Настоящая любовь и прочее вранье - Гаскелл Уитни (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
– Весьма проницательно с ее стороны, – обронила я.
– Что?
– Ничего. Просто всякие заморочки на работе.
– И кто этот парень?
– Какой еще парень?
– Тот, по кому ты страдаешь, – пояснила Элис.
– Я кое с кем встречалась, но сейчас все кончено. И я не страдаю. Вообще, все это было несерьезно, – солгала я.
– Ладно-ладно, поняла. Не хочешь говорить – я не настаиваю. Но может, потолкуешь с мамой? Она расстроена и спрашивает, не стоит ли спрятать от тебя снотворное, на случай если подумываешь о самоубийстве и тому подобном.
– Ни о чем я не подумываю, – рассмеялась я впервые за несколько дней.
– Знаю, но скажи ей это сама. Ведь она все принимает близко к сердцу.
Мы попрощались, мать взяла трубку и стала что-то тихо говорить, не спуская с меня глаз. Я помахала ей и улыбнулась. Чуть позже, перед тем как уехать вместе с Говардом, она принялась пересказывать мне все сплетни, ходившие в ее бридж-клубе, и это, похоже, несколько ее умиротворило. Но ненадолго. Назавтра мать в сопровождении Саши вышла во двор и на этот раз уселась у бассейна, опустив в воду голые загорелые ноги. Ногти на ногах были тщательно подпилены и покрыты светло-розовым, как внутренность раковины, лаком. Саша, виляя хвостом, легла рядом с матерью, но так, чтобы на нее не попали брызги.
– Какая теплая вода, – заметила мать.
– Ты совсем не купаешься?
– Иногда, – пожала она плечами, – хотя не слишком часто. Это вредно для волос: хлорка их обесцвечивает.
– В таком случае, зачем тебе бассейн? – удивилась я.
– Мне нравится смотреть на воду. Здесь так спокойно, правда?
Я кивнула. Мое суденышко ударилось о дальнюю стенку бассейна. Я оттолкнулась и поплыла к центру, глядя в головокружительно-синее небо Флориды.
– Небо такое ясное и безоблачное… просто завораживает. Живя здесь, я, наверное, постоянно попадала бы в аварии, потому что заглядывалась бы на небо, даже когда вела машину, – мечтательно протянула я.
– Откуда у тебя это колье? Такая красота! – воскликнула мать.
Я лениво подняла руку и коснулась колье, подаренного Джеком, – так и не смогла заставить себя снять его, – и привычная боль ударила в сердце.
– Э… подарок друга. А где Говард? Опять играет в гольф?
– Нет, смотрит новости и пьет скотч. Я пыталась ограничить его одной порцией на ночь и вообще уговорить перейти на пиво, но пока не получается. Он не желает признавать своих проблем.
Я даже растерялась. Нет, конечно, мне было известно, что Говард пьет, притом довольно сильно. Но мать никогда не говорила об этом вслух, пожимая плечами и списывая на «мальчишеские выходки» фальшивое пение в клубе и на усталость – привычку каждый вечер засыпать в кресле. Я всегда считала: то, что Говард был добродушен во хмелю и никогда не буянил и не дрался, позволяло ей отрицать очевидное.
– Так что происходит, Клер? – спросила мать внезапно.
– Ты о чем?
– Не пойми меня неправильно… Я рада тебе, но ты очень редко приезжаешь, тем более так неожиданно. В конце концов, я твоя мать и вижу, как ты расстроена.
То же самое она говорила, когда мне было одиннадцать лет, и одна из девочек в школе пригласила всех подруг из нашей компании переночевать у нее. Всех, кроме меня. Я была безутешна, а когда рассказала матери, та гневно вскинулась, после чего, гневно раздувая ноздри, бросилась к телефону и долго допытывалась у матери девочки, почему обо мне забыли. В конце концов, она добилась, чтобы мне прислали приглашение. Я так и видела, как сейчас матушка бросается улаживать дело: звонить Мадди, уговаривая ее помириться со мной, или Джеку, проклиная его на все лады за то, что использовал меня. Пусть снаружи мать была холодно-элегантной, но под внешностью шикарной, проводящей полжизни в салонах красоты, женщины скрывался твердый орешек.
– Просто последнее время мне как-то не везет. Встречалась с одним человеком, но ничего не получилось, и все это вылилось в крупные разборки, – нехотя пробормотала я. Лучше отделаться полуправдой, чем беззастенчивым враньем. Матушка была настоящим детектором лжи в человеческом обличье, особенно когда речь шла обо мне и Элис. От нее ничего нельзя было скрыть.
– Что за разборки?
– Долгая история.
Мать вытянула ноги, полюбовалась стекающей со ступней водой и пожала плечами:
– Ничего. Я давно не работаю, так что времени для долгих историй у меня сколько угодно.
Не знаю, то ли я слишком устала, чтобы держать оборону, и посчитала, что легче выложить все, то ли расслабилась, потому что она первая открылась мне, признав, что муж пьет, но вдруг обнаружила, что рассказываю о том, как впервые встретилась с Джеком, как узнала, что он бывший бойфренд Мадди, но все равно продолжала с ним видеться, как Мадди выследила нас и объяснила, что Джек мне лгал. Словом, выложила все, кроме самых интимных подробностей, разумеется: какой бы взрослой я ни была, какой бы циничной ни казалась, есть темы, которые ни за что не стану обсуждать с матерью.
Когда я замолчала, ма нахмурилась, недоуменно покачивая головой-.
– Не понимаю… а почему ты решила, будто Джек использовал тебя, чтобы посчитаться с Мадди? – удивилась она.
– Но ведь он притворился, что не знает меня, когда мы встретились в самолете, – напомнила я.
– И все равно… С чего ты вдруг стала думать, что он не питает к тебе никаких чувств? Зачем в таком случае прилетел к тебе на День благодарения? А потом просил провести с ним Рождество? Разве не ты сказала, что Мадди шла за вами до ресторана и именно таким образом узнала, с кем он встречается? Если Джек так уж сильно хотел отомстить, почему прямо не рассказал ей все?
– Потому что… ну… он просил, чтобы я во всем призналась Мадди. Хотел, чтобы я сама это сделала.
– А может, просто пытался расставить все точки над i? Разве не ты сама все время отказывалась, твердила, что не хочешь обижать лучшую подругу? – допрашивала мать.
– Верно, но посуди сама: ты ведь видела Мадди. Она неотразима и, нужно признать, встречается с мужчинами, которые на меня и не взглянут. Мне с самого начала казалось странным, что такой классный мужчина, как Джек, обратил внимание на меня, тем более что Мадди постоянно названивала ему, пытаясь помириться.
– А ты вроде утверждала, что Джек – просто негодяй, способный манипулировать твоими чувствами, чтобы причинить боль Мадди, – напомнила мать. – Теперь говоришь, он классный…
– Да, но тогда я не знала правды, – беспомощно пролепетала я. – Он показался мне самим совершенством. Полагаю, Джек одурачил нас обеих.
Мать тяжело вздохнула:
– Нет, это поразительно! Тебе тридцать два года. Ты прелестная, умная, состоявшаяся женщина и при этом лишена всякой уверенности в себе. Совершенно не способна взглянуть в зеркало и увидеть себя в истинном свете.
– Что ты хочешь сказать? – выдохнула я.
– Все рассуждения о том, как Джек тебя использовал, основаны на убежденности… уж не знаю, твоей или Мадди, что всякий разумный мужчина немедленно предпочтет ее тебе. Но это чистый вздор! Да, Мадди – девушка привлекательная, но я всегда считала, что в сравнении с тобой кажется несколько бледноватой.
– Очень любезно с твоей стороны, – возразила я, – но не имеет ничего общего с моей уверенностью в себе. Я знаю, что далеко не красавица, и давно примирилась с этим.
– Не красавица? Клер, ты просто ослепительна! Прекрасные волосы, выразительные глаза – кстати, мои глаза, – идеальная кожа и фигура как у Лиз Тейлор в лучшие ее дни! Ну, ты не похожа на тощих актрисулек, которые так популярны в наше время: ни бюста, ни задницы, – но именно этим и выделяешься из серой толпы ничтожеств.
Я закатила глаза:
– Спасибо, но ты моя мать. Ты и должна говорить подобные вещи.
– Ты, кажется, всегда твердила, что я слишком критично к тебе отношусь. Может, так оно и было… но мне никогда не приходило в голову, что уровень твоей самооценки настолько низкий. Может, это я и виновата, потому что редко говорила, какая ты красивая и как дорога мне, как отличаешься от модных дурочек, подражающих кинозвездам, – задумчиво произнесла она.
