Отчим, или За гранью (СИ) - Козловская Мария (чтение книг .txt) 📗
— Леночка, — скорее сквозь зубы процедила она, мысленно убивая гадкую девчонку. — ты говори, если что, не хозяйское это дело простыни стирать. — Потом, оглядевшись по сторонам, мило прощебетала. — И куда же ты своего ненаглядного то прячешь? Я уж вся извелась, вижу же, голубушка, что не одна ночи коротаешь! Ты бы смотрела, милая, матери то уж нету, негоже в подоле принести.
При этих словах Лену аж передернуло. Ну, мымра старая, я тебе покажу! И как Софа могла пронюхать, с кем она проводит ночь, если никогда не оставалась на ночь в особняке?!
— Софья, знаете что? — Состроила на своем лице самую милую улыбку, подходя ближе и сжав кулаки. — Я не Минздрав, дважды предупреждать не буду! Не суйте как вы свой длинный нос в мои дела, а то я и обрезать могу! Вы ясно поняли?! — Несколько зеленых молний все же вонзились в побледневшую домработницу. Поняв, что сегодня она точно перегнула палку, и эта нахалка все же является ее работодателем, женщина пошла на попятную, став извиняться. Мелкие поклоны в сторону Лены и опять это "Леночка! Милая!". Хотелось запустить чем то тяжелым или зарядить с правой. "Черт! Опять голова раскалывается!". Все остальное отошло на второй план, схватившись за ноющий адским огнем затылок, пропуская мимо ушей жалобный визг Софы, Лена медленно поплелась в комнату, рухнув на постель.
"Умираю…", — пронеслось в воспаленном мозгу Дэв, и девушка впервые подумала, каково оно, откинуть коньки. Опять эта жуткая тошнота и все поплыло перед глазами, рябя мелкими полосками. Как испорченный телевизор, ей Богу! Для порядка несложно выругавшись, попыталась подняться, не тут то было! Тело не слушалось, а каждое движение мигом отдавалось болью. Даже волосы, казалось, стали слишком чувствительными, и болели при каждом повороте.
"И какого эта карусель перед глазами?", — в который раз подумала Дэв, припомнив, что сегодня с утра перекусила, запихнув в себя несколько бутербродов и чашку кофе. Чертовщина какая то! Хотелось засунуть голову в песок и не вытаскивать, лучше уж быть страусом чем терпеть и мучиться вот так! Похлопав рукой по тумбе, нащупала спасительную таблетку, мигом положила под язык. Горькая! Вот уже несколько дней она стала являться спасением для Дэв, хотя конечно и знала, что не стоит злоупотреблять обезболивающим, но вытерпеть не могла… Слабая? Возможно. Пыталась справиться в одиночку, но не получалось. Вспомнила вчерашний вечер… Как сладко было засыпать в объятьях любимого мужчины…Именно любимого, теперь Лена понимала это, осознавала и принимала всем сердцем. Любимого…давно уже стал ей таковым, сам не догадываясь об этом.
Забота…вечная забота и опека над ней…иногда Лену это напрягало настолько, что хотелось рвать на себе волосы, стало совсем горько. Каждую ночь приходил к ней, грея ей холодную постель и душу… А что после? Никто, ни разу, даже не пытался задать другому этот вопрос, мучивший сознание обоих. Прикрыв глаза, перевернулась на другой бок, боль начала медленно отступать.
"Люблю…", — в моменты близости как ненормальной хотелось выкрикивать слова, кричащие сердцем ему в губы…Боялась, не могла… Хотя это сквозило в каждом жесте, в каждой ласке и поцелуе…ее любовь. Сама не надеялась, что сможет это чувствовать, настолько очерствело, стало грубым ее сердце за последние несколько лет… Вместе с матерью сама не осознавая, Лена похоронила желание чувствовать, жить, любить. Вдыхая нужный сейчас кислород, ноздрями почувствовала нежный аромат парфюма на его подушке, нежная улыбка осветила лицо. Прижав подушку к себе, обняла руками, как будто его, притягивая к себе и вжимая в самую душу…
С того вечера, когда она, почти обезумев, прочла странную надпись на окне в спальне, прошло ровно семь дней. Иногда Лене стало казаться, что она и вправду ничего не видела, что все показавшееся ей, было навязчивым миражом, всплывшим в воспаленном мозгу. Как будто это было не с ней. Беспокойные ночи, и только в его объятьях Лена скова и снова забывалась мятежным сном… Как ни странно, после того вечера ничего не повторялось, и Лена сама стала подумывать, не приснилось ли ей чего? Время, давая возможность забыться, брало свое, стирая с памяти не нужные воспоминания… Константин, буквально сдувая с Дэв пылинки, всегда был рядом, выполняя малейшее желание. Рядом, но не с ней…Часто заезженные картинки проносились в голове, не давая расслабиться. Что он чувствует по отношению к ней? Жалость, желание заботиться… возможно своего рода привязанность? Но никак не нужную ей любовь…
" Я всегда буду рядом…Доверься мне…Нужна…Моя… Не отдам…", — каждую ночь шептал на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Лена…Она практически плавилась в его руках, отдаваясь целиком и полностью. А он? Брал тело…оставляя нетронутой протянутую на ладони душу… От бессилия хотелось рыдать, хотя…как давно это было, ей показалось, что плакать, такое простое и человеческое, она разучилась… Как же она ошибалась, вместе с простым любить пришло и другое…разочаровываться… Скорее не в нем, а в себе. Ведь всегда считала себя сильной, не способной на присущи слабым людям поступки. Сама не ожидала, как попала в эту ловушку, сделавшись слабой и никчемной…от любви.
Боялась, до смерти боялась в один из вечеров уснуть одна, ждать его и не дождаться…Хотя четко представляла себе, что и такое может быть. Рвала душу на части, омывая собственными слезами. Сердце, истощая яд, отравляло само себя, убивая Дэв изнутри.
Звонок мобильного заставил очнуться. Знакомая мелодия, и рука сама по себе потянулась к слайдеру на тумбе.
— Да. Кость, я дома, не здоровиться. — На том конце трубки явно обеспокоенный голос Уланова.
— Малыш, мне приехать? Лен, что случилось? — Поток вопросов и мужчина замолчал, ожидая ответа.
— Нет, все в порядке. Не стоит, у тебя все-таки работа. — Попыталась отговорить, он настаивал, пришлось соврать, что просто не хочет идти в универ. Симулянтка, вообщем!
— Не скучай, вечером буду. — Родной голос в трубке, и Лена почувствовала, что он улыбается. Улыбнувшись в ответ уголками губ, самым что ни на есть бодрым говорком стала заливать, что вот именно сейчас собирается в МГУ, и что бы он успокоился. Вздох облегчения на том конце трубки, и Лена с чувством выполненного долга отложила мобильник, мигом взвыв от боли и хватаясь руками за пылающую огнем голову.
Только к обеду, собрав волю в кулак, и для пущей убедительности приняв две таблетки обезболивающего, села за руль Бертоне. Лучше бы этого не делала! Возле самых ворот чуть не помяла крыло, уже на трассе, хотя и плелась как муравей, еле свернула от выросшего буквально на дороге дерева. Стала до жути невнимательной, сама это понимала, а сделать ничего не могла.
Вечером, еле приплетшись домой, злая и усталая сверх меры, под бормотанье Софы осилила несложный ужин. Опять почувствовала ноющую боль в затылке, побрела в комнату. Резкая смена настроения, обозленная на весь мир днем, теперь Дэв хотелось веселиться, а мгновение опосля уснуть, свернувшись калачом. "Чертовщина какая-то! Сама уже ничего не понимаю! Если бы точно не была уверена, что месячные прошли неделю назад, все бы спихнула на несносный ПМС!". Открыв дверь, Лена замерла на пороге. Картинка, словно слайд шоу, вращалась и вернулась в события недельной давности. Распахнутые настежь гардины, покрытое испариной окно и четко выведенная знакомая девушке надпись: "Мой…", — только и сумела прочесть Дэв, когда под оглушительный визг ноута, оповещающем о принятом сообщении, обхватив голову руками, стала сползать вниз по стене. Щелчок открывающейся крышки, и ноут с грохотом отлетел в противоположный от Дэв угол, холодный осенний ветер вдоль гулял по спальне, шурша распахнутой тканью гардин. Сердце, сжавшись в комок, перестало стучать…. Чувствуя новый приток крови в грудную клетку, Дэв согнулась пополам, отползла в самый дальний угол. Входная дверь распахнулась еще шире, протяжной вой ветра и окно сквозняком сильным хлопком запахнулось, вызвав дрожь во всем теле. Никогда не верящая ни в потусторонний мир, ни в прочую чепуху, теперь Лена сидела в углу, обняв длинные ноги руками, вздрагивая от каждого шороха. Полная тишина и только дрожащие зубы и стук сердца выбивали барабанную дробь. Сверкающие зеленые глаза, сквозящее безумство и ломая костяшки пальцев, прижалась мертвенно бледной щекой к стене, прикрыв глаза. "Забыться, уснуть…", — крепче сжимая пальцы, вертелось в голове, пока на смену застывшему в теле ужасу не пришло долгожданное забытье…
