Красота - страшная сила - Агни Кэти (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Принцесса, — медленно проговорил он, — вот ты и приехала. Что же, отпразднуем это. Иди сюда и обними своего старого дружка. — Говоря это, он продолжал скручивать косяк.
Я залезла к нему на диван, обхватила его прекрасную голову руками и поцеловала так сильно, что ему пришлось отложить журнал. Я старалась не думать, кого знали эти сладкие чувственные губы за месяц, что мы не виделись.
— А где же малышка Люси Лу? — спросил он, заглядывая мне за спину, как будто Люси стала бы тихонько ждать, прячась за мной.
— Она в клинике, — сказала я, — в Рэйнбоу. Съела слишком много желеек вчера, а утром Карен не смогла ее разбудить.
— Вот дьявол, — сказал Рики, — закуривая косячок, — плохие новости. Ты слышал, Льюис?
Льюис лежал на соседнем диване, закрыв лицо футболкой, мягко перебирая струны гитары. Он убрал футболку с лица и, жмурясь от света, посмотрел на нас.
— Привет, Лора, я и не слышал, что ты приехала. Я медитирую — готовлюсь к концерту. — Льюис потер глаза. — А что случилось с Люси?
— Загремела в клинику, — ответил Рики, — опять.
— Круто, — откликнулся Льюис, а затем снова положил футболку на лицо и вернулся к медитации.
— А она уже была там? — спросила я.
— Конечно, — сказал Рики, — пару раз. Она не любит там лежать, потому что там ей не дают наркотиков. Но у нее ни разу не было передозировки. Бедная глупышка. А Билли Джо знает?
— Вряд ли, — ответила я.
Рики приказал одному из своих помощников связаться с Билли Джо, и следующие полчаса он говорил о Люси со своим приятелем, находившимся на другой стороне Атлантики, а я смотрела МТВ. Я не могла отделаться от злых мыслей, что, даже запертая в клинику, Люси продолжает оставаться в центре внимания и портит долгожданную встречу с Рики. Когда он закончил свой разговор, пора было готовиться к выходу на сцену.
Его сборы состояли в том, что он сменил одни джинсы на другие. Все его штаны выглядели одинаково: поношенные, в стиле семидесятых, джинсы с низким поясом, облегавшие его худые бедра и слегка расширявшиеся книзу. Он надел футболку с «Роллинг Стоунз» и улыбнулся, рассматривая свое отражение в большом зеркале.
— Мой подарок Мику, — гордо пояснил он.
В довершение образа он надел крепкие, хоть и старые байкерские ботинки и мазнул волосы гелем. На сборы ушло меньше пяти минут, а он выглядел на все сто рок-идолом. У дверей автобуса группу ждали пять охранников. Они должны были проводить их на сцену. Музыканты опаздывали уже минут на пять, но никто не торопился. Парни не спеша нюхнули кокаина и вышли, не забыв надеть солнечные очки, хотя был уже вечер.
Выйдя из автобуса, я услышала скандирование «Рики! Рики!». Сначала шум был приглушенный, но он становился все сильнее и сильнее по мере того, как мы приближались к сцене. Наконец, стало казаться, что воздух сотрясается от воплей десяти тысяч взвинченных фанов. Клянусь, сам воздух был наполнен ожиданием, я это чувствовала, когда поднималась вместе с группой за кулисы.
Я схватила Рики за руку и воскликнула: «Ух! Это круче любого наркотика».
Его глаза горели, как у тигра, который приготовился прыгнуть на свою жертву. Он поцеловал меня в лоб, без нежности, как будто клюнул.
— Это полный кайф. Лучше наркотиков, лучше, чем секс, ничто в этом чертовом мире не сравнится с этим!
И тогда я поняла, что никогда не буду у Рики на первом месте. Но виной тому были не другие женщины, а музыка. С ней я не могла соперничать.
— Готовы, ребята? — прокричал он.
Музыканты кивнули головами.
— Тогда вперед!
И четверо музыкантов выбежали на сцену под бешеные завывания толпы.
— Ри-ки! Ри-ки! Ри-ки! — Крики становились все сильнее и сильнее.
— Детка, — обратился ко мне Рики, пятясь назад от своих фанов, — я уйду со сцены после «Ноторити» на пару минут, приготовь, пожалуйста, парочку порций кокаина для меня, хорошо?
Развязной походкой надменно он взошел на свой пьедестал и, нахмурившись, стал разглядывать колышущийся океан лиц, на которых было написано обожание. А за людской толпой садилось солнце, освещая сцену и людей.
Я стояла за кулисами и наблюдала с благоговейным ужасом, как сотни парней, все как один, старавшиеся быть похожими на длинноволосого Рики, прыгали вверх и вниз, выкрикивая слова его песен. Девушки взбирались на плечи своих парней. На них были футболки «Шуга Риф», и они кричали «Я люблю тебя, Рики!». Одна юная красотка с длинными светлыми косичками сняла футболку. Она пританцовывала, а ее голые груди тряслись в такт музыке. Само собой, кинооператоры вскоре это заметили, и ее голый бюст тут же занял огромный экран за спиной у группы. Рики тоже обратил внимание на изображение.
— Так держать, девчонки! Раздевайтесь! — кричал он.
Пять тысяч футболок с «Шуга Риф» полетели на землю. Десять тысяч обнаженных грудей запрыгали перед музыкантами. На лице Рики заиграла порочная улыбка. Он обладал властью. И я это видела. Теперь мне стало понятно, о чем говорила Моника: никогда этот мужчина не будет верен, и я должна научиться жить с этим. Рики надменно передвигался по сцене, раскачивая бедрами, как Элвис XXI века. Его полные губы касались микрофона, а скрипучий голос вырывался, задевая за живое. Стоило ли удивляться, что у этого парня было такое непомерно раздутое самолюбие. Разве можно купаться в обожании тысяч людей и не поверить в то, что ты бог? В тот момент я и сама верила в это.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Я положила голову на голый живот Рики и сквозь листву дерева, под которым мы отдыхали, смотрела на сине-голубое небо. Рики одной рукой держал сигарету, а другой рассеянно накручивал себе на палец мой локон. Он напевал себе под нос какую-то мелодию, которая непременно должна была стать мировым хитом, как только он придумает к ней слова. Сквозь дым сигареты я видела, как шмель кружился над моей головой, и мягким движением отогнала его, когда мне показалось, что он собрался усесться мне на нос. Мы нежились в полуденном солнце на вершине Примроуз-Хилл. Мы уже слопали две коробки клубники и выпили три бутылки шампанского. Моника и Льюис дремали неподалеку на кашемировом покрывале, которое я им любезно предоставила. Они лежали прямо как две ложки в ящике стола: один касался грудью спины другого. Рука Льюиса свободно повисла на талии Моники. Они были похожи на людей, проживших вместе бок о бок долгое время. День был восхитительный, и моя голова кружилась от шампанского и счастья.
— Люси выписывают завтра, — произнес Рики, нарушив блаженное молчание.
— Верно, — подтвердила я.
— Думаю, надо как-то это отпраздновать, — предложил Рики.
— Например? — поинтересовалась я.
— Устроим вечеринку, — решил Рики, — ужасную, долгую, шумную ночь гедонизма. Что скажете?
— Прекрасная идея, Рики, — ответила Моника, которая, казалось, спала. — Из Люси две недели выводили яд, а ты намерен накачать ее наркотиками и алкоголем, едва она выйдет из больницы. Ты настоящий друг. Ты знаешь, что я отнюдь не поклонница Люси, но даже мне не хочется, чтобы ей вышибло остатки мозгов.
— Послушай, но Люси захочется именно этого, — возразил Рики.
— Он прав, — пробормотал сонный Льюис. — Ей не терпится поразвлечься. Уж вечеринку-то мы можем ей устроить.
— Что ж, как хотите, — ответила Моника. — Но если ваша подружка отправится тут же обратно в клинику, виноваты в этом будете вы.
— Знаешь, Моника, — сказал Льюис, — ты такая правильная, что порой я не понимаю, чего ради я связался с тобой.
— Да, ты — как старая беспокойная бабка, — добавил Рики.
— Боже, если я не буду беспокоиться о вас, то никто другой этого делать не станет, и вы все умрете к тридцати годам. — Моника улыбалась, но глаза ее были печальны.
— Где мы устроим вечеринку? — спросила я в надежде, что никому не придет в голову загадить мой новый чудесный дом.
— У меня, — сказал Рики.
— Где? — спросила я. — В гостинице?
— Нет, — фыркнул он, — в поместье Херлингэм. Старики уехали. Так что устроим все в воскресенье. Правда, в воскресной вечеринке всегда есть нечто декадентское?
