Забвению неподвластно - Торн Александра (книги без регистрации .txt) 📗
— Что? Каким образом?
— Каждому мужчине отрезали одну ногу. Некоторые истекли кровью и умерли. — Голос Габриэля наполнился гневом. — Но священники добились своего. Оставшиеся в живых не смогли убежать.
Джейд передернуло. Ее всегда поражало, какими безжалостными могут быть люди по отношению к ближним.
— Это ужасно. Но прошло уже три столетия, а вас до сих пор переполняет чувство гнева.
— У моего народа другое понятие о времени, чем у вас, англосаксов. Для нас три столетия — всего лишь вчерашний день.
Еще через полчаса они сидели вокруг стола у Гейба, поедая жареную курицу, приготовленную Джейд на ранчо Сиело, и тонкие лепешки из маиса, которые Гейб испек на отполированных до блеска камнях очага.
— Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем мы приехали? — сказал Дункан, отставляя в сторону пустую тарелку.
— Я уверен, что в свое время ты сам об этом расскажешь.
— Время. В нем-то все и дело.
Дункан облокотился на стол и переводил взгляд с Гейба на Джейд.
— Именно из-за него мы и здесь.
Габриэль давно уже не видел людей, так влюбленных друг в друга. Они напомнили ему о собственной молодости, о его обожаемой Саре. Он прикрыл глаза, вызывая в памяти дорогое лицо. Ее дух был так близко, что, казалось, только протяни руку и…
— Гейб, что с тобой? — Голос Дункана возвратил его на землю.
Габриэль тяжело вздохнул. Он будет вспоминать о Саре позднее. Сейчас в его помощи нуждаются друзья.
— Со мной все в порядке. Что вы хотели рассказать мне о времени?
Он заметил, как Дункан и Джейд вновь обменялись глубокими и исполненными смысла взглядами.
— Это вообще-то история Джейд, — сказал Дункан, уступая ей право рассказывать.
Она прямо посмотрела Гейбу в глаза:
— Вы читали когда-нибудь книги или статьи, посвященные путешествиям сквозь время?
У Гейба ее вопрос вызвал удивление.
— Да, я знаком с романами такого рода, написанными Марком Твеном, Гербертом Уэллсом и другими. Видите ли, эта тема представляет для меня значительный интерес.
Джейд тоже была удивлена его ответом:
— Вы думаете, что путешествия во времени возможны?
Он подтвердил, пытаясь угадать, к чему она ведет.
— Это упрощает дело.
Джейд чуть придвинулась к Гейбу и начала свою историю. Ее рассказ зачаровал Гейба и наполнил его душу благоговейным трепетом.
Дункан периодически вступал в разговор, но в основном за столом царила Джейд. Гейб сидел, закрыв глаза, полностью погруженный в ее историю, воспринимая рассказ и разумом, и сердцем. Она имела талант, ее словесные картины были такими же наглядными, как портреты, написанные Дунканом. Когда Джейд закончила, в маленькой комнате воцарилось молчание. Глубокая тишина Акомы вошла в дом Гейба.
Он приподнял веки и встретил устремленный на него взгляд Джейд.
— Что вы об этом думаете? Наверное, это самая дикая история, которую вам приходилось когда-либо слышать?
Дункан не дал возможности Гейбу ответить:
— Как, по-твоему, Джейд оказалась в нашем времени случайно, а платье явилось тем самым неожиданным ключом, открывшим дверь времени?
— Твой вопрос напоминает известную загадку: что было раньше — курица или яйцо?
Гейб смотрел куда-то в сторону, перебирая свои знания в поисках ответа.
— Мы, философы, тратим целую жизнь на то, чтобы дать определение реальности. Но пока открыли лишь то, что она не поддается однозначному определению. Реальность базируется на культуре. А поскольку культура моего народа отличается от вашей, отличается и мое понятие реальности. Я могу дать лишь свой, собственный ответ на ваши вопросы.
— Мне это подходит, — сказал Дункан.
— Мне тоже, — подтвердила Джейд.
— Как я уже сказал, понятие реальности — свое для каждой культуры. Наша основывается на желании сосуществовать в гармонии с природой. Все, что мы делаем, начиная со строительства Акомы из местного камня, выращивания урожая в соответствии с возможностями и потребностями нашей земли и заканчивая нашим прикладным искусством, — все подчинено этой цели. Мы воспринимаем время как неотъемлемую часть природы. Меняются времена года, подрастают дети, мы начинаем ощущать старческие болезни… Мы живем от одного солнцестояния до другого, празднуя продвижение светил по небу.
Гейб сделал паузу и облизнул губы. Ему давно уже не приходилось говорить так много и долго.
— У вашего народа другой взгляд на мир. Вы считаете природу предметом преобразований. Из этого следует попытка взять под контроль и время. Но вы с удивлением обнаруживаете, что время контролю не поддается. Ведь контролировать его так же невозможно, как заставить биться сердце по вашему собственному усмотрению.
Во время своей речи Гейб против воли подмечал любовные взгляды, которыми обменивались Дункан и Джейд. Как же он завидовал тем драгоценным минутам, которые им предстоит прожить вместе! Но он не завидовал им, когда они узнают боль расставания. Все любящие люди в конце концов расстаются — всегда и везде.
— Вы спрашивали меня, верю ли я в путешествия во времени. Я ответил — да, но не сказал почему.
Гейб остановился, чтобы сделать глоток кофе, который уже остыл.
— Пожалуйста, не томите нас неизвестностью.
На лице Джейд проявился испуг.
— Извините, дорогая гостья. Я абсолютно не хочу этого делать. Просто я уверен, что мой народ совершил когда-то подобное путешествие.
Джейд растерянно смотрела на Гейба, ошеломленная его заявлением.
— Дайте мне немного времени, чтобы объяснить, как я пришел к такому заключению, — продолжал он. — Население Акомы, а также жители поселений Таос, Когити, Санто-Доминго, Зиа, Сан-Фелипе, Джелез и Санта-Ана — все говорят на языке керес. Лингвисты, изучающие керес, пришли к выводу, что это уникальный язык. Мы окружены племенами, говорящими на наречиях ацтеков, но керес не имеет к ним никакого отношения. Понимаете, что из этого следует?
Джейд понимающе кивнула:
— Думаю, что да. Это означает, что ваш народ не принадлежит ни к одному из юго-западных племен. Я не особенно понимаю в лингвистике, но знаю, что такая ситуация крайне необычна.
— Вы на правильном пути, — сказал Гейб. — Эксперты-лингвисты считают, что говорящие на языке керес живут на Юго-Западе с незапамятных времен. В наших легендах рассказывается, что когда-то мы жили в другом мире, хотя и очень похожем на этот. Предания гласят, что мы прибыли сюда одним прыжком.
— Откуда?
— Я уверен, что определенное место существует, но, конечно, не могу показать его на географических картах. В нашем языке с понятием «прыжка» связывается другое, которое можно перевести как «дыра во времени». Я провел многие годы с тех пор, как вырос, в попытках расшифровать эту легенду. И пришел к предположению, что наш «прыжок» был совершен сквозь время, подобно вашему появлению в «Ла-Фонде». Но мой вывод был сделан задолго до вашего рассказа.
Гейб замолчал, но его слова эхом звучали в голове Джейд. Прыжок сквозь время, дверь в пространстве. Она оглядела комнату, замечая, как отблески лампы играют на каменных стенах. Здесь во всем чувствовалось прошлое. Сам воздух, казалось, был наполнен его ароматами.
Дункан обратился к Гейбу:
— Ты рассказал мне легенду о переселении вашего народа, но ни разу не упомянул о своей теории возможности перемещения во времени. Почему?
— До сегодняшнего вечера у меня не было оснований говорить о ней.
Дункан заворочался на стуле. В комнате становилось прохладнее.
— У тебя есть какая-то идея, почему кересанцы переместились?
— Только предположения.
— Значит, ты не сможешь нам объяснить, почему такое случилось с Джейд?
Гейб встал и подбросил полено в затухающее пламя очага.
— Я этого не говорил. У меня есть одно предположение, и я хотел бы его проверить, с вашего, разумеется, разрешения.
Он закончил размешивать золу и вернулся за стол.
— Вы знаете что-нибудь о датуре? Неспециалисты называют ее дурманом.
Волосы на затылке Дункана зашевелились. Ему не понравился оборот, который приобретал разговор.
