Игра с огнем - Джейн Анна (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Понедельник и вторник у моего организма прошли относительно спокойно. В первый день недели оба зачета я умудрилась списать – не зря полночи заливала в телефон шпоры в электронном формате. На следующий день зачеты были хоть и не простыми, но с преподавателями, явно сочувствующими студентам-разгильдяям, поэтому мне вновь повезло. В среду я с легкостью получила зачет по физкультуре, с которой, на зависть девчонкам, у меня никогда не было проблем, и даже дружески поболтала с нашей преподавательницей, гонявшей по нормативам одногруппников. Зачет по истории мировой литературы я тоже сдала неплохо – к нему я все же готовилась, кое-как, конечно, но с душой, читать ведь я люблю, да и с вопросами мне повезло, и я все ответила верно, ну, почти верно. В четверг по одному из зачетов я внезапно получила автомат, а потом, в обед, чуть с ума не сошла, когда пришло время сдавать управление персоналом – для шпор я нашла какие-то совершенно неправильные ответы, и они оказались бесполезными. И я почти весь день, закрыв уши ладонями, сидела в библиотеке, в бешеном темпе читая учебник и конспекты Лиды, стараясь запомнить материал. В конце концов, я пошла сдавать этот предмет едва ли не предпоследней, с трясущимися руками и деревянным лицом, но все же смогла получить зачет, кое-как вспомнив то, что я учила пару часов назад. Преподаватель по управлению персоналом, аспирант, симпатичный и молодой, но уже строгий, в конце моего ответа неожиданно мне подмигнул и сказал, что его не стоит так сильно бояться.
– У вас, Мария, выражение лица такое, словно я вас съесть хочу, – говорил он мне, ставя в зачетку свою размашистую подпись – мои глаза внимательно следили за движением руки препода над самой дорогой для студента вещью.
– Мало ли…
– Вот, возьмите, – потянул он мне зачетку, – ваш ответ был хорошим. Вы, наверное, несколько дней готовились, Мария?
– Несколько часов, – вырвалось у меня.
– М-м? – не понял аспирант.
– Да-да, почти всю неделю, – громко ответила я, окидывая взглядом двух оставшихся одногруппников-мучеников, пожелав им удачи и выходя в пустой коридор – время подходило почти к семи часам вечера.
Там на свободной лавочке сидел в наушниках сэр Дмитрий, погруженный в какие-то свои глубокие мысли. Меня он не видел, закрыв глаза и откинувшись спиной к стене. Зачет он сдал часа два назад и, наверное, ждал своих дружков, все еще мучающихся в кабинете.
Как вести себя с ним, я не совсем понимала. Вроде бы он – мой друг и король моих персональных подколов, а с другой стороны, вдруг Смерчинский прав и я нравлюсь Чащину? Это, конечно, бредовая идея, у него есть девушка, и меня, скорее всего, он воспринимает как однокурсницу и своего в доску парня, но чего только не бывает в нашем дурном мире?
К тому же в начале недели Димка вновь вел себя несколько странно – отстраненно и замкнуто, и лишь через пару дней, когда я сама стала активно пытаться общаться с ним, не обращая внимания на его сумрачность, он ожил, превращаясь из спокойно-серьезного и какого-то чужого мне парня в привычного удобного идиота Чащина. Он даже умудрился сделать мне очередную гадость – прозвал инфернальным злом, когда я с парнями-одногруппниками стала от скуки делать ставки, как кто сдаст или не сдаст сессию.
– Привет, чувак! – взъерошила я ему волосы, радостная, что сдала зачет. Из-за музыки он не услышал моего голоса – просто повернулся со словами:
– Слушай, хватит, давай не здесь? Я же сказал…
– Чего не здесь? – удивилась я. – Что ты сказал?
Димка резко снял наушники и, повернувшись, удивленно уставился на меня.
– А, это ты? – выдохнул парень.
– А ты кого ожидал увидеть? – я опустилась на лавку рядом с парнем. – Мамонта в юбке?
– Никого. Сдала? – тут же спросил меня Димка.
– Сдала.
– Ну, молодец. Марина сказала, ты в библиотеке весь день сидела и учила.
– Ага… Мои мозги выкипели. Теперь я совсем безмозглая. Бли-и-ин, почему я в течение семестра не училась, а? – болтала я с легким сердцем. – Нет, я завязываю так учиться. В следующем семестре я все-все выучу уже осенью… И получу кучу автоматов, и прогуливать не буду. И все сдам на «пять». А, я слышала от ребят, ты тоже сдал, да?
– Да.
– Ухты, ботаник. Классно! Нам осталось только субботу отмучиться, и сдать три экзамена. Я очень жду каникулы. А ты?
Между делом я полезла в рюкзак и достала бутылку с водой – после моего пространного ответа в горле пересохло. Крышка, правда, никак не желала расстаться с горлышком пластиковой бутылки, как бы я ни пыталась ее открутить.
– Жду, конечно. Тоже устал уже. Дай мне, – протянул руку Дима, увидев мои бесплодные попытки открыть бутылку, и, выхватив ее, с легкостью тут же открыл и вложил мне в ладонь крышку. Все это проделал молча, без слов о том, как выгодно быть мужчиной. А ведь это его наилюбимейшая тема для рассуждений – особенно рядом со мной, мне-то всегда казалось, что быть женщиной куда лучше, и из-за его слов мы всегда начинали спорить.
– Ты сегодня опять странный, – внимательно поглядела я на парня, отпивая подслащенную воду. – В свои лучшие дни ты бы без зазрения выдул половину, не спрашивая разрешения, а тут… такой галантный. Слушай, ты совершил открытие?
– В смысле? – не понял Чащин.
– Ну, умудрился незаметно пройти этап развития из питекантропа в человека?
– Отстань.
– Да ладно, не злись. Что слушаешь? – дружелюбно спросила я, беря свесившийся на его грудь наушник, которые в народе называют капельками или затычками. Оказалось, сейчас он слушает ту же песню, что стояла у него на звонке мобильника. Минут пятнадцать мы сидели и слушали музыку, по-братски поделив наушники. Дима сегодня вновь был спокойным и неразговорчивым, и меня, честно говоря, это напрягало: он менялся, а я не знала почему. И постоянно думала: а вдруг… Вдруг я ему правда нравлюсь?
«Брехня», – устало отвечали головастики огромным плакатом, который занял почти все пространство черепной коробки Бурундуковой М.Е.
– Как твоя девушка? – нарушила я молчание, убирая наушник.
– Что? Девушка? – переспросил он, с трудом вырываясь из оков ритмичной, но грустной музыки, играющей сейчас в его плеере.
– Неужели у тебя парень, Чащин? На мальчиков тянет? То на стены, то на парней… У тебя воистину разнообразные вкусы!
– Бурундукова, – покачал он головой, – я говорил, что иногда мне кажется, что ты – инфернальное маленькое зло?
– Это ты у нас инфернальный барабашка! – отбила его выпад я. – Так что там с твоей девочкой-припевочкой?
– А что с ней должно быть? – невозмутимо спросил парень.
– Что-что, успокоил ты ее тогда?
– Успокоил, успокоил.
– Эй, Чащин, расскажи мне про ваши отношения?
– Тебе-то зачем? – с великим, явно наигранным подозрением спросил он.
– Интересно! Ты ж типа мой друг, – я в шутку стукнула его кулаком по плечу. Это Чащину не понравилось.
– Бурундук, поспокойней будь, – задумчиво произнес он.
– Не называй меня так! – мигом рассердилась я. – Ты друг или идиот? Сколько раз я просила!
– И ты меня не называй так! – вспылил и он тоже, совершенно неожиданно для меня. – Хватит! Какой я тебе… черт возьми! – Он с досадой провел рукой по волосам резким нервным жестом.
– Что? – только и спросила я, исподлобья взглянув на Чащина. – Не называть? То есть? Поясни-ка свои слова, парень. Хоть ты та еще задница, я с первого курса считала себя твоим другом, а ты теперь говоришь: «Не называй меня так»? Как? Другом? А ты вообще по…
Димка ловко закрыл мне рот ладонью, и я увидела, какими серьезными и растерянными стали его темные, почти черные глаза, но потом это выражение вновь пропало, уступив место знакомым смешинкам.
– Да тише ты, инфернальное и громкое зло! Что ты так вопишь, Машка? Я ж идиота имел в виду, – сказал он мне. – Прости, если это прозвучало резко. В последнее время у меня плохое настроение. И, естественно, ты мой друг. Девочкодруг, как в песне у «Мумий Тролля».
– Правда? Ну, смотри, Чащин…
