Сила притяжения (СИ) - Малышева Анастасия (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Юлиан, взъерошив волосы, поправил сам себя:
— Я точно облажался. Конкретно так. Знаешь, когда ты понимаешь, что не сделал того, о чем будешь жалеть всю оставшуюся жизнь? Или вот понимаешь, что похерил лучшее, что у тебя было.
— Настолько лучшее, что ты мало того, что не остался рядом со мной тем утром, но и просто предпочёл сделать вид, что той ночи не было?
Я не собиралась как-то смягчать свой тон или более тщательно подбирать слова. Зачем? Мы ведь раньше всегда были честны друг с другом. И если он в какой-то момент решил изменить этому непреложному закону дружбы, то я не собиралась ему уподобляться.
— Я испугался, — негромко признался Юлик, и у меня от его тона почему-то заныло в груди, — Того, что утром ты возненавидишь меня. Решишь, что я тобой воспользовался. Потом пришёл страх того, что из-за этой ночи может пострадать наша дружба. А после до меня дошло, что я не хочу больше быть тебе просто другом. Но пришёл другой страх — вдруг ты не разделяешь мои чувства? И что тогда? Вместе бы мы не были, но оставаться рядом и наблюдать, как потом ты встречаешь «Того самого» — как будто эти ваши «Те самые» вообще существуют!
Воскликнув это, Юлик поднял на меня совершенно шальной взгляд, и я невольно сглотнула. Господи, как много мусора было в его голове. Столько лишних мыслей, которые можно было бы отбросить в сторону, если бы он только решился со мной поговорить. Но нет — люди ведь настолько бояться быть отвергнутыми, что предпочитают просто не рисковать. И остаются в итоге одни.
А Юлик продолжал, как будто торопился вывались на меня всё, что накопилось, опасаясь, что я могла уйти.
— И весь мой мир просто перевернулся с ног на голову, а в этой самой голова такая грёбаная каша, что хочется только зажмурить глаза и забыться. Чтобы было пусто. Хоть на миг… Я слишком много думал. Нет. Не так, — поправил парень сам себя, — Слишком долго. Потратил на понимание и поиск того самого, правильного ответа, непозволительно много времени. А ты решила, что не нужна мне — и ушла. Вот так вот и теряешь самое дорогое в жизни. А ведь я только потеряв тебя, осознал, насколько сильно на самом деле люблю. Наивный дурак — думал, что другие смогут мне тебя заменить. Как будто это вообще возможно.
От его признания у меня внутри будто что-то взорвалось. Нет, Кораблёв и раньше говорил мне, что любит, но тогда это было иначе. То были дружеские признание, брошенные вскользь, как бы между прочим. Но это… я ощущала разницу. Буквально чувствовала её каждой клеточкой своего тела.
— Аня, я скучаю, — продолжал он издеваться над моей душой, — Я не могу без тебя. Неужели не веришь? Я постоянно думаю о тебе. Все те песни — они все были о тебе. Каждая. Так сильно мне тебя не хватает, что я уже грёбаные стихи начал строчить, — нервный смешок сорвался с его губ.
Значит, не показалось. И не плод девичьих грёз. Каждая строчка, мелодия, слово, звук — все они были глубоко личными. Посланием для меня. Его откровением, исповедью. Он признался в своих чувствах не только мне — он сделал это перед всеми. Друзьями, фанатами, простыми тусовщиками, которые оказались в клубе случайно. Он сказал об этом каждому. Но всё было предназначено только мне.
И всё же, маленькая, упрямая часть меня назойливо шептала, что он меня предал. Бросил, когда я больше всего в нём нуждалась. Практически всадил нож мне в спину — рядом с ещё одним, который там уже уютно устроился.
Могла ли я ему доверять? Хотела? Да, ещё как. Но могла ли? Неужели одна ошибка вот так запросто могла перечеркнуть всё, что было между нами? Один крохотный проступок — и годы дружбы, близости, практически единения душ, вылетят в помойку?
Юлиан стоял и продолжал смотреть на меня. Молча. Ожидая, что я отвечу. Я же молчала, лихорадочно перебирая в голове самые разные варианты. Хотелось кричать, плакать, бить его по груди кулаками, выплёскивая всю боль и обиду. И вместе с тем — я отчаянно нуждалась в его объятиях. Мне мучительно сильно хотелось прикоснуться к нему, убедиться, что он действительно был там, на моей кухне. Провести кончиками пальцев по его руке, подняться вверх, к локтю, затем к плечам, а после — по загривку и зарыться в эти вечно растрёпанные волосы.
Меня разрывало на части от самых противоречивых чувств. Так и не решив, какое из них сильнее, я просто развернулась — и с негромким:
— Я ухожу, — бросилась прочь из кухни.
Подальше от него. Того, кто так сильно будоражил моё сознание в последнее время.
Но, оказавшись уже в самом проходе, я вдруг застыла. Просто не могла переступить порог и выйти с кухни в коридор, потому что, казалось, что меня тут же вывернет наизнанку. Вскроет грудину, разворотит рёбра и всё равно втолкает обратно.
На кухню.
К нему.
Я обернулась, медленно, аккуратно, подняла глаза и беззвучно вздохнула, разглядывая его ссутуленные плечи.
«Аня, я скучаю», — прозвучали в голове его слова.
Я сделала крохотный шаг, коснулась пальцами гладкой поверхности стола, боясь потерять равновесие, не сводя при этом глаз с Юлика. Смотрела на его сгорбленную спину, на то, как он словно надломился — не снаружи, изнутри. Боялся. Я сказала, что ухожу, он подумал, что я это сделала и испугался…
Испугался, что я, наконец, поставила точку.
«Я не могу без тебя, правда. Неужели не веришь?»
Ещё один шаг — я почти не дышала, очень кружилась голова от недостатка кислорода, но внутри просто не осталось места. Чтобы вдохнуть, мне нужно было выдохнуть, сделать последних три шага к нему и выдохнуть этот комок, прогнивший и сгнивший, комок из той боли, что копилась во мне все те дни после нашей глупой ссоры. С тех пор, как всё пошло под откос.
«Я постоянно думаю о тебе»
Я сделала последний шаг, потом ещё один, выходя из-за его. Юлик вздрогнул, когда я коснулась пальцами его шеи и распахнул глаза, позволяя мне снова утонуть в их синеве.
— Аня?
У него хрипел голос, он смотрел так удивлённо и боязливо, неверяще, что у меня сжалось что-то в груди. Он не двигался, замерев в этой позе, облокотившись бёдрами о край стола и опустив руки вдоль тела. Он, казалось, совершенно не верил своим глазам и поэтому ни на сантиметр не сдвинулся, когда я прижалась к нему ближе, вплотную, грудью к груди, проехалась мягко вниз пальцами по его щеке к подбородку и аккуратно положила обе ладони на широкие плечи.
— Я очень устала.
Приподнявшись на носочки, я вытянула шею — так, что ещё не касалась губ Юлиана своими, но уже могла ощутить, как от его рваного выдоха мне обожгло край рта.
— Делать вид, что я без тебя справляюсь.
Я улыбнулась — грустно, закрыв глаза и проговаривая ему это в самые губы. Наконец, выдыхая, чтобы шумно вдохнуть и признаться в тишине и темноте кухни:
— Не справляюсь.
Я коснулась его тёплых губ, очень мягко, нерешительно, слабо. Я едва давила на них, лишь сильнее вцепляясь пальцами в плечи, чувствуя, как слабели мои колени.
Я касалась Юлика впервые за все те дни, и, кажется, это страшнее, чем было даже впервые, потому что он совершенно не двигался, заставляя на долю мгновения — безумную, страшную — поверить, что я ошибалась. Я сказала ему, что ухожу, и после сама же начала бояться.
У меня сердце трепыхалось в горле. Один раз, второй…
Юлиан перехватил руками меня за талию, аккуратно и медленно, проводя ладонью по спине, и прижал поближе. Почти заставляя пройти через кожу под рёбра.
И улыбнулся мне в губы.
О, Боже.
Ещё удар, третий…
Юлиан раскрыл мне рот, чуть давя на подбородок костяшками, а потом ещё шире, проползая языком по губам…
*****
Юлиан
Она не ушла. Несмотря на всё, что было, не бросила. Не оставила наедине со всеми этими чувствами, с которыми я пока не понимал, как быть. Для одного их слишком много, а ей они были не нужны. Так мне казалось. Но, вот она Аня — в моих объятиях, мои губы на её губах, и разве могло быть что-то лучше этого? Вот уж вряд ли.
Что делать, если внутри откуда-то взялась эта невыносимая-невыразимая нежность? Я не знал. Потому что никогда с таким не сталкивался. Всё, что было раньше — не в счёт. Они были другими. С ними было иначе. Не так…ярко, живо, по-настоящему.
