Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
– Снова? – спрашиваю я. Она кивает, взгляд стеклянный и направлен в какую-то дальнюю точку. Я обнимаю маму рукой за плечи и веду обратно в её спальню.
– Извини, – шепчет она, когда заползает в кровать. Я накрываю её и улыбаюсь.
– Все хорошо. Пойду, возьму надувной матрас и посплю здесь с тобой.
Когда возвращаюсь с чердака с матрасом, мамы нет.
– Мам? Мама!
Окно открыто. Я кидаюсь к нему и перегибаюсь через край. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, хоть бы она не…
– Я здесь.
Её голос тонкий и отрешенный. Следую за ним и нахожу её под кроватью, она лежит на полу, прижав колени к груди.
– Мама, что ты...
– Здесь безопасней, – говорит она. – Можешь залезть сюда?
– Тебе будет удобней на кровати...
– Нет! – кричит она, прижимая руки к ушам. – Нет, нет, я не могу! Ты не можешь меня заставить!
– Хорошо, хорошо, – я успокаиваю ее. Ложусь на пол и медленно двигаюсь по грязному ковру, пружины от матраса прижимаются к моей грудной клетке. Беру маму за руку.
– Всё в порядке. Я здесь. Я останусь здесь с тобой.
Её паника отступает, и она медленно кивает, сжимая мою руку своими ледяными трясущимися пальцами. Иногда она стонет во сне, произнося слова, которые я не могу разобрать или не хочу, и всё о чем могу думать так это о том, что возможно убила бы этого парня, будь он здесь! Я должна была быть там. Я должна была быть с ней, а не у папы. Я должна была защитить её, должна была понять знаки, когда была на Рождество, должна была...
– Прости, – шепчет она. Во сне мама так похожа на маленького ребенка. Я обнимаю её, прижимаю к своей груди и с трудом засыпаю, окутанная запахом лаванды и грусти.
***
В понедельник в школе после вечеринки действительно неловко. Многие знают, что произошло нечто позорное, но никто не может вспомнить, что именно. Кто-то использовал слишком много зубов во время поцелуя с чьей-то девушкой? Или кто-то забыл сказать кому-то, что они расстались? Может кто-то положил «ментос» своему бывшему в колу с ромом? Или может какой-то парень с девушкой переспали, и его член оказался очень маленьким. Всегда найдется слишком маленький член!
– Вот что я сделаю! – воскликнула я, поедая ужасно полезный сэндвич с тунцом. – Я распространю слух, что у него маленький член. Единственное, о чем заботятся парни – их члены. Ударю его по самому больному месту метафорически, ну и в прямом смысле.
Кайла поднимает бровь, грызя молодую морковку.
– Ты действительно его так сильно ненавидишь?
Сегодня утром на парковке она ждала меня с улыбкой. А сейчас ест со мной ланч! Это чудо, достойное написания новой книги. В любом случае, это первая запись в мою Книгу Неудач-С-Полусчастливым-Концом. Кайла такая мягкая как кролик и преданная как собака, и очень, очень, в определенном смысле ледяная свинья, но это можно исправить. Будем надеяться, без огнестрельного оружия.
– Айсис! – какая-то девочка, которую я до этого никогда не видела, бежит ко мне. – Это правда? Вы с Джеком целовались на вечеринке у Эйвери, а потом ты его ударила?
– Э-э, не Я и Джек, это Джек поцеловал меня, – исправляю я. – И везде разбрызгал свои слюни. Это не поцелуй, а какая-то катастрофа. Он был настолько плох, что мне пришлось ударить его. Настолько плох, что мои пальцы неосознанно сжалась в кулак, а бицепсы дернулись вперед в защитной реакции на его лизание. Всем девочкам нужно остерегаться его катастрофических умений. Передай это всем.
Девушка нетерпеливо кивает и кидается к своим друзьям. Кайла скрещивает руки и фыркает на меня.
– Что? – я пытаюсь выглядеть невинно.
– Почему ты распространяешь этот слух?
– Если сказать всем, что он хреново целуется, то красивые и добрые девчонки как ты не поведутся на его уловки и не будут с ним встречаться. Сила сплетни уничтожит зло в своем логове, куда не могут попасть мечи!
Она трясет головой.
– Ты такая странная.
– Я также очень воодушевлена, чтобы заморозить выражение его лица в янтарь и сделать ожерелье из него, когда он узнает, что все о нем говорят. Месть сладка.
– Что он тебе вчера сказал, что ты его так возненавидела?
Я прочищаю горло.
– Просто знаешь. Он оскорбил тебя. Затем оскорбил меня, и это, определенно, не круто, потому что меня не за что оскорблять. Если бы я была менее совершенна, переживала бы из-за оскорблений. Но я не такая. Джек определенно сделал отрицательную вещь, а согласно закону, поступать так иногда плохо. Поэтому надо ему отплатить. Око за око и всё такое.
Она растеряно наклоняет голову, из её рта свисает морковка. Я вношу ясность:
– Шекспир так сказал. Видимо, чувак обменял много глазных яблок.
Входит Эйвери со свитой из двух девочек, не могу вспомнить их имена, они пытаются выглядеть также божественно стильно и беспощадно как Эйвери, но не преуспевают в этом. Кайла быстро подскакивает, хватая свой ланч и запинаясь, произносит:
– И-извини. Мне надо идти.
– Ммм, да? Уверена?
Она убегает к Эйвери, теряя по дороге много маленьких морковочек. На лице у уборщика, стоящего в углу, появляется такое выражение лица, впрочем которое лишь чуть-чуть отличается от его обычного я-стану-серийным-убийцей-так-быстро-как-только-представится-шанс. Видимо Кайла не хочет, чтобы Эйвери узнала, что она тусуется со мной. Это хорошо, ведь я не нравлюсь Эйвери, а Кайла была её подругой задолго до меня. Логично, что она выберет Эйвери, а не меня, и говорю я это с наименьшей горечью, которую чувствовала к кому-либо в своей жизни. Честное слово, это замечательное чувство. Я кратко рассматриваю мысль, что сказанное Джеком в ту ночь, может оказаться правдой: Кайла действительно ненавидит то, что делают её друзья, но заставляет себя с этим мириться.
Я качаю головой и смеюсь в сэндвич, выплевывая тунца по всему столу. Нет. Тот, кто надменен и эгоцентричен, понятия не имеет, как уживаться с другими людьми. Джек понятия не имеет, через что Кайла, или кто-то еще, проходит. Включая меня.
Я встаю, выбрасываю ланч в мусорку и иду на следующее занятие. Нет смысла есть в одиночестве и выглядеть идиоткой без друзей.
Сентябрьский день свежий и холодный, но солнце еще греет. Ист Саммит Хай выглядит как любая другая школа: белые здания, вестибюль со стеклянными стенами. Здесь есть гигантский четырехугольный двор, засеянный травой, много сосен, фонтанов и скамеек, а все здания расположены вокруг всего этого. Напротив главного здания – флаг, позади – стадион, на котором мы больше проигрываем, нежели выигрываем. Это центр Америки во всей своей красе и умеренности. В моей старой школе, по крайней мере, были классные фикусы и редкие нападения енотов, что добавляло остроты. Но здесь это было ничем – ничем, кроме старых воспоминаний, продирания через уроки и домашние задания в одиночку. Конечно, до прошлого вечера. Сейчас я на коне фальшивой популярности без настоящей прочной власти. Это немного удивительно.
На полпути к классу миссис Грегори вижу его.
Джек Хантер разговаривает с директором Эвансом: лысеющим мужичком в костюме, который пахнет, как смесь нафталина и тухлой рыбы. Рядом с высоким, непринужденным Джеком Эванс смотрится как маленький неуклюжий гном. Нос Джека издалека выглядит хорошо, что сильно меня злит. Я хотела увидеть рану или, по крайней мере, небольшой шрам. Они не видят меня, но мне их прекрасно слышно.
– Не позволяй этому держать себя здесь, Джек. Я знаю, что для тебя это сложно, но это не очень хорошее оправдание, чтобы разрушить свое будущее, – говорит мистер Эванс. – Знаешь, сколько звонков из Принстона и Йеля я принимаю за день? Они хотят тебя, Джек. Ты можешь бесплатно поступить в любой университет Лиги Плюща! Не разрушай это для себя.
Глаза Джека остаются холодными, но на секунду я вижу вспышку злости в них. Он быстро её гасит, его голос становится ровным и целенаправленно приятным – таким приятным голосом ты просишь взрослых оставить тебя в покое.
