Юность под залог - Богданова Анна Владимировна (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Аврора Владимировна хотела было завершить рассказ на моменте своего рождения, но Юрик спросил с интересом:
– А что дальше-то было? – И тут Дроздомётова окончательно поняла, что у нее несомненный мощный талант писателя. – Вы родились и что?
– Поначалу мы все жили в коммуналке. Геня (мой сводный брат) поддался дурному влиянию и попал в скверную компанию воров-малолеток. Сперва он, наверное, это назло матери делал. Ну, за то, что та привела моего папашу, а потом втянулся незаметно... И говорил он так чудно, – вроде на русском языке, а ничего не поймешь. Потом родители развелись, и мы переехали в двухкомнатную квартиру (тут, конечно, не обошлось без доплаты); с папашей я стала видеться по выходным.
В новой школе у меня появился друг – однокашник. Такой мальчик! Прелесть! Просто слов нет! Мы долго с ним дружили, но он уехал в Мурманск, и я больше никогда его не видела. На прощание он подарил мне фигурные коньки... – с грустью проговорила она. Даже теперь, спустя много лет, Аврора Владимировна уверена на все сто процентов, что Вадик Лопатин и был тем единственным, неповторимым мужчиной, созданным именно для нее и ни для какой другой женщины. – После Вадика у меня была любовь с Костей Жаклинским. Он приехал в Москву из Саратова и попал в наш класс. Костик был просто помешан на голубях. Помню, как мы строили с ним голубятню посреди поля – вернее, это он строил, а я сидела на изодранном стуле под зонтом и слушала его истории о птицах. Долго мы с ним продружили, но расстались. – И наша героиня вспомнила тот страшный вечер, когда ее окружила толпа распаленных, подвыпивших парней и как Костя улизнул якобы по нужде, выждал время и вернулся, когда Аврора была уже в безопасности – одним из архаровцев оказался давний кореш брата Гены, он узнал ее и спас. Вспомнила, как Жаклинский втайне от нее расхаживал в обнимку с Женькой Петюкиной – девицей из параллельного класса, отличающейся редким для ее возраста и того времени легким поведением в общении с противоположным полом. И сейчас, как в юности, Аврора вдруг почувствовала неприятный осадок в душе, подобно горькому послевкусию от едкого, ядреного, вызывающего слезы лука. – На то были свои причины, – коротко сказала она, не вдаваясь в объяснения – почему да как она рассталась с Жаклинским. – У Костика был друг – Юрка Метелкин, первый хулиган нашей школы. Так вот Костя, уезжая отдохнуть после окончания школы к бабке с дедом в Саратов, попросил его присмотреть за голубями и за мной. И тот присмотрел. Влюбился в меня – я тоже полюбила его без памяти.
И вот я, вся такая влюбленная и окрыленная, уехала отдыхать на море с дядей Ваней, Галиной Тимофеевной и Любахой, а пока я купалась и загорала, мамаша подала мои документы в швейное училище, и весь год Юрка встречал меня возле него. Отработает ночную смену на станкостроительном заводе и в три дня уже ждет меня. Мама с Геней были поначалу очень против него настроены, но потом я забеременела и все-таки вышла за твоего тезку! Так-то!
– Ах! Так этот Метелкин и есть мой тезка! Понятно, понятно! А дальше что? – не унимался Юрий. – Что дальше-то было?
– А дальше? Вот стол мне привезете – и будет вам дальше! – воскликнула Аврора Владимировна и, попрощавшись с любопытным менеджером, положила трубку.
Спустя два дня Дроздомётова вальяжно сидела в кресле (в той же самой позе, что и знаменитая сочинительница любовных романов) и, положив руку на необъятную поверхность стола, ощущала себя не иначе как главным писателем если не мира, то уж России точно. Наконец она взглянула на экран ноутбука и решила, что пришло время продолжить свой грандиозный труд.
– На чем это я остановилась? Так, так, так... – И Аврора Владимировна сосредоточенно перечитала первую страницу второго тома своих мемуаров, лицо ее озарилось довольной улыбкой, но через секунду помрачнело, приобрело злобное выражение. Дело в том, что главная писательница России вспомнила об основной загвоздке – о том самом чисто техническом литературном вопросе, не решив который она не сможет двигаться дальше. А именно: как ненавязчиво и не утомляя многоуважаемого читателя, пересказать в новой книге содержание предыдущего тома?
– Тьфу! – плюнула она в сторону от нового стола, выругалась, и вдруг совершенно неожиданно ей в голову пришла поистине гениальная идея. Таким образом, ее теория относительно того, что ежедневная плитка шоколада способна сделать из обыкновенного мальчишки первоклассного шахматиста, а дорогой настоящий письменный стол для руководителей из самой заурядной женщины – великую романистку всех времен и народов, сработала.
Наша героиня ни на йоту не сомневалась, что именно стол помог ей выйти с честью – достойно и оригинально – из той заковыристой литературной ситуации, в которой она вдруг оказалась, взявшись за второй том мемуаров. И вместо того чтобы подробно излагать содержание первого романа, она назвала второй вызывающе настоятельно, требовательно, кричаще даже, однако заглавие это, по крайней мере, не вводило многоуважаемых читателей в заблуждение. Аврора Владимировна назвала будущее творение: «Купите мою предыдущую книгу!!!» Потом, повнимательнее вглядевшись в заголовок, удалила слово «предыдущую», поскольку оно показалось ей корявым, шепелявым, короче говоря, неподходящим, и в восторге от себя самой принялась очень подробно описывать годы, когда ее мужа, восемнадцатилетнего Юрия Метелкина, призвали в ряды Советской армии. О чем она тогда думала, чем жила, какие письма писала любимому (даже пару из них воспроизвела в памяти и привела в тексте как образец), как специально ходила в фотоателье, отказываясь от услуг отца – фанатичного фотографа-полупрофессионала, и щелкалась для обожаемого Юрашки и т. д. и т. п.
На этом месте автор, с позволения достопочтенного читателя, оставит Аврору Владимировну наедине с ее текстом и новым столом и продолжит повествование самостоятельно, лишь изредка сверяя факты и события из жизни своей героини, незаметно просачиваясь в ее мысли и воспоминания. И так же как в первой книге, самые интересные, забавные и ключевые из них будут отфильтрованы, сгруппированы, обработаны и занесены в конце концов по порядку в нижеследующий том.
Итак, в прошлой книге мы остановились на том, как беременная, счастливая Аврора вышла из загса под руку с не менее счастливым и довольным законным супругом – Юркой Метелкиным, бывшим двоечником и главным хулиганом школы. Гости радовались, улыбались, смеялись, отчего показались тогда нашей героине самыми замечательными людьми в мире.
Однако свадебная эйфория прошла очень быстро – стоило только Авроре поселиться в семействе мужа, которое до бракосочетания казалось ей почтенным, уравновешенным и в отличие от собственного не скандальным, а чрезвычайно спокойным.
Только когда она с головой окунулась в жизнь тихой заводи метелкинской квартиры, именно это спокойствие и невозмутимость, граничащие с равнодушием, ее обитателей стали поначалу раздражать нашу героиню, а впоследствии, когда Юрия призвали в армию, попросту сводить с ума.
Каждый новый день тут был совершеннейшей копией предыдущего, никаких новостей, взрывов эмоций, радости, даже негодования – ничего этого не было в новой семье.
Утром Ульяна Андреевна и Алексей Павлович – родители Метелкина – медленно и нехотя, словно полусонные осенние мухи, вылезали из постели и начинали столь же неторопливо собираться на работу (служили они оба на кондитерской фабрике). Ульяна, накинув рваный замызганный халат, шаркая тапками, отправлялась на кухню пить холодный чай (она была настолько ленива, что ей в тягость было даже поставить чайник на плиту) с ворованным зефиром. Алексей, сидя на кровати, долго не мог разлепить веки, промаргивался, ковырял толстым мизинцем сначала в одном ухе, затем неспешно переходил ко второму, после чего, крякнув раз пять, нехотя поднимался и шел в ванную. Оттуда он выходил с блестящими глазами, весьма довольный наступившим утром и собой, и присоединялся к незатейливому Ульяниному завтраку.
