Анатомия развода - Лобановская Ирина Игоревна (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— Это не точка зрения, а точечка! — возразила мать.
Но Аня ее не слушала.
— Просто никакая женщина не умеет жить без любви. И каждой хочется любить, пока она еще молодая и не истратила своих сил, не устала, не выдохлась. Она все время ищет любви, если одна не Удалась, если помешали, разлучили… Так и я…
Евгения Александровна всплеснула руками:
— Между вами уже нет любви?! Куда это она пропала так мгновенно? Тогда тебе лучше всего было бы подать в отставку еще до своего скоропалительного замужества. Вспомни, я всегда была против! Потому что рано. Я тебя не понимаю! Ты что, хочешь отказаться от Юры навсегда? Иначе зачем ему все рассказывать?
Любовь ушла?.. Аня примолкла. Или ее никогда и не было? Во всяком случае, у Юрия… А что же было? Она приняла за любовь что-то другое — любопытство, интерес, свое желание выиграть у судьбы этого мощного юношу?.. В конце концов, голую физиологию, искорки влюбленности… А любовь — .нечто другое… Но что?..
Наверное, у любящего сердца есть свой ум, думала Аня. И он твердо знает, чего хочет, и даже может предсказать будущее У меня ничего этого нет… И очень плохо, когда один любит, а второй рассматривает их отношения как дружбу. Хотя какая там еще дружба?.. Между мужчиной и женщиной ее не бывает, это нереально. А если кому-то так кажется, то он принимает за дружбу или начало, или остатки любви, или даже саму любовь. Любили они с Юрием друг друга?.. Хороший вопрос, сейчас бы сказал он.
Они не ставили верность во главу угла. Не слишком считались с моралью. У каждого нашлись свои дела, свои развлечения. Но им не удалось превосходно поладить, как двум добрым приятелям, думающим только о себе. Хотя они попытались это сделать — словно пробовали жить, любить, создавать семью… И у них не получилось.
— Да я не собираюсь ни от кого и ни от чего отказываться навсегда, — пробубнила Аня. — Не имею такой привычки… И у меня уже есть свой жизненный опыт, научивший меня так поступать. С виду кажется, будто я очень деликатная и хорошо воспитанная. На самом деле — вовсе нет. Я просто осторожничаю по очень прозаической, эгоистичной причине — не хочу, чтобы меня морально и физически поколотили. Боязнь получить в морду в прямом и переносном смысле заставляет вести себя со всеми без исключения вежливо и аккуратно. Отказаться от человека никогда не поздно. Тем более, что Юрка очень мил. Только слишком деловой и без всяких моральных принципов и устоев. Как большинство нынешних молодых. И вообще чужие отношения его не касаются. Он больше печется о своей судьбе. Как любой другой здравомыслящий человек. Так же как ты и я.
Она внезапно решила проявить категоричность по отношению к своему поколению некст, как некоторые ее ровесники, решившие поиграть в многоопытность.
— Это ты рассуждаешь о принципах и устоях?! — возмутилась мать. — Ну, ты и жучка… Ничего подобного я от тебя не ожидала! Ты дождешься самого плохого! — мрачно пообещала Евгения Александровна.
— Как все надоели своими нравоучениями! — пробурчала Аня. — Лезут и лезут, пристают и пристают! Делать вам всем нечего, что ли? Ну для чего совать нос в чужую жизнь, когда у всех есть собственная? И тоже не больно устроенная.
— Языкастая ты, боевая, бесстыжая! — заявила мать. — Так и скачешь, так и прыгаешь! А нестись по жизни вприпрыжку нельзя!
Если я такая по жизни — то можно! — буркнула Аня. — У меня особенный возраст — специально для скакания! В сорок лет прыгать не станешь— не захочется. Да и глупо. И свое возможное счастье нельзя откладывать ни на час. А то потеряешь. Эта неприятность может и подождать Кроме того, ты сама меня воспитывала! Вот… В?, кого теперь жалуешься?
Евгения Александровна попыталась перевести разговор на другие рельсы.
— Трудноватая ты у меня девочка… Аннушка ты, как всегда, торопишься. И тебе совершенно некогда остановиться и подумать. А любовь, как это ни странно, — одна из самых трудных школ. И там нужно обучаться всю жизнь. Нельзя не любить всех и всех любить, хотя некоторые будто бы любят весь мир, потому что добры. На самом деле они никого не любят и даже не добры, а просто не злы…
— Мама, ты говоришь абсолютно не о том, — раздраженно прервала ее Анюта. — Меня не интересует всеобщая любовь! Со своей бы разобраться…
Мать явно ничего не понимала. Объясняться не хотелось. И Аня умчалась на улицу проветриться, чтобы не усугублять и без того осложнившуюся ситуацию.
Узнав обо всем, Юрий болезненно скривился. У него некрасиво исказилось лицо. Ане это страшно понравилось. Она откровенно наслаждалась. Как это прекрасно — знать, что человек полностью от тебя зависит! Что тебе достаточно лишь слегка дернуть за веревочку — и он покорно исполнит все желания, которые забредут в твою взбалмошную, ветреную, обманчиво светлую, как считали в школе, головку. А голова у Аньки была ясная, лишь когда хозяйка ее не теряла от любви или еще от каких чувств.
У Юрия стали страдальческие глаза внезапно заболевшего человека, хорошо знающего о страшном Приговоре.
Рядом с Аней Юрий жил в убеждении, что он один на свете так любит и любим. Он почему-то был уверен в Анюте. Доверял ей и думал, что любовь к нему — ее основное достоинство. Люди верят в то, во что хотят верить.
И верил Юрка жене не потому, что высоко ценил ее моральные качества. Нет, он неплохо представлял себе эту мятущуюся, суетливую, тщеславную душонку. Но что в ней всегда было — так это доброта. С женщинами Юрка вечно натыкался на острые углы, потому что им в жизни требуется совсем не то, что мужчинам, они словно другая раса. Либо все отдают тебе, как растение, либо больно царапают, как острые ножницы. Потихоньку Юрка выучился ценить эту редкость — женскую доброту.
Он думал, что его девочка никуда не денется просто потому, что ей некуда деваться. Прошлого у нее не было, а будущее тесно связано с Юрием. Все хорошо. Анька всегда будет рядом. Других вариантов нет. Но выяснилось, что они существовали. И очень неплохо…
Как быстро порой все свершается и меняется в жизни! Иногда бывает достаточно нескольких часов, чтобы разрушить то, что создавалось годами… В сущности, они оба обманули друг друга. Но Юрке казалось, что он пострадал сильнее. Анюта нанесла его мужскому самолюбию страшный удар.
— А-а, значит, я теперь рогатый муж? — протянул Юрий. — Обана… Замечательно! Ты выложила мне все как есть, потому что я все внимательно выслушал. Давай разбираться дальше. Ты что, Нюрка, собираешься уйти к нему? Ты не обо мне думай, а о себе! Ты совершаешь сейчас большую ошибку…
— Не твое дело, — отрезала Аня. — Это моя личная, близкая мне ошибка… Даже если она существует, в чем я сомневаюсь…
— Каждый вправе поступать по своему усмотрению, но это усмотрение у многих часто кривое и косое! Его можно и нужно подправить и выпрямить…
Аня еще никогда не видела мужа в таком состоянии. «Неужели Юрка так любит меня? — удивилась она. — А я и не подозревала… Думала, он со мной просто так… и это я его когда-то соблазнила, вынудила…»
— А ты будешь выпрямителем? — спросила она. — Как в электричестве! Там, кажется, именно так из переменного тока делают постоянный… Мечтаешь меня изменить? А тебе не кажется, что чересчур много на себя берешь? Я тебе таких полномочий не давала.
— Значит, ты спала со мной от нечего делать? От безделья, от скуки?! Так, что ли?! И просто так вышла за меня замуж?! Ты с людьми живешь, а не с машинами!! Так продолжаться не может! Что ты думаешь по этому поводу?
Не вижу повода для раздумий! — упрямо пробурчала Аня. — И что опять все лезут в мою жизнь?! Прямо массовое вмешательство! Я живу как хочу и как умею! Мне нравится моя жизнь, и я не собираюсь что-либо в ней менять! А ты вообще когда-то, если помнишь, добровольно отпустил меня на свободу. Навсегда! Ты тогда заявил во всеуслышание, что у тебя есть жена, из-за которой тебе все завидуют… И за чем дело стало? Если кто желает ее взять…
Да, Юрка опрометчиво заявил Ане на отдыхе в Сочи, что не хочет ее ни в чем связывать. Он хорошо понимал, что этот характер ничем связать и нельзя. Шляхта она и есть шляхта… Гордая и вольная…
