Традиция предков - Берристер Инга (читать хорошую книгу TXT) 📗
– Что это? – неожиданно спросил Симон, указывая на разложенные на столе кусочки ткани.
Что за несносный человек! Везде сует свой нос! Однако придется соблюдать законы гостеприимства.
– Я делаю панно «Времена года», – услышала Бетти свой непонятно почему дрожащий и слегка прерывающий голос.
Неужели из-за того, что Симон стоит рядом и от одного взгляда на него начинает слегка кружиться голова? Нет, конечно, нет. Невероятно, нелепо, невозможно, чтобы она реагировала на этого грубого аргентинца так, как никогда не реагировала на Бенджамина, человека, за которого собиралась выйти замуж…
Симон, видимо поняв ее состояние и сжалившись над девушкой, перевел разговор в светское русло.
– Да-а… Ну и погодка! Вот уж не думал, что здесь в начале весны бывают такие снегопады.
– Каждый год около десятка людей, думавших так же, как вы, погибают в этих горах, – тихо произнесла Бетти. – Вам повезло, что вас в пути не завалило снегом.
– Я хорошо знаю горы, – прервал ее гость.
– Откуда? – удивилась Бетти.
– Когда-то увлекался альпинизмом… Однако как вкусно пахнет пиццей! Наверное, она готова.
Иными словами, больше никаких расспросов. Направляясь к плите, девушка призналась себе, что Симону удалось скрыть больше, чем рассказать, а из нее выудить больше, чем она пыталась утаить.
– Следует отпраздновать наше знакомство, – предложил Симон. – У вас найдется что-нибудь выпить?
Миссис Бенсон предусмотрительно упаковала пару бутылок вина, и Бетти достала одну из них. Изучив надпись на этикетке, гость одобрительно прищелкнул языком:
– Надо же, домашнее. Ваша мама, должно быть, хорошая хозяйка.
– На ее плечах весь дом держится, – с гордостью сказала Бетти. – Она справляется с любой работой. Мама всю жизнь занималась тем, что мы обычно называем рутиной, домашней кабалой, но я никогда не видела более совершенной женщины, чем она. Мама интересуется буквально всем и каждым в отдельности… Однажды я спросила ее, думала ли она когда-нибудь о карьере. Мама рассмеялась и сказала, что брак с моим отцом дал ей все: любимого человека, детей, удовольствие управлять собственным домом и вести финансовые дела фермы, свободу выбора в делах и поступках и, наконец, наслаждение природой. Я понимаю, что она имела в виду… Вряд ли я сама смогла бы работать где-нибудь и подчиняться инструкциям и уставу, если до этого была хозяйкой самой себе.
– Догадываюсь, о чем вы говорите, – неожиданно для девушки согласился Симон. – Именно поэтому я и выбрал археологию. Большую часть времени проводишь в экспедициях, есть возможность посмотреть новые страны. Кроме того, когда работаешь, как мы говорим, в поле, живешь настоящим отшельником… часто по несколько месяцев… Впрочем, у занятия наукой есть и отрицательные стороны. – Симон немного помолчал. – У этого вина приятный запах. Конечно, не совсем такой, как у наших южных вин.
– Оно очень коварно, – предостерегла Элизабет, разрезая пиццу и раскладывая ее по тарелкам.
Девушку несколько удивило, что гость охотно помог ей накрыть на стол. Но если он подолгу жил один, то это занятие ему не впервой. По правде говоря, она была уверена, что мужчины-латиноамериканцы рассматривают женщин не иначе, как вид собственности. Бетти признавала, что очень мало знает о соседнем континенте вообще и об Аргентине в частности. Однако Симон может оказаться нетипичным представителем мужского населения Южной Америки. Все-таки у него европейские корни, да и по-английски говорит правильно и бегло, не затрудняя себя подбором слов.
– Очень вкусно, – похвалил Симон, отведав пиццу. – Ваша мама прекрасный кулинар.
Элизабет кивнула, умолчав, что сама испекла эту пиццу. Ей нравилось готовить, она сызмальства вертелась на кухне, наблюдая, как из самых обыкновенных продуктов мать умудряется приготовить необыкновенно вкусные вещи. Миссис Бенсон почему-то не жаловала кулинарные книги, а пользовалась толстой ученической тетрадью, куда записывала рецепты, полученные от многочисленных приятельниц и знакомых. Джейн тоже обзавелась заветной тетрадочкой.
Симон отложил нож и вилку, разлил вино по бокалам и поднял свой, призывая сотрапезницу сделать то же самое.
– За вас, Элизабет! Рад встрече с вами… – Заметив, что хозяйка едва пригубила, он посоветовал: – Пейте, вино взбодрит вас. Когда вы меня увидели, у вас был такой вид, будто вы вот-вот упадете в обморок.
– Я была потрясена открытием, что Симона оказалась Симоном, – смущенно оправдывалась девушка.
Она осушила бокал. Вкусное вино. Бет внимательно посмотрела на этикетку и обомлела: это было вино из ежевики. Сердце девушки часто забилось от воспоминаний, но мало-помалу она успокоилась. Бетти хотела было встать, чтобы отнести тарелки в раковину, но Симон опередил ее, сказав, что теперь его очередь хозяйничать.
Усевшись за стол, он вновь наполнил бокалы. Элизабет задумалась: какой это по счету: третий? четвертый? Впрочем, не все ли равно? Однако она ведет себя невежливо. Что там рассказывает гость? Надо же, у него, оказывается, четыре сестры, все замужем и имеют детей.
– Удивительно, что я вырос таким мягким, – насмешливо продолжал он. – Вы не поверите, как они меня задирали.
– Нет, не поверю, – с мрачной готовностью согласилась Бетти. – По-моему, вас избаловали.
– Ничего подобного, – строптиво возразил Симон.
– Как они отнеслись к вашей инициативе найти в Штатах родственников?
– О, пришли в восторг. Честно говоря, они даже заключили пари, что я вернусь отсюда с…
– С чем? – спросила Элизабет, заинтригованная не столько многозначительной паузой, сколько загадочным выражением лица дальнего родственника.
– С женой-американкой, – вкрадчиво ответил Симон, и она по голосу поняла, что он чего-то недоговаривает.
Но коварное вино сделало свое дело, и Бетти, расслабившись и философски решив не утруждать себя лишними проблемами, позволила улетучиться возникшему смутному подозрению.
– Так поступил мой предок, первым из Бенсонов ступивший на аргентинскую землю. Теперь уже никто не помнит, почему его потянуло с насиженного места. Пращур долго мыкался, а потом ему повезло: один из фермеров взял его к себе на работу. Отработав лет десять, мой предок вернулся в Штаты.
– Чтобы жениться? – завороженная рассказом, спросила Бетти.
Но Симон, казалось, утратил всякий интерес к романтической истории.
– Мне понравилась пицца. А еще есть?
– Да, сейчас принесу. – Она встала, но ноги были ватными и непослушными, все плыло перед глазами, и ей пришлось поспешно сесть.
– Что случилось?
– Вино, я выпила слишком много… Оно очень коварное, – бормотала Бетти.
Глаза слипались. Хорошо бы сейчас выпить пару чашек крепкого кофе, чтобы прийти в себя.
– Думаю, вам лучше сесть к плите, – посоветовал Симон, сочувственно глядя на нее.
– Нет, не к огню, – заплетающимся языком пробормотала Бетти. – На свежий воздух.
– В такую погоду?! Вы шутите!
– Надо подкинуть дров. – Она повторила попытку встать на ноги.
– Предоставьте это мне. Эй, вы слышали, что я сказал? – Ей показалось, что в голосе мужчины прозвучало больше насмешки, чем заботы.
Он поднял ее на руки и перенес в одно из кресел напротив плиты. Затуманенное сознание Бетти отметило смуглость лица, шеи Симона. В голову пришла фривольная мысль: как красиво должно быть стройное оливковое тело, но девушка тут же устыдилась своей нескромности.
– Не слишком жарко? – донесся откуда-то голос Симона, и Бетти с трудом открыла глаза. Гость, оперевшись обеими руками на подлокотники кресла, склонился над ней.
Воротник рубашки был расстегнут, и Бетти мельком увидела волосы на мускулистой груди Симона. У нее непривычно засосало под ложечкой. Торс Бенджамина был гладким, кожа белой. Он не любил загорать, и лишь однажды ей с трудом удалось уговорить жениха снять рубашку и подставить свое тщедушное тело ласкающим лучам солнца. В тот день они с Ллойдом и Хелен катались на лодке по Арканзасу. Брат беззлобно подтрунивал над будущим зятем, но от Бетти не ускользнул полный жалости и сочувствия взгляд Хелен, брошенный в сторону Бена.
