Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ) - Маркина Татьяна (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗

Черных послушно поплелась за ней. Удивительно, но эта женщина, старше ее как минимум лет на пятнадцать, мать троих детей, так легко ей подчинялась и сейчас, и дома. Видимо, это школьные навыки давали о себе знать. На уроках у нее сформировались определенные интонации для поддержания дисциплины. На втором году работы ей уже легче было привлекать внимание детей к рассказываемому материалу, пресекать посторонние разговоры, наводить тишину в классе. Она чувствовала, когда нужно быть строгой, а когда можно вести себя без затей.

Через час бесконечных расспросов, объяснений, заполнений формуляров и подписей Дима очутился на свободе. Оставалось заявление владельца машины. Таня была не против, чтобы родители Димы платили за причиненный их сыном ущерб, глядишь, и на водку бы денег меньше осталось, но не хотелось ставить клеймо на Димкиной биографии. Да и не верилось в кражу зонтика, когда бы он успел сбыть зонт, и зачем тогда вернулся в машину? Мог ведь хозяин забыть, что зонта в машине не было. Когда Дима с матерью вышли, она узнала адрес Зеновского — хозяина машины. Мать с сыном стояли на улице. Дождавшись Татьяну, мать Димы, предпочитавшая в милиции молчать, как и советовала ей Таня, заговорила:

— Я узнаю, где живет этот г…, и заставлю его забрать заявление.

— Лариса Николаевна, нельзя так при мальчике, — попробовала урезонить ее Таня.

Но Черных уже чувствовала себя победительницей, она долго молчала в милиции, и теперь выпускала пар.

— А ему можно, таскать моего сына за ухи из-за хренового зонтика? Жлоб настоящий. Ну, ничего, Владька ему покажет. А то удумали, из старшего сына хотят преступника сделать, им этого уже мало, к Димке руки подбирают.

— Вы не должны втравливать в это дело старшего сына. Если Дима не крал, милиция разберется. А идти по пути угроз — будет хуже и Диме, и Владу. Он, насколько я поняла, осужден условно, лишние конфликты ему ни к чему.

Но мамаша не вняла словам Тани.

— Нет, он должен ответить за избиение моего ребенка, мы ему покажем.

— Тогда пишите встречное заявление, и пусть его наказывает суд. Разбирайтесь через суд, — Черных скорчила презрительную мину. — Сейчас важно проследить, чтобы Дима вечерами был дома. Нельзя, чтобы это повторилось. Вы же сами слышали, что начался месячник по профилактике правонарушений малолетними, каждый вечер рейды будут прочесывать дворы и даже подъезды, и если после десяти вечера ребенок будет один, без взрослых на улице или в компании таких же в подъезде, родителей оштрафуют. Если это случится во второй раз, поставят на учет в инспекции по делам несовершеннолетних.

— Вот так делают из детей преступников, план они что ли выполняют.

— Нет, это — профилактика. Весна, на улице потеплело, больше детей стало пропадать во дворах. Кстати, я так и не поняла, почему ты, Дима, убежал из дома?

Дима, внимательно слушавший их разговор, опустил голову, когда Таня посмотрела на него.

— Да с отцом он поругался, — ответила за сына мать.

— Он мне не отец! — выкрикнул Дима

— Да он тебе больше, чем отец. Твой папаня уже полгода алименты не платит. А Федор тебя кормит, одевает. Ты его должен слушаться как отца родного.

— Он все равно не имеет права! — закричал Дима и замолчал.

— Что не имеет права? — спросила Таня, но он молчал.

Тогда она перевела взгляд в сторону матери:

— Ну, ладно, нам домой пора, — услышала она вместо ответа.

Таня сразу же пошла к Зеновскому по адресу, который узнала в милиции, но дома никого не оказалось. В шесть часов она снова собралась наведаться в эту квартиру. Зашел Максим. Она уже была одета. Как же он всегда не вовремя! Она не хотела вдаваться в подробности куда идет. Максим предложил подвезти, он как раз был на машине. По дороге он выпытал у нее все.

— Хочешь, я схожу с тобой? — спросил он, остановив машину у подъезда.

— Не надо, я сама.

— Вдвоем мы быстро убедим его забрать заявление.

— Пока я просто хочу поговорить с ним, узнать, как все произошло. Ты поезжай, не жди меня, это может затянуться надолго.

— Нет, я буду здесь, вдруг тебе потребуется моя помощь. Я пока послушаю музыку. Ты в какую квартиру идешь?

— Шестьдесят девятую.

Вернулась она минут через тридцать. Максим не тронулся с места, пока не выслушал ее рассказ:

— Хорошо, что пришла его жена. Сначала он был очень агрессивно настроен, я думала, что ничего не добьюсь, он даже не хотел меня слушать.

— Я же говорил тебе, пойдем вместе, — напомнил Максим.

— Но потом пришла его жена с работы, она меня поддержала. Оказывается, она потеряла зонт еще прошлой осенью, а он про это забыл. А новый зонт у нее был с собой. Но даже после этого он долго твердил о наказании Димы. А если кражи зонта не будет в деле, то и наказать его вроде не за что. Уж очень он был зол на Диму, за то, что он залез в его машину.

— Я его прекрасно понимаю, — заметил Максим.

— Если бы не жена, его переубедить бы не удалось. У них тоже сын, он сейчас в армии. Я рассказала, им про Димкину семью, она пожалела мальчика, что бедняге негде было переночевать, и уговорила своего мужа забрать свое заявление. Завтра он зайдет в милицию.

— Тань, скажи честно, — спросил Максим, — ты действительно желаешь помочь пацану и веришь, что он не вор, или тебе нельзя подводить школу, и ты не хочешь, чтобы твой класс склоняли на всех педсоветах и упоминали в отчетах.

— Конечно же, второе. Это такое пятно на класс и всю школу! — гневно ответила Таня.

Максим завел машину и поехал.

— Ты не обижайся, но ты же сама знаешь, что твой Димка вор. Вспомни про червонец. И после этого ты его так яро защищаешь. Я вовсе не хочу, чтобы твой ученик попал на учет в милицию, просто мне интересно, что двигает тобой.

— Я не знаю, что у него творится в семье. Но он несчастен, иначе бы не сбежал из дома. А про те десять рублей он сегодня признался. Я ждала этого, верила, что он поймет, что поступил плохо.

— Да он просто испугался, что ты бросишь его одного в милиции. Кстати, о несчастных детях. Я в свое время с друзьями до утра сидел во дворе с гитарой и портвейном или гулял всю ночь по улицам, и как ты понимаешь, не потому, что меня и друзей обижали дома.

— Он был один. Ему некуда было приткнуться, и он залез в машину.

Зеновский, как и обещал, забрал заявление. Дима приходил в школу вовремя, Таня каждый день утром проверяла, пришел ли он, даже если не она вела первый урок в классе. Но ей было тревожно. Она стала заходить по вечерам к Черных, чтобы убедиться, что Дима дома. Первые дни мать Димы ворчала, что она их контролирует и не верит, как они хорошо относятся к ребенку, но потом просто звала сына:

— Дима, иди, покажись учительнице.

Иногда дверь открывал ее муж, он тоже звал Диму:

— Димка, иди сюда. Твоя учительница заснуть не может, пока тебя не увидит.

Несколько раз до их дома ее подвозил Максим, если был в это время у нее. Он подтрунивал над ней, но все равно шел провожать.

— Как только ты уходишь, он тут же одевается и бежит гулять, — смеялся он.

— Все может быть. Но если он уже гуляет, то должен к десяти быть дома, чтобы показаться мне, это все-таки дисциплинирует. А потом ему уже или не захочется снова одеваться, идти на холод, или родители не отпустят.

— Я терплю это, пока не закончится месячник, — брюзжал Максим, — как только он закончится — никакой общественной работы по ночам.

Однажды Лариса Николаевна пошла выгуливать собаку и проводила Таню почти до самого дома. Она рассказала о своем первом муже, о том, какой хороший теперешний ее муж, взял ее с двумя детьми, как хорошо зарабатывает. Он ничего не имеет против ее старшего сына, несмотря на то, что прописан у родного отца и бабушки. Отец его — ее первый муж, совсем спился, как бы не загнулся от белой горячки, бабку совсем измучил, она на ладан уже дышит, и Влад ночует у них очень редко. А новый муж и Диму любит, денег ей на него не жалеет, только Дима не имеет никакой благодарности.