Love Forever? - Лубенец Светлана (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
– Час от часу не легче! – бросил раздосадованный Масляков. – Идти-то можешь?
Шурик попробовал наступить на ногу и опять сморщился.
– Могу, но здорово больно.
– Надо холод и давящую повязку! – вспомнила правила оказания первой медицинской помощи Лена Третьякова.
– В общем, Шурик, чувствую, тебе придется хромать со мной в дом, – улыбнулась Аня.
– Я тоже пойду с вами, – повернулся к ним Володя.
– Нет уж! – ухватилась за его шорты Третьякова. – Никуда твоя Анечка не денется, и с обедом они вдвоем с Шуриком справятся. Пошли вчетвером к Усачевым. Ты, Володька, очень солидно выглядишь. Они тебе поверят, что мы не жулики какие-нибудь.
– Конечно, иди, Володя, – отпустила его Аня.
– Как Усачевых-то зовут? – сразу догадался спросить Соленко.
– Сейчас там, скорее всего, только бабка, Елизавета Кузьминична, – ответил Шурик. – Вы уж с ней повежливее! Строгая очень. И с козами там… все-таки поосторожнее!
– Не учи ученых! – ответил Володя, который уже почувствовал себя командиром.
– До домика-то дойдешь? – участливо спросила Лена и бросила на Лихачева взгляд, который должен был дать ему понять, что она не забыла то, как они готовили завтрак на кухне.
– Дохромаю, – ответил он, и они с Аней медленно пошли к даче.
Одноклассники проводили их взглядами и отправились к бабке Усачевой за средством от солнечного ожога.
– Давай приложим к твоей ноге хотя бы пакет из холодильника, – предложила Шурику Аня, когда они наконец добрались до домика и удостоверились, что ни Дины, ни Федора по-прежнему в нем нет. – А потом я тебе туго перевяжу косынкой. Бинта наверняка у вас нет?
– Нет, – не согласился Шурик, – лучше тебе сначала плечи намазать.
– Чем?
– Да хотя бы сливочным маслом. Говорят, тоже помогает. От утренних бутербродов осталось. – И он достал из холодильника ополовиненную пачку масла.
– Нет, нога важнее! – не согласилась Аня.
– Да она у меня уже почти и не болит, – сказал Шурик.
– Это сейчас не болит, а потом знаешь как распухнет! Я знаю, что это такое! У меня зимой тоже вывих был! На лыжах каталась и упала. Чуть ли не три недели в школу не ходила. Ты-то, конечно, не помнишь…
– Почему не помню? Я все про тебя помню.
– В каком смысле? – не поняла его Аня.
– В таком. Я все про тебя помню, потому что… в общем… ты мне очень нравишься…
– Брось… – передернула плечами Кашуба. – Никогда не замечала. Шутишь, да? Очень глупо с твоей стороны!
– Что ты могла замечать, если только на Соленко и смотришь!
Аня все еще очень недоверчиво поглядывала на него из-под густо накрашенных ресниц.
– А хочешь, я тебе докажу? – предложил Шурик.
– Ну… давай… доказывай… – не очень уверенно согласилась Аня.
– Пожалуйста! – И Лихачев, совершенно не хромая, прошелся по кухне.
– И что это значит?
– Это значит, что у меня нет никакого вывиха!
– Как это? Я же сама видела, как ты упал и как нога вывернулась…
– Ловкость рук… вернее, ног! – рассмеялся Шурик. – Только и всего!
Аня растерянно молчала, забыв про свои огнем горящие плечи.
– Ну что ты на меня смотришь с таким испугом, будто я какой-нибудь преступник?
– Ты мошенник… – отозвалась Аня. – А может, и преступник… вместе со своими исчезнувшими братьями-сестрами… Не знаю…
– Разве преступление быть влюбленным в Аню Кашубу? – спросил ее Шурик. – Мне очень хотелось сказать тебе о своих чувствах. А как скажешь, если около тебя вечно ошивается Соленко. Вот я и придумал, как мне остаться с тобой наедине. Импровизация!
– Ну… сказал ты мне… и что?
– Ничего. Может быть, ты теперь посмотришь на меня по-другому.
– Как?
– Не знаю, как-нибудь… Может, сравнишь с Володькой и поймешь, что…
– Что?
– Что я… не хуже…
– Ты не хуже, но…
– Вот только не надо мне рассказывать, как вы с Соленко поклялись в вечной любви до гроба, – усмехнулся Шурик.
Аня вздрогнула, потому что они с Володей после выпускного вечера именно это и сделали.
– Почему это не надо? – с вызовом спросила она.
– Потому что все можно еще переиграть… если, конечно, захотеть…
– А если я не захочу?
– А ты так уж сразу-то не отказывайся. Ты подумай…
Лихачев сдернул с ее плеч рубашку Соленко и, не спрашивая разрешения, принялся смазывать их маслом. Аня стояла перед ним ни жива ни мертва и никак не могла понять, что ей лучше всего сделать. Плечи болели, но Шурик касался их так осторожно и ласково, что вырываться из его рук ей не хотелось. Шурик будто понял это и неожиданно поцеловал девушку в еще не намазанное плечо. Тут уж Аня не выдержала и залепила ему такую звонкую оплеуху, какую только смогла. Лихачев выронил масло и схватился рукой за щеку, которая сразу запылала не хуже Аниных плеч.
– Не смей прикасаться ко мне, слышишь? – бросила ему Кашуба, но они оба почувствовали неуверенность в ее голосе.
Лихачев понял, что девушка уже начала выбирать из двух молодых людей того, который лучше. Аня с ужасом смотрела на Шурика и понимала то же самое. Несколько минут назад она была уверена в незыблемости своей любви к Володе Соленко. Сейчас она осознала, что ее спокойствию пришел конец: теперь она будет мучиться сложнейшим выбором. У Лихачева оказались очень красивые глаза и нежные руки. И почему она раньше не замечала его глаз? А если прибавить еще и наличие у него прекрасной дачи, на которую можно будет ездить достаточно часто, то…
Аня помотала головой, отгоняя от себя преступные мысли. Володя сейчас ищет для нее лекарство, а она…
– В общем, все остается по-прежнему! – Аня постаралась сказать это как можно тверже. – И не вздумай ко мне лезть, а то…
– А то что?
– А то я скажу ребятам, что у тебя нет никакого вывиха и что ты всех обманул!
– Но они же будут спрашивать, зачем я это сделал.
– Вот ты и ответишь!
– Хорошо. Я отвечу им то же самое, что сказал тебе!
– Нет! – крикнула Аня, потому что она сразу представила себе при этом лицо Володи.
– Тогда предлагаю закончить пока обсуждение данного вопроса и приступить к обеду, потому что уже пора. – И он показал на часы, которые показывали половину первого.
В полном молчании они принялись готовить обед. Кашуба старалась не смотреть на Шурика, но глаза то и дело возвращались к молодому человеку и отмечали то ладную фигуру, то ровный красивый загар. Она все еще ощущала его прохладный поцелуй на своем обгоревшем плече, и ей хотелось бежать из домика у залива куда глаза глядят. Аня страшилась заглядывать даже на час вперед. Она никак не могла представить, что теперь будет.
Суп из пакета, картошка с тушенкой – не такие уж сложные блюда, чтобы долго с ними возиться. Аня как раз нарезала хлеб, а Шурик поливал салат из помидоров и огурцов подсолнечным маслом, когда вернулись одноклассники.
– Ну и старушенция эта твоя Елизавета Кузьминична! – восхищенно прокричала Шурику Крис, которая первой ворвалась в дом. – Сначала подумали, что у нее снега зимой не выпросишь, а потом всего надавала: и простокваши, и сметаны, и даже у своей внучки в косметичке спрей нашла. Специальный, от солнечных ожогов. Так что выбирай, Анька, что тебе больше нравится! А можешь всем по очереди намазаться!
– Как твои дела, Аня? – участливо спросил Володя, и девушка чуть не расплакалась.
– Что? Так болит? – совсем встревожился он. – Девчонки, намажьте наконец ей плечи! Крис! Хватит трещать!
– Ой-ёй-ёй! Слушаю и повинуюсь! – Камчаткина по-матерински развернула Аню к себе, оглядела ее плечи и спросила: – Ты вроде уже чем-то намазалась?
– Маслом… на всякий случай, – еле ворочая языком, ответила Аня. – Очень уж горела спина.
– Ну… тогда давай теперь кремом из баллончика! Может, полегчает? Там какой-то лекарственный состав. Да еще с витаминами! Потом на этикетке прочтешь.
– А как козы? – спросил Антона Шурик. – Понравились?
– Нормальные козы! – потирая поясницу, ответил Масляков. – Быстрые! Настоящие вольные птицы, а не женщины! – И, чтобы отвлечь Лихачева от малоприятного для него разговора, спросил в свою очередь: – Как нога?
