Девочки-лунатики (СИ) - Ланской Георгий Александрович (полная версия книги txt) 📗
Когда она вбежала в номер, раскрасневшаяся, с растрепанными волосами и горящими глазами, Нина уже собиралась, подкрашиваясь у зеркала. Бросив беглый взгляд на Карину, она промурлыкала:
— Рандеву состоялось, как я посмотрю?
Отвечать Карина не стала. Вместо этого, она направилась в душ, с наслаждением подставив лицо горячим струям.
— Кстати, пока тебя не было, Гарин в номер ломился, чуть дверь не выбил, — крикнула Нина, перекрывая шум воды. — Я, дура, обрадовалась, но он тебя хотел, во всех смыслах.
— Да и фиг с ним! — крикнула Карина в ответ.
Сашка была в рейсе, и в ее спальне все еще посвистывало окно. Судя по всему, найти причину сквозняка не получилось. Лада отсыпалась, и на приход Карины не отреагировала. В холодильнике стояла полупустая кастрюля с куриным супчиком и руинные остатки овощного салата. Вымывшись, Карина без аппетита пообедала и легла, но заснуть не получалось. Ее душа пела.
«Я как дура, — подумала Карина и почему-то хихикнула, бросила быстрый взгляд на спящую Ладу, и натянула одеяло до глаз. — Можно подумать, ни разу с мужиком не спала. И чего так радоваться? Это ведь наверняка ничего не значит».
Возможно, это ничего и не значило, но ей хотелось, чтобы все, что произошло в тайской гостинице, оказалось не случайным, и переросло в нечто большее. В конце концов, ей ведь и в самом деле некогда искать мужчину на земле. В самом деле! Вот сегодня она вернулась домой, и за сутки надо успеть отдохнуть, перестирать кучу вещей, приготовить обед, выбраться в магазин. Когда на свидания-то бегать?
На работе каждая вторая крутила романы с летчиками, бортпроводниками, инженерами и диспетчерами, даже замуж выходили, и жили вполне счастливо. Чем она хуже?
Правда, у Савицкого была репутация бабника, но Карина храбро решила разобраться с этим потом. Она вообще предпочитала не загадывать и ничего не бояться. Случится — значит случится, и ничего тут не поделаешь, так что нечего себя терзать загодя.
Проснувшись около пяти вечера от надоедливого писка микроволновки, разогревающей обед, Карина еще несколько минут повалялась, а потом, бросив взгляд на пустующее ложе Лады, нехотя встала.
Лада ужинала, уставившись в монитор планшетника, видимо, читала, а может, бродила во всемирной паутине. Увидев Карину, она виновато улыбнулась.
— Разбудила?
— Да ладно, — отмахнулась Карина и заглянула в кастрюльку, осталось ли еще на ее долю. — Все равно вставать. Ночью-то что делать буду?
— Как слетала?
— Нормально, — ответила Карина, но ее губы предательски растянулись, и Лада насторожилась.
— Нормально?
— Нормально.
— А чего скалишься?.. Ой, да ла-а-адно… Да ла-а-адно! Ну и кто он?
— Все-то тебе расскажи, — отмахнулась Карина и целую минуту терпела пронизывающий взгляд подруги и ее жалобный скулеж, а потом, не вытерпев, уселась напротив и все рассказала. Лада слушала, восхищенно качала головой и улыбалась.
— Знаешь, я тебе даже немного завидую, — призналась она.
— Чего это?
— Ну… Плодотворный рейс был. И мужика подцепила, и в ресторане посидела, и даже вон, опять подзагореть успела.
— Да чего я там успела: от машины до отеля, — возмутилась Карина, но Лада помотала головой.
— Нет, заметно, что ты подрумяненная. А я вот на своих разворотных рейсах что вижу? Дьюти-фри и аэропорт Шарля Де Голля. В Париже сейчас мерзко. Может, в центре, на улицах и хорошо, распродажи рождественские, елки наряженные, лампочки, люди веселые… А мы, как проклятые, мерсикаем, да сильвуплекаем пассажирам, а самих воротит уже от рож этих, от улыбок щеки болят. Я так мечтала, что хоть денечек похожу там по магазинам. Сейчас же самый кайф ходить… И опять облом. Одно греет, еще пара рейсов, и моя стажировка закончена.
— Я сегодня в кадрах была, — призналась Карина. — Сразу пошла по прилету.
— Ну? — подняла брови Лада. — И что? Контракт подписала?
Карина кивнула.
— Слушай, ну это же классно, — обрадовалась Лада. — Надо бы это дело отметить, вот только куртизанку нашу дождемся. Хотя, боюсь, ее эта новость не порадует.
— Почему?
— Да спалилась она по мелочи, и выговор получила, причем уже третий. Выгонят ее нафиг, или на внутренние рейсы переведут, куда-нибудь в Воркуту, к неприхотливым селянам.
Карина закатила глаза и шлепнула себя ладонью по коленке.
— Что она натворила опять?
— Обед подавала и касалетку на пол уронила. Пассажир потребовал, чтобы она ее выкинула. И ведь зараза, попался принципиальный, пошел смотреть, как она ее будет выкидывать. Ну, Сашка выкинула. Он вроде ушел, а ей что делать? На борту полная загрузка, значит, кому-то не достанется. Она касалетку из мусорки вытащила, обтерла, и еще сказала что-то вроде: с пола не захотел, с помойки пожрешь. Глаза подняла, а этот хрен рядом стоит.
— И что?
— И ничего. Пассажир жалобу написал, Сашку на разбор вызывали. Она вчера, бедная полдня носилась, даже к этому упырю Зуеву ездила, в ноги падала, ну и все такое…
— К Герману Борисовичу? — ахнула Карина. — Господи, как не противно ей? Ведь наверняка поимел?
— Конечно. А толку чуть. Сашка прилетела, злющая, как собака. В общем, Зуев ее, конечно, оттрахал, а потом сказал: извини, деточка, но больше тебе ничем помочь не могу. Ищи другого покровителя, я только вначале на путь истинный направить могу. Ну не козел ли? На какой путь? Тоже мне, мессия…
— Козел конечно, — вздохнула Карина, пожалев бедолагу Сашку. — И что она делать думает?
— Фиг его знает, — сказала Лада и пожала анемичными плечиками. — Улетела сегодня в Египет, а что и как, не знаю. Вроде бы хочет попросить, чтоб ее на поруки кто-нибудь взял. Глупо, конечно, такое хорошее место терять из-за ерунды, но тут мы ей не поможем.
— Не поможем, — согласилась Карина, и стала нехотя есть жиденький супчик, в котором кроме бульона гонялись друг за другом несколько вермишелин, обжаренный лучок и морковка.
Не еда, а насмешка. Даже если фигуру надо беречь. Наверняка Лада готовила, она вообще никогда есть не хочет.
Поставив чайник, Карина собрала нуждающиеся в стирке вещи и унесла в ванную.
— Если тебе надо что-нибудь постирать, тащи, — крикнула она.
— У тебя телефон звонит, — заорала Лада в ответ. В этом сталинском доме, сделанном под коммуналки пленными немцами, все время приходилось орать, потому что межкомнатные перегородки были в два кирпича.
Телефон, действительно, надрывался. Карина взяла его в руки и вспыхнула.
На экранчике высветилась надпись: «Вызывает Игорь».
Москва медленно, но верно катилась к новогодней истерии, однако для Карины это не значило ровным счетом ничего. Разве что пассажиры на рейсах Москва-Бангкок становились более нетерпеливыми, требовательными, и положенные девять с лишним часов полета им явно не сиделось на месте. Они возбужденно подпрыгивали, стоило там, за толстым стеклом иллюминатора, показаться окруженному буйной зеленью аэропорту Суварнабхуми, хватали багаж и бежали к выходу, едва открывали дверь. Но теперь их радостная суета трогала Карину мало. Роман с Савицким развивался настолько стремительно, что все остальное перестало ее интересовать.
«С чего они решили, что он бабник? — думала она. — Нормальный мужик. Впрочем, нормальный мужик как раз и должен быть бабником, должен нравиться и своей женщине, и другим.»
Ухаживал Игорь красиво, а ведь Карина совершенно не знала раньше, как это делает настоящий мужчина. Не принимать же всерьез поползновения на романтику от сопливого студентика, считавшего, что набросанные в ванну лепестки роз, и понатыканные всюду свечи, потрескивающие под льющийся из колонок хрипловатый голос Шаде — это романтика. Подобные действа были бы хороши для слезливой мелодрамы по телевизору. Савицкий же, таскаясь с ней по вечерней Москве, то и дело хватал Карину за руки, беспокоясь, не замерзла ли она, не проголодалась ли, а она хохотала, отбиваясь от его чрезмерной заботы.
