Любовь на капоте - Лактысева Лека (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗
– Выпишут – завтра, но на курсы я не вернусь.
– Что-то серьезное? – Леший не выдержал: схватил и сжал мою руку. – Мать, ты давай не пугай, а? Что я нашим скажу? Что не уберег?
– Да я не больна, Леша.
– Тогда что? – кум аж лоб наморщил от непонимания.
– Как-то странно говорить об этом тебе первому, но… в общем, я беременна.
– Что? Ты? Как? От кого?! – кум выглядел ошарашенным до крайности.
– Я. Обычным путем. От Казанцева. – ответила я разом на все три вопроса.
– О-бал-деть. Слушай, Кума, мы тебя в школу экстремального вождения не за этим посылали!
– Ну, извини. Так сложилось. Сама не знаю, что теперь делать…
– Как это – что делать?! Рожать! Я, между прочим, давно крестным отцом стать готов!
– Что рожать буду – даже не сомневайся. Но с Казанцевым мы перед отъездом разругались. И вот как теперь быть? То ли мириться, то ли уходить с курсов. Хорошо, что в ЭргоДрайве оплата помесячная: можно просто расторгнуть договор.
При мысли о Саше в горле встал ком, в глазах защипало: соскучилась я по нему ужасно. Как же я была бы счастлива, если бы сейчас на месте Лешего сидел мой инструктор!
– Полинка, подруга! Я тебе в этих вопросах не советчик, но мне кажется, что, даже если ты не намерена мириться с отцом своего ребенка, о самом факте беременности он имеет право знать. Так что встреться с ним, поговори.
– Да. Ты прав, Леша. Приеду домой – позвоню ему.
– Вот и умничка! – кум повеселел, разулыбался. – Прикинь, как Стас подпрыгнет, когда узнает, что скоро еще раз дядей станет?
– Когда это ты видел подпрыгивающего Стаса? – засмеялась я. – Вот уж кого только пожарная сирена расшевелить способна.
***
На следующий день меня, как и обещала врач-гинеколог, снабдили выпиской, больничным листом и, вручив личные вещи, отправили восвояси. До тренировочной базы, к счастью, добираться самостоятельно не пришлось: за мной прислали машину.
Единственный рейс в мой родной город вылетал из Питера ежедневно около четырех часов пополудни, свободные места на него были, так что я забронировала билет на самолет и принялась спешно собирать чемодан: чтобы успеть на регистрацию, следовало поторапливаться.
Пока автобус-экспресс нес меня прочь от тренировочной базы, я собралась с духом и, наконец, набрала номер Казанцева. За стеклами автобуса накрапывал редкий дождик, а я сидела одна на сдвоенном сиденье и слушала длинные гудки, дожидаясь ответа. Сердце набрало разгон и стучало по ребрам. Дыхание сорвалось.
«Дыши ровно, Полина. Возьми себя в руки. Ты просто сообщишь, что возвращаешься, и договоришься о встрече», – уговаривала себя я.
Этот аутотренинг, как и все предшествующие волнения, оказался напрасным: Александр Аркадьевич не ответил ни на первый звонок, ни на десяток последующих. Перед самым вылетом я надиктовала голосовое сообщение в надежде, что, пока самолет будет в воздухе, Казанцев все же увидит пропущенные вызова и прослушает мое обращение.
Вот только… чем ближе становился родной город, тем тяжелее делалось у меня на душе, и я никак не могла понять – отчего. В голову лезли мрачные мысли и навязчивая строчка из какого-то полузнакомого стихотворения: «с любимыми не расставайтесь… с любимыми не расставайтесь…»
В аэропорту родного города меня встретил Стас. Отобрал сумки, облапил, прижал на пару мгновений к своей широкой груди.
– Что, сестренка? Не задалось у тебя в этот раз с курсами? Приболела? – спросил с легким беспокойством.
– Да, есть немного. Но давай об этом уже дома, хорошо?
– Как скажешь, Поль. Поехали тогда.
Едва загрузившись в шоколадно-коричневый Рено Дастер Стаса, я снова схватилась за телефон: мне не терпелось узнать, появился ли на связи мой инструктор, услышал ли он мое сообщение? Увы! От Казанцева по-прежнему не было ни ответа, ни привета. И тогда я решилась: набрала телефон администратора школы «ЭргоДрайв».
Несмотря на довольно позднее время – восьмой час вечера – Виктор оказался на месте и трубку взял буквально на втором гудке.
– Школа экстремального вождения, Виктор, слушаю вас, – представился, как обычно.
– Витя, привет, это Полина Лисицына.
– Полина?.. – на другом конце провода возникла напряженная пауза.
– Да, Вить, я. Не могу дозвониться до Александра Аркадьевича. Ты мне подскажешь, где он и как его найти?
– Полина, Александр Аркадьевич… он… в больнице.
– Что? В какой? Что с ним случилось?! – я почти кричала в трубку и не замечала этого. – Скажи мне, что с ним?!
– Он… попал в аварию. Разбился. Сильно. Состояние очень тяжелое. – Голос Виктора звучал так мрачно, что у меня сжалось сердце.
– Когда это случилось, Витя? В какой он больнице? – теперь я уже не кричала, а говорила еле слышно, с трудом удерживая телефон ослабевшими пальцами.
– Три дня назад по дороге в аэропорт. Его отвезли во вторую городскую больницу, сейчас он там, в реанимации.
– Я сейчас же еду туда!
– Полина… Мы звонили утром – он был без сознания.
– Витя, я разберусь. Поговорю с дежурным врачом. Узнаю, что нужно…
– Мы с Георгием все собрали и передали, ты не сомневайся. Знаешь, Александр Аркадьевич очень переживал, когда ты уехала. Ходил мрачнее тучи.
– А в аэропорт он зачем поехал? – спросила я и замерла в ожидании ответа: только бы не оказалось, что это я стала невольной причиной трагедии!
– Он ехал встречать наших коллег – экстремальных гонщиков из Перми.
– А… понятно. Ладно, Витя. Я перезвоню тебе завтра, хорошо? Будем теперь постоянно на связи, пока Саша в больнице…
– Да, Полина, звони.
Я сбросила вызов, безвольно уронила руки на колени, откинула голову на спинку сиденья и прикрыла глаза.
– Так что, куда едем? – мягко поинтересовался брат. – Что там с твоим инструктором?
– Саша разбился на машине. Едем к нему, во вторую городскую.
– А ты не слишком устала с дороги? Может, завтра? – уточнил мой заботливый брат.
– Сейчас. Иначе я не смогу уснуть.
– Ладно, как скажешь, – кивнул Станислав и замолчал.
У меня тоже не было сил говорить. И слез отчего-то тоже не было. Только пустота – огромная, безмолвная и бесцветная. А еще – страх не успеть, не застать Сашу живым, не сказать ему о своей любви, о нашем ребенке…
«Только дождись меня, Казанцев! Дождись, пожалуйста!..»
34. Полина
К Казанцеву меня пустили неохотно и далеко не сразу. Пришлось звонить своей бывшей однокурснице, которая успела дорасти до должности заведующей одним из отделений второй городской больницы. Лишь после того, как она созвонилась с дежурным реаниматологом, меня провели в отдельный бокс, куда поместили Александра Аркадьевича.
По дороге к боксу врач провел со мной разъяснительную беседу:
– Казанцев пришел в сознание ближе к обеду, но он пока очень слаб и почти все время дремлет. Это и не удивительно, если учесть, какие ему назначены препараты. К тому же, повторный сильный ушиб шейного отдела позвоночника привел к тетраплегии. Постарайтесь не утомлять и не волновать пациента, Полина Владимировна.
Я знала, что такое тетраплегия: это означало, что сейчас мою любимый мужчина не способен шевельнуть ни рукой, ни ногой. Как же, наверное, тяжело ему вновь оказаться прикованным к больничной койке!
– А как у него настроение?
– А вы как думаете? – раздраженно переспросил реаниматолог. – Он чувствует себя подавленно, общаться с персоналом не желает, боюсь, и от еды начнет отказываться – в общем, все как обычно у людей, оказавшихся в ситуации полной беспомощности…
– Да… понимаю, и постараюсь его поддержать.
– Ну, если вы сумеете это сделать… оптимистичный настрой пациента, его готовность бороться за себя – это семьдесят процентов успеха лечения! А все наши процедуры – оставшаяся треть. Проходите, – врач открыл передо мной дверь и отступил.
В бокс я вошла одна.
Мой инструктор лежал на специальной больничной койке с ортопедическим противопролежневым матрасом. Его голова покоилась в петле Глиссона. Руки, опутанные трубочками и проводами, безвольно покоились вдоль тела.
