Самый нежный злобный босс (СИ) - Воронцова Маргарита (книга жизни .TXT) 📗

Я взлетела на крыльцо «Аванты», на мгновение залюбовалась изящной гравировкой на матовом стекле и открыла дверь... Если после расставания с милым драконом я испытывала смешанные чувства, то очутившись в офисе и вовсе получила кувалдой по голове.

В кабинете Глеба я застала невероятную композицию.

Глеб и Маша стояли в обнимку, оба лицом ко мне. Начальник навис сзади и, просунув руки под мышки Марии, держал её… за грудь!

Моя челюсть с громким стуком свалилась на пол.

Господи, что происходит?

- Катюша, привет, заходи! – поприветствовала Полина.

Она сидела на диване нога на ногу, в красивой новой блузке и элегантных чёрных брюках, и заинтересованно наблюдала за парочкой. Вид у Маши был откровенно прибалдевший, у Глеба – задумчиво-отстранённый.

Директор «Аванты» посильнее сжал прелестные холмики подчинённой (я бы даже сказала – холмы!), и красавица шумно и со стоном выдохнула. Её серое платье, скомканное на груди решительными ладонями Глеба, задралось. Маша прижалась спиной к широкой груди нашего мудрого руководителя, её руки безвольно повисли.

Наверное, у меня было такое лицо, что Полина посчитала необходимым сделать пояснения:

- Глебушка держит руку на пульсе своих внутренних изменений, - доложила она.

- Да? А мне кажется, что он держит руку на Машиной груди! И даже две! – возразила я.

Странная парочка в центре кабинета продолжала беззастенчивые забавы. Маша снова застонала.

- Терпи, Маша, терпи, - приказала Полина. – Не срывай научный эксперимент.

Но Маше и не надо было терпеть, она явно плавилась от удовольствия и уже превратилась в безвольную тряпичную куклу

– Руки-то всё равно мужские, - хрипло произнесла Маша. – О-о-о… Глеб…

Очевидно, она уже собиралась потерять сознание. Вот не понимаю… Это ужасно неприятно – когда щупают твой бюст! Даже если это делает безвредный Глебушка, который нам давно уже как сестричка.

Но я тут же вспомнила о вчерашнем поцелуе, и нежное пламя опалило всё тело… О поцелуях я тоже была плохого мнения, считала их досадным приложением к неприятному основному действу. Но вчера всё изменилось. Теперь я знаю, что поцелуй может быть божественным – нежным, пленительным, колдовским.

И таким вкусным…

Возможно, и с бюстом всё не так категорично?

- Что, всё-таки, здесь происходит?!

Выяснилось, что вчера Глеб посмотрел французскую комедию. Её герой, молодой мужчина, совершенно случайно обнаружил, что он не гей, а обычный парень. Он никогда не целовался с девушкой и не занимался с ней сексом – ему как-то в голову не пришло дойти до такого извращения. Начав половую жизнь, он сразу же влился в сияющий поток небесной лазури и полтора десятилетия провёл в стане голубых. И вдруг выяснилось, что девушки – это клёво!

Да, всё сложно и запутано там, в Европе, что и говорить!

И вот наш босс тоже решил проверить. А вдруг он что-то упустил? Чем чёрт не шутит.

- Нет, - сказал наконец Глеб и поморщился. – Абсолютно! Никаких ощущений. Даже как-то… Бр-р… Нет, нет. Мария, соберись, душа моя, что-то ты совсем раскисла.

Он довёл бедняжку до дивана и усадил. Маша выглядела пьяной.

- Трахните меня, пожалуйста, кто-нибудь, или я сейчас сдохну! – умоляюще прошептала она пересохшими губами.

- Как мы теперь будем работать? – Я с сочувствием и удивлением погладила Машу по руке. - Проводили бы ваши эксперименты в конце рабочего дня, а не с утра пораньше!

- Эх, - вздохнула Полина. - Неужели нам не переориентировать шефа? А мы-то уже размечтались. Глебушка, может, ещё Катю пощупаешь? Она блондинка. Вдруг сработает?

- Нет! – закричала я и прикрыла грудь руками. – У меня нечего щупать, у меня первый размер, чашка А!

- Не прибедняйся, - сказала Полина. – Мы прекрасно знаем, что у тебя тоже есть за что подержаться.

Подстрекательница!

- У тебя второй размер, - компетентно заявил Глеб. – Иди сюда, моё солнышко.

- Нет! – завопила я.

- Ладно, - сказал Глебушка. – Ничего не изменится. И я рад, что всё именно так, а не иначе.

- Эх! – воскликнули подружки.

- А что вы загрустили? – удивилась я. – Не понимаю вас!

Пусть Глеб остаётся геем, не надо его переделывать, он и так прекрасен! Он самый лучший начальник на свете и классный друг!

- Просто очень вдруг захотелось, чтобы рядом был мужик, - грустно вздохнула Полина. – Хотя бы на работе.

- Да, мужик. Такой… Настоящий, - поддержала Маша. – Чтобы - ух!

- Это да, - согласился Глеб. – Как я вас понимаю, девочки!

Потом мы праздновали счастливое избавление босса от угрозы возвращения в лагерь гетеросексуалов - пили чёрный чай с кусочками папайи и лепестками василька и лопали творожные крендели с сахарной пудрой.

Во время завтрака Глеб устроил разбор полётов: прокомментировал наши наряды. Сегодня он был добрый. Полина получила аж восемь баллов за чёрные брюки и пышную белую блузку. Элегантное серое платье Марии заслужило семь баллов, моё синее платье-футляр (ввергшее Кирилла Андреевича в состояние транса) – аналогичную оценку.

- Как, всего семь? – расстроилась я.

- А вот зачем ты короткие сапоги напялила? Надо было ботфорты надевать!

- Да я вообще в туфлях, между прочим!

- Но я же видел, что пришла ты не в ботфортах! И не дерзи начальству, не дерзи!

- А что мне исправить? – поинтересовалась Мария. Она была рада и такому результату, но к советам Глеба мы прислушиваемся.

- Платье купила неплохое, но без украшений оно не звучит, - Глеб тут же поднялся из-за стола, метнулся в кабинет, подвигал там ящики стола, вернулся с колье и надел его на Машу. - Вот, теперь восемь баллов.

- Восемь баллов! – обрадовалась Маша и приложила ладони к щекам. – О!

- Классно! Маша, поздравляю! А теперь давайте уже поработаем, – радостно объявила я.

- Успокойся, – осадили подруги. – Трудовая неделя только началась, надо включаться в работу постепенно.

Я сразу вспомнила о граде телефонных звонков, спозаранку обрушившихся на директора «Импульса». Он, в отличие от моих подружек, долго не раскачивался. Но он хозяин предприятия, у него, конечно, другое отношение к работе.

Мне самой тоже не очень хотелось ковыряться в документации на электротехническое оборудование - компания «Урал-электро» опять завалила меня с головой. Но невыполненные переводы жгли мозг. Сейчас я с удовольствием занялась бы изящными письмами мсье Массона и директора, но, подозреваю, эти два товарища скорифанились уже до такой степени, что скоро окончательно перейдут на английский, и я им буду не нужна.

- Катюша права, - сказал Глеб. – Работать, работать, работать! Как нам завещал великий Ошо.

- Он этого не завещал!

И мы почти уже приступили к служебным обязанностям, но тут я сама не выдержала и призналась коллегам, что вчера меня на руках донесли до двенадцатого этажа. Прямо распирало, как хотелось похвастаться. Не каждой девушке удаётся и до третьего этажа прокатиться в чьих-то объятьях. А меня доволокли аж до двенадцатого – и ни в одном глазу.

Очевидно, в наших с Кириллом Андреевичем отношениях лестницы играют центральную роль. Мы познакомились на лестнице, где я метко приложила директора коленом. А вчера я была так потрясена героическим восхождением на двенадцатый этаж, что даже осталась на ночь.

Моё заявление произвело сокрушительный эффект:

- Ах! – задохнулись от восхищения подружки.

- Ах! – сказал Глеб. – Он уже носит тебя на руках?! Вот как вы хорошо продвинулись в ваших отношениях! Чудесно! И что – прямо на двенадцатый этаж? Блин, надо мне тоже попробовать, дотащу ли? Да, да, я сразу понял, что Кир в отличной форме. А что потом?

- Выпили вина, и я осталась.

Полина стукнула чашкой и вытаращила глаза, Маша едва не подавилась творожным кренделем, Глебушка задрожал от волнения:

- Ты переспала с Кириллом Андреевичем?! – хором закричали друзья.

- Вот ещё! Ни за что на свете! Просто не хотелось домой ехать. Сидела текст переводила, он мне дал ноут. А ночью закрылась в спальне на замок.