Фунт плоти - Джексон Софи (книги онлайн полностью .txt) 📗

Не о таком ли моменте он просил? Не пора ли рассказать ей, какую роль он тогда сыграл в ее жизни? С другой стороны, стоит ли рисковать? Не разрушит ли его признание их отношения, которые еще так некрепки?

Если он действительно хочет, чтобы Персик была его женщиной, нужно сказать ей правду.

Картер закрыл глаза. Слова пришли сами собой.

– А что ты помнишь из событий того страшного вечера?

– Я помню все, – не задумываясь, ответила она.

Картера слегка замутило.

– Все?

– Да, все, – повторила Персик, снова упираясь щекой в его грудь. – Мы тогда жили в Вашингтоне. Сюда приехали на машине. Помню гостиницу, где мы останавливались. Реабилитационный центр, которому отец помогал. Потом закусочная, где мы ели сэндвичи… А потом на него напали.

– Я тебе очень сочувствую, – прошептал Картер, ненавидя себя за эти пустые слова.

В нем всколыхнулась ненависть к семерым выродкам, нанесшим ей незаживающую душевную рану. Ненависть к своему щенячьему возрасту, когда у тебя не хватает сил расправиться хотя бы с одним взрослым, не говоря уже о семерых. Узнав, что это он не пускал ее к отцу, Персик наверняка его возненавидит.

– Сочувствие… – отрешенно произнесла она. – Нас потом затопили сочувствием. Отца никто бы не смог спасти. Даже я, хотя я пыталась… отчаянно пыталась.

– Тебе было всего девять лет.

Картер понимал: для нее это не аргумент. Она бы бросилась спасать отца. Девятилетняя пигалица против семерых двуногих скотов. И тогда ему бы сейчас было некого обнимать.

– Я убежала, – прошептала она. – Вместо того чтобы помочь отцу, я его бросила.

У Картера потемнело в глазах.

– Не надо себя винить. Твой отец, Кэт… Он велел тебе убегать.

Персик застыла. Картер снова закрыл глаза и сцепил руки на ее спине, вдруг испугавшись, что она сейчас убежит. Этого он не допустит. Ему нельзя ее терять.

– Что?

– Отец велел тебе убегать.

Она запрокинула голову. По ее глазам Картер понял: части загадки, которую она шестнадцать лет пыталась разгадать, теперь медленно вставали на свои места. Только бы она не делала поспешных выводов, а потерпела бы, пока он ей все объяснит. И постаралась бы понять.

– Картер… откуда ты… это знаешь? – дрогнувшим голосом спросила она.

Он вдруг пожалел, что затеял этот разговор. Наверное, есть тайны, которые лучше не трогать. Есть правда, которая бьет наотмашь и ломает все, что с таким трудом удалось построить.

– Как – откуда? Ты мне сама вчера ночью рассказала, – соврал он.

Ответ ее не убедил. Изумрудно-зеленые глаза впились в лицо Картера. Колесики в ее мозгу лихорадочно крутились, соединяя куски головоломки. Персик вырвалась из его рук и попятилась.

У Картера зашлось сердце.

– Я… я хочу знать, что? ты помнишь.

Его руки повисли, как плети. Без нее руки были ему не нужны.

– Зачем? – спросила она. В ее голосе появилась злость. – Зачем тебе это надо, Картер?

Он шагнул к ней, но она отпрянула от его протянутых рук.

– Затем, что я… – Он тер руки о намокшую шапочку. Ему было страшно. – Я был… потому что… Персик.

– Почему? – закричала она.

Казалось, от звука ее голоса тучи прорвало, и дождь хлынул со всей силой. Они этого не заметили. Картер оцепенел. Он смотрел только на нее. Поднял руки, но тут же опустил. И дернуло же его вспомнить песню Реддинга! Неужели он умеет только портить, не думая о последствиях?

Задавать эти вопросы было поздно.

– Потому что я там был.

Картеру показалось, что ее взгляд сдирает с него кожу. Его ноги подкашивались. От великолепно проведенного дня не осталось и следа. Персика трясло. Она что-то бормотала себе под нос. Потом закрыла глаза, продолжая бормотать.

– Нет. Нет. Нет, – повторяла она. – Я не могла… не могла.

Струи дождя стучали по плечам и спине Картера.

– Это был я, – прошептал он. – Я, Кэт.

Она смотрела на него так, словно видела впервые. Потом открыла рот, но Картер заговорил снова:

– Я был неподалеку от реабилитационного центра, куда приезжал твой отец. Мы с Максом подрались. Я расквасил ему нос. Пришлось тащить его к друзьям. Потом я вышел покурить и вдруг услышал крики. Хотел узнать, в чем дело. Завернул за угол и тогда… увидел их. И тебя. Кто-то ударил твоего отца бейсбольной битой.

– Замолчи! – прохрипела Кэт.

– Потом другой отморозок ударил тебя.

– Замолчи, Картер!

– Отец велел тебе убегать, но ты его не послушалась. Почему?

– Замолчи! Слышишь?

– Нет!

Картер подскочил к ней и обнял. Она отбивалась. От дождя ее руки стали скользкими, и Картер с трудом ее удерживал. Персик молотила его по рукам и груди, требуя отпустить ее. Но он не отпускал. Не мог.

– Я схватил тебя, – продолжал Картер, не слушая ее криков. – Схватил и побежал. Кэт, мне еще никогда не было так страшно. Я изо всех сил тащил тебя, а ты отбивалась. Совсем как сейчас и как вчера. Но я не мог тебя отпустить. Понимаешь? Они бы убили и тебя.

Кэт рыдала у него на руках. Ноги отказывались ее держать.

– Мы забежали в парадную пустого дома, упали на пол. Меня удивили твои волосы, Кэт. Они пахли персиками. Я не знал, как тебя зовут, и назвал Персиком. Моим Персиком.

– Немедленно меня отпусти! – крикнула она.

В ее голосе было столько ярости, что Картер разжал руки и отошел. Подбежав к нему, она с размаху ударила его по лицу.

Вокруг шумел дождь. Картеру было невыносимо видеть ненависть в ее глазах. Он и сейчас чувствовал страх, похожий на тот, давний. Но он должен был высказаться до конца.

– Я удерживал тебя, – скороговоркой продолжал он. – Два долбаных часа, в холодном парадняке. Говорил с тобой.

– Ты… – Кэт задохнулась от ярости. – Ты мне помешал… – Она хватала воздух вперемешку с дождем. – Я бы могла… Я бы обязательно… Это был мой отец!

Картер повернулся к ней спиной. На таком дожде его сердитые, отчаянные слезы были незаметны. Но Картер все равно не хотел, чтобы она видела его лицо.

– Отец велел тебе убегать. Я не мог ждать, когда кто-нибудь из них тебя убьет.

– Ты не имел права!

– Ах, права? – сердито выкрикнул он. – Кэт, твой отец думал о твоем спасении. Я… тебя спас! Это ты понимаешь?

– Нет, Картер, ты меня не спас! Осталась моя внешняя оболочка. В тот вечер я умерла вместе с отцом!

Картер смотрел на нее. Он бы не удивился, если бы она сейчас набросилась на него с кулаками. Откуда вообще у нее такие мысли?

Кэт вдруг стала на удивление спокойной. Пугающе спокойной. Разинув рот, Картер наблюдал за ее движениями.

– Мне… Мне нужно… Я…

С этими словами она прошла туда, где лежали ее промокшая куртка и не менее мокрая сумка. Она шлепала по лужам, совсем не думая о мокрых ногах.

– Кэт! – взмолился Картер. – Не уходи… Прошу тебя!

Он схватил ее за руку, но она тут же вырвалась, оттолкнув его.

– Не смей меня трогать! – закричала она, размахивая пальцем возле самого носа Картера. – Ты гнусный врун! Ты такой же, как все они! Не смей ко мне приближаться!

Это было куда больнее пощечины. И намного обиднее.

– Я тебе ни разу не соврал! – закричал Картер, чувствуя, как и в нем нарастает ярость. – Почему ты упрекаешь меня во лжи?

– Ты молчал и ничего мне не рассказывал! – Она снова отпихнула его. – Как у тебя хватило совести знать и молчать? Ты ничем не лучше их. Грязный, отвратительный врун!

Картер понурил плечи. Это его добило.

– Я не могу… не могу находиться рядом с тобой. Я должна…

Схватив сумку, Кэт со всех ног бросилась прочь.

Картер побежал следом, взывая к ее разуму. Спрашивал, не ищет ли она приключений в глубине Центрального парка, когда уже стемнело. Кэт не отвечала. Он легко мог бы догнать ее и опрокинуть на землю, как шестнадцать лет назад. Но что это даст?

Она его ненавидела и не хотела быть рядом.

Она назвала его вруном.

Врун ли он?

Этот вопрос заставил его остановиться. Он смотрел, как Кэт убегает от него. Ему не хватало воздуха. Ощущение было такое, словно с него заживо содрали кожу. Он попытался растереть грудь, но обжигающая боль не ушла. И тогда Картер задрал голову к темному дождливому небу и завыл, вкладывая в этот вой весь свой гнев и отчаяние. Потом стал пинать дерево, издавая звуки, которых прежде не слышал. Под стать им были и слова.