Занимательная геометрия (СИ) - Николаева Ольга (книги регистрация онлайн txt) 📗
Поэтому, они продолжали прятаться, приезжать домой к Дэну, второпях снимая друг с друга одежду еще в прихожей, не желая тратить драгоценное время, украденное у сна и других важных дел. Они все время спешили. Скорость и темп бесконечной гонки за тающими секундами задавала Вера, Денис лишь поддерживал. Ей постоянно казалось, что над их хрупкой связью висит Дамоклов меч её скорого отъезда. Поэтому девушка старалась взять как можно больше счастья и радости у этих мгновений, зная, что когда?то им придет конец.
Но от того, что каждую прожитую с Дэном минуту она считала и фиксировала, чтобы потом бережно сложить эти кусочки сладких секунд в самый сокровенный уголок памяти, все было ярче, острее, пронзительнее, каждый вздох?как последний, потому такой упоительный. Будто отравленным вином, она упивалась радостью, зная, что в конце яд о себе заявит, и будет мучительно больно, и пытка болью растянется… Но не могла отказаться, как заядлая наркоманка, летела к нему за новой дозой короткого и яркого счастья…
Глава 9
В работе все тоже складывалось удивительно хорошо. Вере казалось, что еще никогда она не получала такого удовольствия от процесса. Скучного и очень кропотливого труда, большая часть которого была никому не заметна: цифры, сметы, отчеты, аналитика, договоры, которые приходилось править и корректировать сотни раз, злые и взъерошенные клиенты, занудные и ленивые, жадные подрядчики… Что из этого могло принести радость? А еще подчиненные, большинство из которых было старше и опытнее, и поглядывало на Веру сверху вниз, в лучшем случае — снисходительно, в худшем — с открытой неприязнью… Все это, по сути, должно бы надоесть, разочаровать, вызвать усталость и отвращение… Но не вызывало. Девушка, порой, думала, что это ненормально — так легко и спокойно реагировать на ежечасные, рутинные, мелкие и крупные невзгоды.
Но она смотрела на эти неурядицы будто со стороны, переживая, конечно, однако — не очень сильно. Зато ярким огнем вспыхивала, когда что?то неожиданно получалось, особенно — сложное и неприятное. Она сияла, как сотни лампочек на сотни киловатт, заражая этим окружающих. Потому что знала: Денис обязательно похвалит, оценит, расскажет, какая же она у него умница. Ради этого можно было сидеть, не разгибаясь, над столом, до позднего вечера. Забывая про отдых, покой и сон, не зная усталости. Дениса это, порой, сердило, он хмурился, почти насильно утаскивал домой, ругая за то, что насилует свой организм. Но она видела, как он бывает горд, видя результаты. А еще ей нравилось работать с ним по вечерам, в сумрачной тишине офиса, освещенного лишь парой настольных ламп. Денис никогда не настаивал, чтобы Вера сидела в его кабинете, чаще прихватывал ноутбук и сам к ней перебирался. Так они могли засиживаться допоздна, лишь изредка переговариваясь, занятый каждый своим делом. Но сам факт, что Денис рядом, успокаивал и наполнял теплом. Иногда она представляла, что могли бы так же сидеть дома, в его кабинете, на одном диване… Но тут же отгоняла эти мысли, чтобы не расстраиваться.
Мысли упорно возвращались. О том, как могло бы быть… Иногда, в глубокой ночи, глядя в темноту бессонными глазами, она разрешала им придти. Мечтала. Позволяла себе подсмотреть красивые, нежные, будто акварелью писаные картины из будущего. Невозможного, она знала. Но мечты для того и есть, чтобы пожить в невероятной реальности…
Утром она получила с курьером подписанный договор с новым подрядчиком. Трудный, мучительный, сотню раз переделанный договор, начатый еще Женькой полгода назад. Очень желанный для их фирмы, но парнем заброшенный. Евгений, задолго до травмы, уперся в тупик, устал уговаривать вероятных партнеров и просто отложил его в долгий ящик. Надеялся вернуться потом, после передышки. А после — отвлекся и забыл. С ним тоже такое случалось, особенно — если Дэн не контролировал. А Вера случайно нашла, долго вникала, советовалась с "шефом" (не могла его больше настоящим шефом воспринимать, только с улыбкой), и вот — партнер поставил подпись и печать! Осталось лишь скрепить визой Дмитриева Д. И., поставить печать, спрятанную в директорском сейфе — и Вера могла принимать заслуженные аплодисменты, дифирамбы и награды. Хотя, ей было достаточно, чтобы хмурый и сосредоточенный Денис улыбался…
И она сейчас очень сильно сдерживалась, чтобы не расплыться в глупой, счастливой улыбке, пока летела в приемную Дэна, чтобы первой обрадовать. Нет, конечно же, по правилам, нужно было отдать документы секретарю, а вечером забрать, уже подписанные и проштампованные. Если бы к нему каждый вламывался, когда захочет, за любой закорючкой, Денис Игоревич давно повесился бы. Это он сам так однажды сказал, когда Вера озадачилась: к чему такие формальности в небольшом филиале?
Ответ убедил, она прониклась и старалась правила соблюдать. Но сегодня хотела сама объявить ему о своей гордости и победе. Первой — самостоятельной.
Улыбка не хотела прятаться, и Вера прекратила с ней бороться, хоть и знала, как глупо выглядит…
В приемную влетела и уже, было, открыла рот, чтобы уточнить у Ларисы — крысы, не занят ли Дэн, и… закрыла, растерянно.
Денис был в приемной. Вера еще никогда не видела у него такого выражения лица: смесь удивления, злости, недоумения, чего?то еще… Но он был немного занят и не сразу заметил вошедшую девушку. И Вере, почему?то, сейчас безумно не хотелось, чтобы он поднимал глаза. Ей, вообще, не терпелось исчезнуть, скрыться, убежать из этого места подальше. Но сделать это беззвучно не получилось бы: дверь закрылась за ней, а открывалась всегда с щелчком повернутой ручки. Потому она просто стояла, надеясь остаться незамеченной, почти не дышала. Боялась, что первый же глубокий вдох разорвет легкие напополам, потому что грудную клетку сдавило, и места для воздуха не осталось.
Страх оказаться замеченной был напрасным: Дэн в её сторону даже голову не повернул. Он смотрел на женщину, что обнимала его за шею, плотно прижавшись всем телом — к его, такому родному, красивому. И что?то в наклоне её головы, запрокинутой вверх, в положении рук на плечах Дениса, подсказывало: имеет право, полное. Право, которого у Веры нет.
Она успела заметить хрупкость фигуры, изящность тонкой шеи, густую, блестящую гриву темных волос, собранных в низкий хвост заколкой… И то, что вещи на этой женщине — явно из тех бутиков, на которые Вера даже не засматривалась, чтобы зря не мечтать…
Но это были мелочи. По сравнению с главным. Рядом с парой взрослых, о чем?то тихо разговаривающих, стоял ребенок. Очень красивый мальчик. Темненький. Кареглазый. Он заглядывал снизу вверх в лица родителей. В том, что оба — родители, она не сомневалась. Вернее, не было сомнений в том, что Денис — отец этого мальчика.
Глядя на сына Дениса, она физически ощущала, как её хрупкая сказка рушится. На глазах. Обломки рассыпались в прах, придавливая к земле, выдергивая в реальность, от которой она так старательно убегала несколько недель. Таких бесконечно долгих, мучительных недель… И таких безнадежно кратких, и сладких, и волнующих.
Сын. Как безобразно обманывал её Денис, скрывая самое главное. Не стесняясь, говорил о жене, хоть и без уважения, без нежности, но никогда свой статус не отрицал. А сына, как будто, и не существовало. Даже намек не проскользнул, ни одного слова не было сказано… И это было страшнее и больнее любой, самой гнусной лжи…
Вера долго себя убеждала, что жена — это не так уж и страшно, если муж не думает, не вспоминает о ней. Ведь нельзя отобрать то, что уже и так потеряно… Да она, если быть честной, и не отбирала, не крала ничего. Денис по своей доброй воле, сознательно, дарил ей внимание, заботу и ласку. Он с ней был, не обращая внимания, что она против, и сам настоял, и требовал ответного тепла… И она почти поверила, что ничего не разрушает в уже разбитой расстоянием и временем семье. Сомнительно все это было, конечно, однако, утешало её воспаленную совесть.
А теперь… Кроме осознания своей ненужности, накрыло обидой и болью за этого мальчика. Такого растерянного и как будто чужого. И не важно было уже, чей это сын. Пусть — Дениса и другой женщины, пусть. Но разве его можно было вот так, в стороне оставлять?
