Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна (библиотека книг .txt) 📗
Рядом в задумчивости лежал мужчина. Придирчиво рассматривал потолок, будто ожидал, что на нем, как на большом экране, появятся ответы на все его вопросы. Вырисовывал пальцем восьмерки на бархатном женском бедре и все никак не мог начать. А начать было надо!
- Послушай... - хором сказали оба.
- Ты первая! - уступил даме слово, затем почесал затылок и передумал. - Нет, ты молчи, говорить буду я.
Карина нервно сжалась. Чувствовала ведь заранее, что надо бежать поскорее, ощущала седьмым или восьмым чувством, что молчание плохо кончится, и вот...
Мужчина перевел дыхание, и на локтях устроился поверх девушки. Глаза в глаза, чтобы уже точно "ни шагу назад".
- Надо было поговорить еще вчера, да как-то... - в ее взгляде Глеб прочел откровенную панику, значит не ему одному страшно. - Карина, я не хочу, чтобы ты уезжала. Молчи, понял без слов! Я виноват перед тобой, очень...
Девушка, широко раскрыв глаза, слушала самую странную и сложную исповедь в своей жизни. Слушала и не могла поверить, что это не сон. Прямо перед ней, виновато глядя в глаза, железный дровосек Глеб Викторович Булавин кается в своих ошибках, просит ее остаться и обещает исправиться! Нонсенс! Надо бы ущипнуть себя, а вдруг это сон!
Булавин негромко вскрикнул.
- Ты чего щиплешься? - синие глаза ошарашено посмотрели на ее пальчики возле своего бедра. - Больно!
"Значит, не сон!" - изумленно подумала Карина.
- Хорошая моя... - он, кажется, решил свести ее с ума своим откровением. - Я не планировал этого, не хотел и не мечтал, но так вышло. Ты мне нужна. Такая, какая ты есть: дерзкая, смелая, умная... иногда вредная, но нужна. Сто раз пытался забыть или выкинуть из головы - не вышло. Черт, да я даже... ай, не помогло. Тридцать пять лет - взрослый мужик, а я в бешенство впадаю при одной мысли, что кто-то другой к тебе прикоснется!
Судя по желвакам на его скулах и яростному блеску глаз, соперникам действительно пришлось бы сладко.
- А как же вчерашняя дамочка в красном? - прищурилась Карина. Душа уже ликовала от счастья, но рассудок сопротивлялся из последних сил. - Как мне быть, когда тебя снова потянет... погулять?
- Чертовщина! Карина, ты меня вообще слушаешь? - Булавин готов был рвать и метать. - Никакие дамочки, кроме той, что сейчас подо мной, мне больше нафиг не нужны! Я хочу видеть рядом с собой только тебя! Будь то в постели, за обеденным столом или на взлетной полосе - только тебя!
Она хотела еще что-то спросить, но злые горячие губы поцелуем ответили на оставшиеся вопросы. Они целовались медленно, с чувством с толком, словно пробовали друг друга на вкус. Ласкали руками и стонали от удовольствия. Обоим не верилось, что такое возможно.
- Сейчас приходи в себя и пойдем! - довольный Булавин снова навис над ней.
- Куда? - недоумевала девушка.
- За твоими вещами! - недолго думая, Глеб поднялся, что-то долго искал в своей сумке, и, наконец, найдя, вернулся в кровать.
- Моя женщина должна жить со мной! - в раскрытой ладони лежали ключи. - Поменьше от этой комнаты, а два больших - от квартиры.
Девушка от удивления открыла рот, не веря в происходящее. Но головная боль уже стихала, а с ней уходили все обиды и страхи.
Напротив ее счастливый и довольный собой мужчина радостно улыбался, будто мальчишка, и собственное счастье настырно просачивалось во все закоулки души.
Глава 17. Марина.
Что стоит эта ночь без сна?
Что стоит этот день без мечты?
Что стоит одиночество без конца?
И жизнь без любви?
"Что стоит"
гр. "Многоточие"
К завтраку не спустились только владелец клуба и его помощница. Кузьмич с Ферзем многозначительно переглянулись по этому поводу, но предпочли не заострять внимание остальных. Настасья Павловна, которая сама сегодня проснулась не в отведенной ей комнате, хранила молчание, как рыба. Одна красавица Марина бросала злобные взгляды на второй этаж здания администрации да безжалостно ковыряла вилкой ни в чем не повинный бифштекс.
О том, что там происходило ночью, она знала не меньше остальных. Такого позора и разочарования в своей жизни она еще не испытывала. Кружевной пеньюар, что покупался в Париже для одной единственной цели, был водворен обратно на дно чемодана, как и мысли о возвращении себе бывшего мужа. А ведь все так замечательно начиналось: от любовницы избавилась, дочь спать уложила, незаметно переоделась... Дальнейшее лучше не вспоминать!
Пальцы до сих пор сжимались в кулачки. И когда Булавин только успел! Она же на полчаса всего отлучилась.
Нет, определенно, это злой рок. Стоять под спальней мужа и слушать, как там раздаются вполне красноречивые стоны и вся мебель ходуном ходит. Похоже, после травмы бывший сноровку не потерял... Кушать расхотелось вовсе.
Оставив в тарелке недоеденный завтрак, женщина вышла из столовой.
- Ишь, царица! - проворчал старый инструктор. - Даже посуду за собой не убрала. За холопов нас тут считает?
- Успокойся, Иван! - отмахнулась Анастасия Павловна. - Я за ней приберу. Пусть лучше идет.
- Настасья! Ты за ней всю жизнь прибираешь!
Женщина пожала плечами. Свою дочь она знала лучше всех, и если та сейчас чем-то разозлена, то лучше не лезть. Пусть подышит свежим воздухом, придет в себя, потом и поговорить можно.
Минут через двадцать, когда в столовой все разошлись, к Марине подошла мать. Молодая женщина курила и не обращала ни на кого внимания. Слишком паршиво было у нее на душе. Планы полетели псу под хвост, дорога во Францию закрыта, и надо как-то начинать жизнь заново. Без денег, без связей и без друзей.
- Маришка, - Анастасия Павловна облокотилась рядом с дочерью на деревянные перила, мечтательно осмотрела округу. - Я в обед уезжаю. Вы с Женей остаетесь или едите со мной?
Молодая женщина немного помолчала, сделала пару затяжек и внимательно посмотрела на мать. Было что-то в этом взгляде тоскливое и обреченное.
- С тобой поеду. Нечего мне здесь делать.
- Правильное решение. Не надо, злить Глеба. Ему не до тебя.
- Это, как раз, я поняла... - аккуратно затушила сигарету в пластиковый стаканчик. - Не ожидала... Она ведь моложе его лет на пятнадцать.
- На двенадцать, - поправила Анастасия Павловна. - Не такая уж большая разница. Да и Карина девушка не ветреная. Им вместе будет хорошо.
- Мам! - отмахнулась красотка. - О чем ты говоришь? Глеб признает только одну женщину, ей и покланяется. Ее величество Высота!
