Куплю любовницу для мужа (СИ) - Халь Евгения (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Сами собой возникли ненужные вопросы. И Настя больше не была его девочкой, которую нужно прятать за спиной, зубами выгрызая для нее счастье. Несмотря на блестящее образование и широкие взгляды, Гордей в глубине души считал, что все должно идти как заведено веками: мужик борется за свою женщину со всем миром, принося в зубах мамонта. А женщина, теплая и покорная, обнимает его собой, благодаря за борьбу во имя тепла семейного очага. Покорность в Насте еще осталась, но казалась больше хитростью. Поэтому не умиляла и не возбуждала, как раньше, а даже временам раздражала. Ему хотелось схватить ее, встряхнуть так, чтобы голова безвольно мотнулась назад, дать пару оплеух и закричать:
— Скажи правду! Скажи, наконец!
Но Гордей быстро приходил в себя, вспоминая, что сам предложил заключить брачный контракт, а она легко согласилась, даже не читая документ. А может быть, все же развестись, чтобы поставить, наконец, точки над "и"? Тогда можно будет сделать тест ДНК, чтобы точно знать: Белка — это его дочь или нет?
Ему было бы легче, если бы у них был еще один ребенок. Гордей страстно мечтал о сыне. Иногда ему казалось что Настя специально не хочет малыша, подсознательно понимая, что своего ребенка он будет любить больше.
Они с Настей были у самых дорогих врачей. И все светилы медицины в один голос говорили, что у них у обоих все в порядке со здоровьем. Но ничего не получалось. Дошло до того, что Гордей даже решил поехать в Израиль к Стене Плача. После того, как жена одного знакомого, устав от бесконечного лечения и гормонального ада, просто приехала в Иерусалим и положила крошечную записочку между белыми камнями Стены: "Бог, дай мне ребенка!"
Через месяц она забеременела. И счастливый муж, с которым Гордей играл в теннис каждое воскресенье, сказал ему шепотом:
— Слушай, я не знаю, как это работает. И лучше об этом не думать. Но мы с женой пятнадцать лет лечились. И ничего не помогало. А потом просто случилось, и все. Тебе что денег на билеты жалко? Или на клочок бумаги?
Через две недели Гордей с Настей уже шли по залитому солнцем Иерусалиму. Гордей подошел к Стене Плача, просунул записку между белыми, раскаленными от солнца камнями, прислонился к ним лбом и пару минут просто молча постоял, обращаясь к Нему. А потом отошел на пару шагов, давая место другим страждущим, и сел на белый пластиковый стул. На соседний стул устало опустился сухонький старичок-раввин в черном пиджаке, белой рубашке и широкополой черной шляпе.
— Ой, какая жара! — пожаловался он. — Слушайте, кто бы попросил Бога включить в небесах над стеной кондиционер? Ему же это точно не будет стоить ни копейки в отличии от нас с нашими ценами на электричество, при которых уже и антисемитов не надо. Мы умрем сами!
Гордей молча кивнул, занятый заветными мыслям.
— Издалека приехали, как я посмотрю? Судя по вашему лицу, таки все плохо. Неужели настолько? — поинтересовался раввин.
В его миндалевидных глазах было столько участия, что Гордей, который никогда ни с кем не делился своими проблемами, вдруг выложил ему все.
Раввин молча выслушал. А потом мягко сказал:
— Проблема вашей женщины не здесь, — он прикоснулся к животу, — а здесь, — он показал на сердце. — Поверьте, молодой человек, женщины обладают такой невероятной силой, что стоит им чего-то не захотеть, и это таки не получится, даже если вы подпрыгнете до небес. Причем она может это делать не специально, неосознанно. Может быть, она чего-то боится? Или не полностью доверяет вам?
— Разве такое возможно, чтобы женщина подсознательно запретила себе беременеть? — растерянно спросил Гордей
— А почему вы думаете, молодой человек, каждый еврей в утренней молитве обязательно говорит: "Господи, спасибо, что не сделал меня женщиной?" Потому что ни один мужчина не выдержит того ада, который творится в женском сердце и очаровательной головке. И знаете что? — он понизил голос, оглянулся, придвинул стул вплотную к стулу Гордея, и горячо прошептал ему в ухо: — Мне иногда кажется, что эти хулиганы, которые говорят, что бог — это женщина, где-то по-своему правы. Иначе почему у Него так часто меняется настроение? Особенно, когда это касается денег. Стоит вам немножко подзаработать, и вы уже рады, что можно чуть-чуть отложить на потом, так Он тут же вам придумывает новые расходы, которые сыпятся на вашу голову без остановки. Разве женщины не ведут себя также?
И глядя, как горячий ветер тихо шуршит белыми листками бумаги, наполненными слезными просьбами и втиснутыми в щели Стены, Гордей почувствовал, как в его доверии к Насте зазмеилась такая же трещина. Только записку в нее не положишь. Слишком больно. И слишком плотно срослись камни недоверия в его сердце. Пятясь от Стены по площади, чтобы не поворачиваться к святыне спиной, Гордей решил, что им с Настей нужно расстаться. Если не навсегда, то хотя бы на время. Ему необходимо почувствовать свободу. Подумать и проверить: сможет ли он без жены?
Анастасия
Картины в комнате для гостей и вправду прекрасны. Легкие, как мотыльки, балерины Эдгара Дега парят в воздухе, пронизанные светом. Странно видеть их в этом доме. В жизни бы не подумала, что Гурджиев — поклонник художников-импрессионистов и балета. И хотя внешность обманчива, но все же очень странно обнаружить у такого хищника любовь к нежному и прекрасному.
Делаю шаг назад, чтобы рассмотреть картины на расстоянии, и натыкаюсь на Макса. Он обнимает меня двумя руками и целует в затылок. По телу пробегают мурашки. Меня охватывает какая-то страшная гадливость. Словно ко мне прикоснулся мерзкий таракан, а не красивый молодой мужчина. Зябко передернув плечами, вырываюсь, отталкиваю его и резко говорю:
— Давайте считать, что у нас уже все было!
На его лице мелькает замешательство.
— Ээээ… это, простите, как? Не понимаю!
— А вот так. Будем делать вид, что мы переспали.
— Извините, но я, действительно, не в состоянии понять, что вы имеете ввиду, — Макс пожимает плечами.
— А что тут непонятного? Вам никогда не отказывали женщины? Я вас не хочу!
Хотела еще добавить: "Вы мне физически неприятны", но сдержалась.
Судя по его лицу, видимо, действительно, не отказывали. Наверное, их можно понять. Ну да, конечно! Высокий, мускулистый, из-под распахнутой рубашки виднеются те самые знаменитые "кубики" на прессе. Рельеф мышц, как нарисованный. Наверное, нужно убиться в спортзале и упиться пищевыми добавками, чтобы такое накачать. Я привыкла к балетным танцорам, большинство которых сложены, как боги, но даже у них такого нет. Я, по крайней мере, не видела.
— Малыш, ты очень напряжена, — мягко говорит он и снова обнимает меня. — Это с непривычки. Давай я сделаю тебе массаж, ты расслабишься, и все будет хорошо, — он одним прыжком оказывается сзади меня, неожиданно ловко и быстро нажимает обеими руками на мои шейные позвонки.
Пытаюсь его оттолкнуть, но по телу, натянутому, как струна, вдруг разливается такое блаженное тепло, что я прерывисто вздыхаю. Макс увлекает меня на кровать и шепчет:
— Просто массаж, и все. Расслабься, малыш!
— Не называй меня малышом. Я этого терпеть не могу!
— Хорошо, — примирительно шепчет он. — Как скажешь, — он кладет меня на шелковое покрывало животом вниз и пробегает пальцами по позвоночнику. — Ты вся — сплошной узел, нельзя же так нервничать. Расскажи мне, что случилось. Я умею хранить чужие тайны. Представь, что я — твой психолог.
С ума сойти! Бред какой-то! Да что он о себе возомнил? Руки у него волшебные, с этим не поспоришь, но неужели он думает, что я сейчас начну исповедоваться? Не люблю наглецов. И всегда ставлю на место. Тем более вот таких мелких, которые мнят себя мужиками с опытом, потому что привыкли к тому, что скучающие взрослые тетеньки тянут к ним свои загребущие жадные ручки, унизанные бриллиантами. Твоя очередь огрести, мальчик! Резко поднимаюсь, сбрасывая его руки, и поворачиваюсь к нему лицом, усевшись на колени. А мальчик бойкий. Он уже и рубашонку скинул. И теперь поигрывает мускулами на накачанной груди. А на лице такая легкая ухмылка: мол, не ломайся, тетенька, шансов устоять у тебя ноль из тысячи.
