Начинаем жить - Кожевникова Марианна Юрьевна (читать книги бесплатно TXT) 📗
— Ну так я пряниками отдам, — не растерялся Саня.
— Пряниками можно, они мягкие и с молоком хорошо идут, — согласилась тетя Лена, и через забор перекочевал кулек с пряниками.
А клубники и впрямь набралась полная миска — крупной, темно-бордовой, той, что созревала среди травы не спеша, в полное свое удовольствие.
— Сейчас и огурцов наберем. Айда в огород!
Огород, хоть и маленький, но порадовал и укропом, и луком, и огурцами-переростками. А еще сорняками высокими-превысокими. Вера ловко орудовала среди травы, полола и собирала одновременно.
— Крупняки на салат, а шипастые так схрупаем, с черным хлебцем, — радовалась она. — Сейчас укропчику нарву побольше и такой салат сделаю! Хорошо, когда все под рукой, а вы говорите…
Александр Павлович ничего не говорил, с удивлением взирая на нежданные дары природы.
— Я вам помогу. Тоже огурцы буду рвать, — решил он.
Вера звонко расхохоталась, и Александр Павлович понял, что означал ее веселый смех: мол, все готовы на готовое. Но не обиделся, а только согласно покивал головой в ответ: так оно и есть, что тут поделаешь? А вот когда здоровый огурец в траве нащупал, то испытал детское удовольствие, обтер и тут же в рот сунул. Огурец был сладкий, с мелкими зернышками, ему и рост во вред не пошел Александр Павлович сразу превратился в Саньку на бабушкином огороде. Нет, не было у того человека счастья, кто своими огурцами прямо с грядки не хрупал!
Вера между тем уже целую горку зеленых набрала и попросила:
— Несите корзину, что ли? Или таз. Вон какой урожай неожиданный.
Огурцов и впрямь целый таз набрался, небольшой, но увесистый.
— Я вас научу, как, и посолите, — пообещала Вера, Сане трудно было представить себя за засолкой огурцов. Вместе с аппетитным запахом чеснока, укропа, смородинового листа и хрена у него тут же всплыла в памяти бабушка в переднике и с засученными рукавами…
— Вы уж сами, Верочка с ними разбирайтесь, вы же им хозяйка, — увернулся он от предложенного ему нового дела. — Мы с вами сейчас чаем займемся, вот только я наверх за чайником сбегаю.
— А я чашки на стол поставлю, — отозвалась Вера, по-хозяйски оглядывая кухню, где хозяйничала целую зиму. — Только погодите, сначала привет передам.
Порылась в сумочке и достала маленький сверток.
— Надо же! В самом деле привет! А я-то думал, обычный, словесный! Вернее, не так. Думал, что привет — это вы, Верочка.
Саня рассмеялся, развернул сверточек, и лицо его выразило такое изумление, что Вера прыснула.
— А мне можно посмотреть? — спросила она. — Или это тайна?
— Тайна-то тайна, но вам можно. И не только можно, но и обязательно нужно!
Саня протянул Вере коробочку, она открыла ее и увидела кольцо с сине-серебристым квадратным камнем.
— Красивое, — сказала она. — И на камне что-то вырезано. Я не знала, что Всеволод Андреевич гравировкой занимается. И вы, как видно, тоже не знали, у вас такое лицо удивленное.
Она вынула кольцо из коробочки и стала его разглядывать. Разглядела и зашлась от смеха.
— Ой, не могу! — хохотала она. — Ну, Всеволод Андреевич! Ну, юморист! Он же вырезал того гуся, которого не знал, как в Москве пристроить, и сюда привез! Вы меня тогда еще среди ночи подняли, помните? Не знали, чем гуся кормить! А потом вы его к знакомой старушке пристроили. Вот шутник! Вот приколист! А я-то думаю, чего это лицо у вас такое смешное? Теперь поняла!
Саня глазами моргал и тоже смеялся, но как будто по принуждению, а не от души, как Вера.
— Значит, век будете своего гуся помнить, — заключила Вера, отдавая кольцо и коробочку хозяину. — Несите быстрее чайник, будем чай с пряниками пить.
Александр Павлович на призыв не сразу откликнулся, он никак в себя прийти не мог: ох, Сева! Ну, Сева! Веру уговорить к нему в Посад приехать — чудо, конечно, но возможное. В конце концов, Саня ей не грубил, а его разные мысли и оригинальные предположения никому, кроме Севы, не были ведомы. Но как Севе удалось вернуть Санино кольцо — родовое, старинное, найденное в бабкином сундуке? Вот загадка. Взял-то его человек, им обоим хорошо знакомый. Взял не просто так, а потому что увидел на печатке свой родовой герб. Сане тогда не захотелось вылезать с семейными историями, преданиями и легендами, и он ничего рассказывать не стал. Оставил кольцо герою-любовнику, своему возможному родственнику: родовое так родовое, осталось, так сказать, в семье… Да-а, бывают же такие коллизии, хоть роман пиши. А что? Можно и такой роман написать…
Вера между тем, видя, что хозяин улетел мыслями далеко от обещанного чая, открыла шкафчик, достала чашки.
— А пряники где? — спросила она. — И чайник несите. Он же у вас наверху.
— Несу! Несу! — отрывисто выпалил Александр Павлович и так резко ринулся к двери, что Вера от неожиданности выронила чайную ложечку.
— Не миновать вам еще гостей, — сказала она в спину убегающему Александру Павловичу.
Но он не обратил на ее слова никакого внимания. Волну благодарности сменила в его душе буйная радость. Он и знать не знал, что так обрадуется вернувшемуся колечку. Он простился с ним навек, и простился спокойно. А теперь был так рад, так рад, что усидеть на месте не мог. Прабабкино колечко ведь счастливое! Оно нежданные чудеса творит. Сане уже казалось, что не Сева вовсе, а колечко подарило ему поездку в Париж. И теперь он тоже готов был ждать нежданных чудес и всевозможных подарков.
Как же любил Санек-Игрунок чудеса! Жизнь сразу наполнилась биениями, энергиями, пульсациями, в каждом темном углу замерцал таинственный свет. Он не спешил узнавать, что ему приготовлено, не гадал, не раздумывал. Приготовился ждать, наслаждаясь возникшим напряжением ожидания.
— А пряники? — спросила Вера, принимая чайник.
— А пряников-то и нет, Верочка! Я их тете Лене отдал, — ответил, потирая лоб, Саня.
— Ну, так будем клубнику с молоком есть, — заключила Вера.
И когда они с Верой стали есть душистую клубнику с розовым молоком, он счастливо улыбался, глядя в ее яркой синевы небольшие глаза, любуясь пикантным носиком.
— А вы Вера — красавица! — внезапно воскликнул он. — Мне Сева давно говорил.
— А вы не верили, — улыбнулась она.
— Я совсем не то хотел сказать, — замахал Саня руками, сообразив, какую совершил оплошность. — Я всегда ценил ваши многочисленные таланты…
— Борщи, пироги с картошкой, я знаю, — все с той же улыбкой подхватила Вера.
— А что? Борщи знатные, их даже гусь ел и похваливал, — развеселившись, отозвался Саня. — А почему бы вам, Верочка, и эту зиму в Посаде не пожить? Вряд ли ваши жилищные условия улучшились. Бог с ними, с борщами, никаких борщей от вас не потребуется.
— Понадобится, сама сварю, без всяких требований, а за предложение спасибо, — степенно поблагодарила Вера. — У меня в Москве работа наклевывается, Всеволод Андреевич обещал.
— Он всю прошлую зиму обещал, и где она, эта работа?
— Есть работа, — сказала Вера. — Буду Всеволоду Андреевичу для картины позировать. Он сказал, что при случае в мастерской и переночевать можно.
Вот оно что. Ну, если честно, то Саня не желал Вере таких случаев, но это было не его дело. Вера — человек взрослый, Сева — красавец, им решать.
— Согласились, значит, наконец? Он ведь вас долго уговаривал. Наверное, правильно, сделали, — с кислецой одобрил Саня. — Сева — художник милостью Божией, глядишь, в веках останетесь.
— Вот и я подумала, почему бы в веках не остаться, и согласилась, — с безмятежно-серьезным видом сказала Вера и допила розовое молоко из блюдечка.
«Чего я вмешиваюсь? — подумал Саня. — И Сева не дурак, и Вера не проста! Справятся. А он давно вокруг да около ходит. Как кот возле сметаны. Хотел бы я знать, что получится!» А вслух сказал:
— Надумаете в Посаде пожить, милости прошу. Комната, как вы оставили, так и стоит. Я в нее раз или два заглядывал.
— Спасибо, но я на Москву настроилась. Из Посада далеко ездить.
Саня больше не настаивал. Видно, дело на лад всерьез пошло. Так что, как говорится, была бы честь предложена, а там хозяин — барин.
