Из тьмы (ЛП) - Ромиг Алеата (книга жизни .txt) 📗
- С огромным удовольствием. - Авраам повернулся в мою сторону. - Я всегда готов выполнить то, что требует от меня Комиссия и Отец Габриэль.
Это было нехорошо.
- Ладно, садись в машину, - сказал я, оборачиваясь. - Мне нужно найти конверт.
- Отдай ему ключи, Джейкоб.
Какого черта?
Мое выражение лица, когда я развернулся, должно быть, говорило за меня, потому что Брат Тимоти продолжил:
- Коды безопасности вводятся со стороны водителя.
- Они в замке зажигания, - ответил я сквозь стиснутые зубы, проходя мимо обоих мужчин к пассажирскому сиденью. Хлопнув дверью, я ждал. В боковом зеркале я видел, как они о чем-то разговаривают. Наконец Авраам подошел к водительской двери. Прежде чем открыть дверь, он улыбнулся через окно.
Я ненавидел этого человека. Хорошо, их обоих, от всей души. Каждый раз, когда я смотрел на Авраама, я вспоминал, что он сделал с Сарой и то, что он планировал сделать дальше. Краем глаза я видел, как он сверился с телефоном, прежде чем ввести новый пароль. У третьих ворот он его запомнил.
Гениально!
Грузовик покачивался на ухабистой дороге, пока мы ехали к ангару в относительной тишине. До тех пор, пока мы не приблизились к сараю, слышался только шум дороги и редкие крики низко летящего ястреба.
Повернувшись ко мне, Авраам спросил:
- Томас? Ты сказал, что оставил его тело где-то здесь?
Глава 31
Сара
Я уставилась на экран телефона, представляющий собой цифровой блокнот, но лишенный номеров, запрограммированных Диланом. А потом все изменилось. Клавиатура исчезла, и появилось время - 22:36. Прикусив губу, я вздохнула.
Еще несколько дней!
Это было то, о чем говорил Джейкоб. Я была в оцепенении. Голод, который раньше рокотал у меня в животе, исчез, как и волнение. Посреди кабинета Отца Габриэля я стояла в полном смятении. Решение буквально было в моих руках, но я не могла продолжить.
Звонок Бернарду поставит под угрозу всю миссию ФБР. Я рискую всем и всеми.
Возможно, у Бернарда были связи, но сможет ли он найти нужных людей? Вовлечение моего старого босса подвергало риску слишком много жизней - жизни всех моих друзей в "Северном Сиянии", жизни ужасных людей, на которых мне, честно говоря, наплевать в «Восточном Сиянии», в том числе в этом особняке, и даже жизни людей, которых я никогда не встречала в "Западном Сиянии". Вовлечение Бернарда могло поставить под угрозу его жизнь, но пока я стояла неподвижно, уставившись на потемневший экран, единственной жизнью, которая меня действительно волновала, была жизнь человека, которого я называла своим мужем. Если я позвоню Бернарду, я поставлю под угрозу не только миссию Джейкоба, но и его жизнь.
Я не могла так поступить.
Моя свобода была на расстоянии телефонного звонка, но я не могла набрать номер. Ясно, что я любила Джейкоба больше, чем самую захватывающую историю в своей карьере, и даже больше, чем я ненавидела этот жуткий дом.
У меня в горле образовался ком, когда я представила, как объясняю своему темноволосому, темноглазому сыну или дочери, что это я, их мать, сделала звонок, который стоил моему ребенку его или ее отца.
Медленно развернувшись, я положила телефон на стол возле аквариума с Фредом и направилась к большому окну.
Время шло, сцена за окном не менялась, и я сосредоточился на том, что могла сделать. Я вспомнила каждого человека, каждое имя тех, с кем я встречалась в «Восточном Сиянии». Я вспомнила их имена и лица, на случай если мне придется давать показания кому бы то ни было. Может, это и дело Джейкоба, но я была свидетелем, и я хотела принять участие в уничтожении "Света".
Только после того, как пришла в движение дверная ручка, мое внимание вернулось к настоящему. Через размытое стекло я смогла разглядеть только, что это был мужчина. Дрожащими руками я потянулась к телефону Дилана. Проведя пальцем по экрану, я осознала свою ошибку, и у меня скрутило желудок. Цифры, которые он набрал - исчезли. Я стерла их, когда собиралась позвонить Бернарду. Дверь снова задребезжала, на этот раз от стука, и мой взгляд заметался по кабинету, пока я искала место, чтобы спрятаться. На мгновение я подумала, что могу запереться в ванной.
- Сестра Сара, это я, - позвал Дилан громким шепотом. - Я один. Пожалуйста, открой дверь.
Облегчение мгновенно затопило меня, когда я схватилась за стол, чтобы не упасть, и уставилась на его фигуру. Я медленно подошла к двери, прислушиваясь к любому звуку, указывающему на то, что он солгал и был не один, но не услышала ничего, кроме еще одного слабого стука и просьбы открыть дверь.
- Брат Дилан, это точно вы? - спросила я, делая вид, что не узнала его голос.
- Проклятье, да, это я.
Мои щеки покрылись румянцем, и губы растянулись в небольшой улыбке. Я никогда раньше не замечала, как много он сквернословит. Жизнь в "Свете", где сквернословие не одобрялось, делало для каждого из нас эти звуки чужими. Я удивилась тому, что в "Северном Сиянии" даже мои мысли не были вульгарны - ну, пока не вернулись воспоминания. Использование ругательств было проступком, который Джейкоб выбрал для наказания в Фэрбенксе.
Повернув маленькую защелку внутри дверной ручки, я открыла одну из дверей. Не поднимая глаз, я смотрела, как ботинки Дилана пересекают порог и ступают на красный ковер, затем быстро закрыла дверь, стараясь снова повернуть защелку. Поднос, который он нес, звякнул, когда он поставил его на стол Отца Габриэля рядом с Фредом и своим телефоном.
- Я сделал тебе бутерброд и принес воды, - предложил он, как будто бутерброд мог компенсировать то, через что я прошла. - Я чуть было не принес тебе пива, но потом вспомнил о беременности. Я не знал, стоит ли тебе пить чай. Поэтому я остановился на воде. Надеюсь, все в порядке.
Пиво. Я уже несколько месяцев не думал о пиве. Внезапно на ум пришли воспоминания о нас двоих. Я вспомнила вечера, проведенные на его веранде с пивом, пока он готовил мясо на гриле, но также быстро я вспомнила, что именно он передал меня своему дяде. Глубокий вдох - все, что мне нужно, чтобы закрепить мои более свежие воспоминания, воспоминания о событиях, которые произошли несколько часов назад в подвале этого ужасного места по милости Брата Марка. Когда я вдохнула, белое платье натянулось, раздражая новые ссадины, тем самым отталкивая любые приятные мысли и делая то, для чего они были предназначены: напомнить мне.
- Спасибо вам, - тихо сказала я. - Вы очень добры ко мне.
Он указал на еду.
- Тебе нужен стул, или ты бы предпочла…?
- Я постою, - ответила я, надеясь, что моя боль вызывала в нем чувство вины.
Когда я не подошла ближе, он спросил:
- Ты собираешься есть?
- Я жду вас.
- Меня? Я уже ел. - Замешательство в его голосе было ощутимым.
- Брат Дилан, я жду, когда вы благословите еду, чтобы я могла поесть.
- Черт, да, я уже это сделал. Давай ешь.
Когда он потянулся к телефону, который я оставила на столе, мое сердце пропустило удар. Я была счастлива, что не позвонила.
- Ты удалила номер, который я сюда записал? Что, если бы кто-то пришел сюда?
- Просите, я не знаю, как это произошло. Я просто держала его. Кажется, я до чего-то дотронулась, и экран потемнел. - Я улыбнулась своему собственному таланту, когда сделала большой глоток воды. Мое веселье быстро испарилось, когда я заметила свой пустой безымянный палец, и мои мысли вернулись к Джейкобу.
- Все в порядке. Я вернулся.
- Почему? - спросила я, откусив от бутерброда с индейкой. Когда мои зубы погрузились в мягкий хлеб, я поняла, как проголодалась, и почти застонала от вкуса майонеза. Я не ела его с тех пор, как оказалась в "Свете", и неповторимая сладость была раем.
- Что? - спросил Дилан.
Я положила бутерброд и опустила подбородок.
- Простите. Я знаю, что лучше не задавать вопросы мужчинам. Это моя самая большая проблема. Я просто не понимаю, почему вы так добры ко мне. Как никто здесь.
