Танец смерти (СИ) - Драч Маша (чтение книг .txt) 📗

— Я, — подтвердил Зейн, присаживаясь на корточки и отбрасывая автомат сторону.

— Что тебе нужно?

— А тебе? Имея влияние и столько денег, можно было бы жить спокойно, а не заниматься всем этим дерьмом.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — Джекман отполз в сторону и прислонился спиной к стене.

— В самом деле? Ты трахаешься с мальчишками, употребляешь всякую дрянь, отмываешь деньги, предназначенные для благотворительности, незаконно продаешь во владения уйму построек и это только малая доля твоих увлечений.

— Решил поиграть в белого рыцаря?

— Нет, я не люблю белый цвет и не борюсь за справедливость. Просто напоминаю себе, почему я решил тебя прикончить.

— Если не я тебя упеку за решетку, это сделает кто-то другой, уж поверь мне, — прыснул Джекман.

— О! Я не сомневаюсь, господин прокурор, — Зейн выпрямился. — Надеюсь, вас на том свете упекут в ад, — Демон выстрелили мужчине прямо в лоб, глядя в его маленькие серые глазки.

— Гринго! Нам пора сматываться! — заявил Диего, появляясь в коридоре.

— Откуда ты знал, где будет находиться прокурор? — спросила Адель, когда все садились в «Хаммер».

— Раньше эта дрянь, — Демон кивнул в сторону особняка, — принадлежала мне. За три года здесь ничего не изменилось.

— И что теперь мы будем делать?

— Кажется, кто-то мне обещал танец, — промурлыкал Зейн на ухо своей девушке, нежно заправляя ее выбившийся локон.

Глава 40

Адель видела труп, много трупов. Они были разбросаны вокруг нее, как никому ненужные, давно сломанные куклы. Их безжизненные глаза смотрели в серое небо, а перекошенные рты на веки застыли в попытке закричать и позвать кого-нибудь на помощь. Вороны летали в мрачном поднебесье и постоянно издавали хриплое карканье. Подобная картина заставляла кровь стыть в жилах, а страх тенью пробраться в сознание.

Девушка хотела покинуть это место как можно скорее, но куда бы она ни подалась, везде были эти стеклянные взгляды. Казалось, что глаза покойников следят за каждым шагом Адель, и это лишь приумножало силу ее страха. Танцовщица бежала и в то же время оставалась на месте. Сердце гулко стучало в груди, а фантазия подбрасывала всё новые и новые образы, в которых мертвецы следуют за девушкой.

Стая ворон внезапно начала снижаться, словно по приказу какой-то невидимой силы. Девушка закрыла свою голову руками и продолжила босыми ногами пробираться сквозь неожиданно возникшую грязь. Птицы опустились настолько низко над землей, что своими черными крыльями начали задевать Адель. Танцовщица настолько отчетливо чувствовала прикосновений перьев, словно всё это происходило наяву.

Затем вороны принялись клевать девушку. Боль была невыносимой и всякий раз, когда Адель старалась отмахнуться, птицы жалили с еще большей силой. Руки, спина, лицо — всё это горело такой адской болью, что хотелось просто скорее погибнуть. Танцовщица бежала, уже не видя дороги то и дело спотыкаясь об окоченевшие тела незнакомых людей. В конечном итоге она упала и ощутила, как проваливается в грязь, а вороны всё также продолжали ее безжалостно клевать.

В следующий миг истязания резко прекратились, и Адель уже стояла на коленях. Вокруг нее было выжженное поле и обуглившееся после ударов молнии стволы деревьев. Девушка осмотрелась вокруг и почему-то испугалась этих стволов, что буквально нависли над ней больше, чем стаи жестоких птиц. Опустив взгляд вниз, танцовщица зажала рот руками и почувствовала, как по ее щекам скользнули горячие слезы. Казалось, что сердце пропустило несколько ударов — настолько было велико потрясение. У ног Адель лежало бездыханное тело Зейна. Вокруг него стремительно разрасталось багровое пятно — кровь. Девушка неподвижно стояла на коленях, не в силах пошевелиться. Когда шок немного ослаб, танцовщица закричала до хрипоты в голосе, держа в своих руках холодную ладонь Демона.

Сознание выбросило Адель в реальность, и девушка очнулась от собственного крика, что зазвенел у нее в ушах. Слабый свет лампы, что стояла на прикроватной тумбочке, осветил собой спальню, но танцовщица не сразу поняла, где находится. Страх казался настоящим, а сердце всё еще неистово колотилось в грудной клетке, принося боль. На постели появилась черная морда и Адель дернулась, натянув одеяло до подбородка.

— Что случилось? — большие горячие ладони опустились на холодные плечи танцовщицы.

— Сон, — прошептала она, часто заморгав.

Постепенно пелена сотканная ночным кошмаром спала, и Адель узнала Ареса, который уже взобрался на кровать и положил свою морду на ноги хозяев.

— Ты так сильно кричала, — заявил Зейн.

— Сон оказался уж слишком реалистичным, — танцовщица села и судорожно потерла свои вспотевшие ладони.

— А я уже давно не вижу снов, — Демон тоже сел и скрестил ноги по-турецки. — Что тебе снилось?

— Много чего, но отчетливо я запомнила тебя, и ты был мертвым, — на последнем слове голос Адель сорвался.

— Серьезно? — Зейн искренне удивился. — Ну, хоть где-то меня укокошили.

— Это не смешно, — сердито заявила девушка.

— Перестань. Ничего же не случилось, всё нормально. Просто, тебе еще сложно привыкнуть к моему образу жизни. Нервная система не резиновая, в конце концов.

— Теперь ясно, почему ты не видишь снов.

— И почему же?

— Твоя нервная система пытается тебя защитить. Ужасы в реальности и во сне — это уж слишком жестоко.

— Под ужасами ты имеешь в виду убийства? — Зейн погладил Ареса и вопросительно посмотрел на Адель.

— А разве это не так?

— Нет, по крайней мере, в моей жизни это уже давно стало закономерностью.

Танцовщица вздохнула, глянула в окно, где зияла пустота ночного неба, затем перевела взгляд на Демона. Сейчас он выглядел таким обычным и домашним, что даже казался непривычным. Его взъерошенные волосы и едва заметный след от подушки, что виднелся на скуле вызывали у Адель улыбку. Страх окончательно рассеялся.

— Почему ты выбрал именно такую жизнь? — неожиданно для самой себя, спросила девушка.

— Ты, в самом деле, хочешь об этом сейчас поговорить? — насторожился Зейн.

— Мы никогда об этом не говорили, — осторожно начала танцовщица. — Я прекрасно понимаю, что мы никогда не станем обычной семейной парой. Впрочем, нам и не нужно обрекать себя на эту ловушку из обыденности. Просто, что нам известно друг о друге? Почти ничего. Я хочу знать о тебе всё не из-за любопытства, а для того, чтобы понимать тебя в полной мере. Хочу верить в те идеалы, в которые веришь ты. Хочу любить то, что любишь ты, — Адель не знала, откуда у нее взялась эта смелость. Может, вся суть кроется в магии ночи? Девушка чувствовала, что должна сказать это именно сейчас.

Затаив дыхание, она наблюдала за реакцией Зейна. Он мог поднять ее слова на смех или вообще их проигнорировать. Подобного исхода танцовщица боялась больше всего. Она готова была следовать за Демоном во тьму, но знал ли он об этом? Адель сочла нужным озвучить свои мысли. Она чувствовала, что должна попытаться нарушить проклятую незримую грань между ними. Возможно дело в том, что во сне она увидела Зейна мертвым и эта картина заставила ее вспомнить о быстротечности времени? Они живут в мире, где новый день может стать последним. Поэтому важно ценить каждый прожитый миг.

— Слишком сложно говорить об этом, — серьезным и даже несколько печальным тоном заявил Демон. — Подобных тем я ни с кем не обсуждал раньше.

— Я понимаю тебя, — Адель взяла Зейна за руку, стремясь не позволить ему закрыться в себе. Им, действительно, нужно было поговорить, иначе ничего хорошего из этого не получиться — недосказанность разрушит всё. — Если есть то, о чем тебе неприятно говорить, то не говори. Я готова обсудить с тобой всё, что ты захочешь.

— Почему ты со мной? — неожиданно спросил Демон, выразительно посмотрев на девушку. — Неужели ты не боишься меня? Неужели не хотела бы нормальных отношений?

— Вначале, когда между нами творилось нечто необъяснимое, я думала о том, чтобы послать всё к чертям и найти себе обычного парня. Но что-то не отпускало меня, и я не могла отказаться от тебя. Не знаю, что это было, просто я поняла, насколько дорожу тобой. Вопреки всему я хочу быть с тобой. Умом я понимаю, что такая жизнь очень опасна и за наши деяния нас в Рай уж точно не пригласят, но здесь, — Адель опустила ладонь на свою грудь, где билось сердце, — всё твердит о правильности моего решения.