Обманы - Майкл Джудит (онлайн книга без TXT) 📗
Репортеры приблизились к ним.
— Сэр, можно юной леди… Сабрине? Или Стефании?.. Рассказать нам, что произошло… Гордон, растерявшись, переводил взгляд с Сабрины на Стефанию и обратно. Сабрина слышала его голос:
— Какого черта, я полагал, что… Но тут выступила вперед Лаура.
— Никаких интервью, пожалуйста, — сказала она. — Девочки перевозбуждены и не очень хорошо себя чувствуют.
Ее и саму парализовал страх и ощущение вины. Ей казалось, что она недостаточно много сделала для своих дочерей, мало заботилась о них, а теперь, может быть, их уже нет в живых. Но настойчивые репортеры и опасность скандального отношения к происшедшему со стороны Гордона заставили Лауру вспомнить о своем долге. Она решила на время забыть о своих душевных муках. С ними можно подождать. Об этом она будет думать потом, когда придет в себя и останется наедине со своими мыслями.
— Сабрина, Стефания, пригласите детей в дом. Дайте им поесть и ждите меня в офисе вашего отца. Сейчас же! — распорядилась она, и девочки побежали с сияющими лицами, а за их спинами учтивый, обходительный, мягкий Гордон обещал репортерам дать необходимые пояснения на следующий день.
Но сенсационные рассказы появились в утренних газетах без официальной версии Гордона, сопровождаемые большими фотографиями Сабрины и Стефании рядом с греческими детьми. К этому времени девочки были заперты в отельных спальнях, но служанка принесла им газеты, а когда родители ушли, выпустила сестер. Сабрина танцевала в комнате Стефании с газетой в руках.
— Еще никогда я не видела своих фотографий в газете. На первой странице, прямо как мама и папа! И тут еще сказано, что они нашли тетю Дмитрия! О, Стефания, какие приключения! Столько всего произошло!
Стефания сидела у окна. Она была смущена, все казалось ей перевернутым вверх дном.
— Папочка уволил Тео, — тихо сказала она. Сабрина замерла на месте.
— Я знаю. — Она села на подоконник. — Некрасиво получилось. Папочка ведь знает, что Тео не виноват. Я хочу, чтобы он не выгонял его. Но все остальное так здорово…
— А как быть с плохими новостями? — заплакала Стефания. — Мама и папа очень рассержены. Посол сказал, что они неуправляемы, а американцам непозволительно быть вовлеченными в уличные бои…
— Но мы этого и не делали, — прервала ее Сабрина.
— А также мы виноваты в том, что уволили Тео. Я чувствую себя плохо.
— Я тоже. — Сабрина выглянула в окно. Ранки на ее пальцах болели, и она прижала их к холодному стеклу. — Каждый сходит с ума по-своему. Мы действительно наделали глупостей, но все это здорово интересно, не так ли?
— Я знаю… Было интересно… Теперь же все кончилось…
— Все в школе увидят нас в газетах…
— … и будут так завидовать…
— Держу пари, у них никогда не было подобного приключения…
— Даже если бы они оказались в такой же ситуации, они бы струсили, а не вели бы себя так храбро, как ты.
— Я трусила, и ты знаешь это. Каждый раз, когда они ходили над нашими головами…
— Но ты была храброй, Сабрина. Ты всегда такая. Я хотела бы быть такой, как ты.
— Не говори глупости, конечно же, и ты смелая. Ты сказала папочке, что ты — это я.
— О, я должна была что-то сделать после своей трусости в подвале. По крайней мере, теперь мы обе наказаны, а не только ты.
— Ты видела папочкино лицо? Нам удалось его обмануть!
— Но мама знала.
— Она знает, какую одежду каждая из нас носит.
— А папа едва смотрит на нас. Они помолчали, думая о своем отце.
— Стефания, — медленно сказала Сабрина. — А что, если не может быть приключений без того, чтобы получалось плохое и хорошее одновременно? Ты бы отказалась что-то предпринять?
— О, я не знаю. Я полагаю, что нет. Хотелось бы только каким-нибудь образом знать, что нас ждет…
— Но мы же не знаем. — Они смотрели на птицу, сидевшую на ветке дерева возле окна так близко, что можно было разглядеть перышки. Сабрина любила сидеть рядом со Стефанией, именно так, удобно и мирно. Иногда ей хотелось быть такой же, как Стефания, не спорить со своими родителями и учителями, не думать, что существуют опасности. Но Сабрина была так неутомима, что не могла подолгу сидеть спокойно, и, как ни странно, она думала, что мама считает ее жизненные ценности самыми верными.
Поэтому иногда Сабрина спорила или старалась выполнить рискованный гимнастический трюк, особенно когда учителя запрещали делать это.
Но большей частью Сабрине доставляло удовольствие выкидывать разные штуки, потому что так много в мире непознанного, что предстояло открыть.
— Вот что я думаю, — сказала она Стефании, которая сидела тихо, ожидая, как поступит сестра. — Пусть лучше произойдет что-то плохое, чем не будет никаких приключений вовсе. Стефания задумалась.
— Да, — кивнула она. — Самое хорошее — это то, что ты рядом со мной. Потому что без тебя ничего в жизни не происходило бы. Вообще. Хотя я и не люблю неприятностей.
Позже девочки читали о прекращении войны на Кипре. Дмитрий и его сестры уехали со своей тетей, а Сабрина и Стефания изучали греческие газеты и журналы, надеясь найти какие-либо сообщения о ком-нибудь по фамилии Каррас. Но ничего не было, и, наконец, они переехали в Париж, так и не узнав, как сложилась дальше судьба их друзей.
Гордон Хартуэлл был назначен поверенным в делах посольства Соединенных Штатов Америки в Париже летом 1960 года. В том же году президент Макариос занял свой офис на независимом острове Кипре, а Джон Кеннеди был избран президентом США. Но какие бы изменения ни происходили в мире, жизнь Сабрины и Стефании протекала так же, как в Афинах. Они сняли дом, который стал для них частицей Америки, посещали американскую школу, ходили за покупками на блошиные рынки на окраине Парижа только со своей матерью. И никогда одни.
Но Лаура знала, какой заряд энергии таится в Сабрине, и, когда девочкам исполнилось четырнадцать, она позволила им участвовать в общественной жизни вместе с детьми дипломатов из других посольств. Начались пикники, совместные купания, танцы, поездки за город в страну виноградников, походы на футбол, конноспортивные состязания, теннис, велосипедные гонки и лыжные праздники. У девочек появились друзья из десятка стран, в их разговоре появился акцент и всевозможные словечки, как будто у девочек возникла собственная страна, отдельная от всего мира.
Но потом снова все изменилось. В один из зимних вечеров за обедом родители сообщили сестрам великую новость. Президент США назначил Гордона послом в Алжир. Но здесь возникла проблема. Лаура сообщила, что Алжир только что завоевал независимость и там неспокойно. Возможна опасность для иностранцев. И уж конечно там не место для американских девочек.
— Но есть школа-интернат в Швейцарии, — продолжала она. — Может быть, там вам будет лучше.
Они перебрали дюжину рекомендованных школ. «Институт Джульетт» была средней школой с безупречной репутацией. Под доброжелательным диктаторским руководством профессора Л. Е. Боссарда богатые юные леди становились воспитанными дамами, закаленными спортсменками и образованными настолько, чтобы легко поступить в любой французский, американский или английский университет. Правила здесь были строгие, учащиеся находились под постоянным контролем. Профессор Боссард хотел быть уверенным, что ни один скандал не затронет воспитанниц или их родителей.
— Папа займет свой пост весной, — сказала Лаура Сабрине и Стефании. А она останется с ними в Париже до конца учебного года. Затем Гордон присоединится к ним, и они все вместе отправятся в Швейцарию, чтобы посмотреть, как девочки устроятся под крылышком профессора Боссарда.
Сабрина грустно посмотрела на родителей. Вот ради чего мама старалась все эти годы. Отец стал послом. Мама победила и теперь отсылает их прочь.
— Дело не в Алжире, — сказала она, — а в том, что папочка стал послом и вы не хотите, чтобы мы доставляли беспокойство таким важным людям, как вы.
Лаура ударила ее по лицу. Это было впервые в ее жизни. Ей сразу же стало стыдно.
