответила боссу: — Ждали.
Виктор тоже сделался серьезным и качнул в мою сторону бедром:
— Возьми ключи в кармане и принесите все из машины.
Какое счастье, что ключи оказались в кармане пиджака. Но я все равно предательски зарделась. Надо было вспомнить о помаде, но теперь поздно — в моем макияже ее больше нет. Впрочем, кому я что доказываю с кольцом на пальце!
Я по-хозяйски открыла багажник и отодвинула подальше сумку с детской сменной одеждой. Я о ней не подумала, о ней подумал папочка. Коробку с суши взяла сестра. По-прежнему молча и не глядя на меня. Я схватила мешок с виноградом и бананами. Захлопнула багажник, взяла свою сумочку и закрыла машину. Ключ я вернула в протянутую Виктором ладонь. Он ждал меня уже без Арины. Глеб цеплялся за его руку, но Виктор передал его мне и забрал пакет.
— Ириш, постарайся понизить градус напряжения. Понятно, что мы все чувствуем себя некомфортно, но не до такой же степени. Я не монстр же какой-то. Не дракон, укравший принцессу…
Он усмехнулся, и за его ухмылкой я разглядела маленького мальчика, такого же напуганного, как и Глеб сейчас.
