Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ого, какая фамилия! — Он неожиданно развеселился. — Не из династии ли он бывшего нашего царя батюшки? — Глядя в ее бесцветные, холодные, какие-то рыбьи, что ли, глаза, он опять с запозданием — констатируя, что у него какая-то замедленная сегодня реакция, — вспомнил, что с некоторых пор его жена не входит в круг людей, с которыми можно обмениваться шутками. И раздражаясь от факта наличия целой серии допущенных им сегодня подряд промашек, решив, что терять ему теперь все равно нечего, попятившись к выходу, уже сжав в пальцах ручку входной двери, с отчаянием смертника, которому все уже далеко безразлично, с торжеством в голосе заявил:
— И вообще, ты ошибаешься. Это было никаких не полгода назад.
Ты мне рассказывала об этом совсем недавно. Неделю — ну, максимум десять дней!.. — Все! Дело было сделано, выстрел был произведен и Мышастый с отчаянным торжеством выставляемого из класса мальчишки, не смог отказать себе в последнем удовольствии — он хлопнул дверью! Ну, пусть не хлопнул, но закрыл ее чуть громче, чем обычно!
Вернувшись к себе в комнату, он произвел несколько телефонных звонков:
— Самойлов? — Это он говорил со своим заместителем, кабинет которого находился рядом с его личным, только имел отдельный вход, зато не имел молодой красивой секретарши и комнаты отдыха. Самойлов, в отличие от Ворона, был заместителем по легальной, чистой работе, требующей незаурядных умственных качеств, которыми он в полной мере и обладал. Услышав приветствие зама, он продолжил:
— Подбери мне все, что только возможно на… — Он секунду помедлил, вспоминая. — На Романова Сергея Георгиевича. Сделай распечатку к моему приезду. Все.
Затем он позвонил Бугаю, своему шоферу-телохранителю:
— Бугай? Ты где, уже в гараже? Да, да, подавай машину, я сейчас выхожу…
Выезжая с коротенького участка частной дороги на общую проезжую часть, Бугай проворчал:
— Когда же они дорогу-то в порядок приведут? А то трясет, качает… Как шторм, баллов этак в семь.
— А ты разве флотский? — с любопытством повернулся к нему Мышастый.
— А как же, Антон Алексеевич, — с некоторой даже обидой проговорил тот. — Что ж вы думаете, я сызмальства, да все по тюрьмам, что ли? Флотский я. Боцман. А Бугай — и кличка, и фамилия — совпало вот так.
— Борис Афанасьевич, верно? — поднапрягшись, блеснул своей памятью Мышастый.
— Верно, — на мгновение оторвавшись от руля, с уважением посмотрел на него Бугай. — Надо же, помните…
Мышастый припомнил, что действительно как-то раз в бане с любопытством разглядывал усеянное татуировками тело своего охранника и больше половины из них, как он успел заметить, было на морскую тематику. У него же самого хватило ума не сделать ни одной, — с удовлетворением подумалось ему. А то хорошо бы он выглядел по телевизору, когда его как-то раз с группой отдыхающих бизнесменов снимали на пляже для местных теленовостей.
— А сел-то за что, Афанасьевич? — полюбопытствовал он опять.
— Да за пустое, — оторвав от руля мощную лапу, отмахнулся тот, — с флота прямо и загремел. Ну, как водится, по пьянке… Выпили мы тогда сильно, поцапались… В кафе это было… — не умея произносить длинные речи, односложно бросал Бугай. — С офицерами, в общем, подрался… С нашими же, флотскими, из-за бабы. Хороша была девка, до сих пор помню… — Он с удовольствием причмокнул губами. — Ну, в общем, помял я их маленько. Вот и все дела. Говорю ж, пустое.
Мышастый про себя усмехнулся, представив, как именно «маленько» мог помять этих несчастных офицеров бывший боцман. Ему уже приходилось видеть того в деле и он прекрасно отдавал себе отчет, каким образом видится Бугаю это слово.
— И сколько? — коротко спросил он.
— Четыре дали, — так же коротко ответил Бугай.
— Четыре? — попытался что-то подсчитать в уме Мышастый.
— А когда же ты…
— Да потом еще накинули, — поняв недоумение патрона, объяснил Бугай. — Уже там, в тюряге… И пошло-поехало.
— Что? Там опять кого помял? — усмехнулся Мышастый.
— Да пришлось. Сами знаете, лезет шантрапа всякая.
— Да уж знаю, — подтвердил Мышастый.
— А вы, Антон Алексеевич, извиняюсь, сколько тянули? — опять повернулся к нему Бугай.
— Ладно, следи за дорогой, — беззлобно посоветовал шеф, закрывая тему…
В офисе на столе его уже ожидала компьютерная распечатка — все, что нашлось по этому самому Романову, которого угораздило попасть в жернова мельницы Лысого в общем-то по ошибке, но сам бедолага об этом не подозревал, а посему сейчас имелась возможность слегка его подоить. Мышастый быстро пробежался глазами по скупому перечню данных: год рождения… Ого! — вспомнив слова жены, сказал он сам себе, — не такой уж он и «молодой человек», как-никак, полтинник уже стукнул. Хотя, после того, как он подарил ей антикварные серьги — ведь это наверняка его работа, — сразу и стал очень приличным и вежливым молодым человеком. Так, дальше… Недвижимость… Универсам… Ага, вот, это уже очень интересно… Собственно, он и вспомнил-то об этом ничтожном человечке только потому, что случайно узнал об этом особнячке, принадлежащем… Так, находится он на тридцать шестом километре от Мшанска по восточному шоссе… Кажется, это именно то, что ему нужно для реализации своего проекта, который он затеял и в котором уже заручился согласием Воловикова и Желябова. Если ему не изменяет память, это не слишком престижный, довольно глухой район. Когда-то ожидалось, что в том месте вырастет целый поселок таких вот особнячков, дач, но дело почему-то заглохло и сейчас там пустовало множество недоведенных до конца строений. Отлично…
Он снял телефонную трубку и позвонил в соседний кабинет, опять вызывая Самойлова.
— Слушай, Валентин, — когда порог переступил тридцатилетний, чуть сутуловатый мужчина среднего роста, с небольшими залысинами, он ткнул пальцем в листок бумаги с данными по Романову, — теперь мне нужны все сведения об этом самом особнячке, что в районе Белого озера. Все, что только можно по нему раскопать. Когда куплен, у кого, сколько он стоил тогда и его нынешняя цена — в общем, все в таком роде. Усек?
По выполнению доложи сразу же.
Самойлов кивнул и вышел, а Мышастый откинулся на спинку кресла. В принципе, никаких дел у него больше не было, наступило пассивное ожидание, которое он и в обычное время не очень-то любил, а сейчас, когда впору было браться за немедленное выполнение того проекта, который в последнее время довлел над всеми его мыслями, ему и вовсе претило бездействовать. Ну да ничего, приобретение особняка, который он непременно вырвет из рук этого Романова, будет первым и очень важным шагом на пути осуществления его теперешней мечты. Как тогда выразился Воловиков?.. «Дело стоящее. Это будет нашей лебединой песней. После него можно и на относительный покой в этом плане…» Кажется, именно так… Насчет покоя, правда, он не согласен. Наоборот, после этого первого успешного — он в этом не сомневался — дела, можно будет придумать еще массу подобных развлечений, ведь это только начало. Интересно, какая же девчонка попадет в их сети, которые он вскоре расставит? Ну естественно, что она будет очень красивой — это понятно, иначе с чего бы огород городить?..
Он закрыв глаза попытался представить себе облик этой будущей жертвы их изощренных развлечений, которая примчится на приманку подобно бабочке, летящей на огонь и в итоге обжигающей себе крылья… Ничего путного в голову не лезло, всплыло только опять лицо жены, натирающей свои дряблые щеки каким-то непотребством. Его передернуло и он сразу открыл глаза… Да, но вот что потом с ней делать? Неужели придется банально убирать? Нет, вряд ли — после той обработки, что она у них пройдет, девчонка просто сойдет с ума, можно будет запереть ее в дурку и дело с концом. А может даже и без этого обойдется, просто как-нибудь заставить ее молчать. Например, снять все то, что они будут с ней вытворять, на видео, и потом показать, пригрозив, что если она будет вякать, покажут эту пленку… Кому? Найдется, кому… Если она окажется замужем — мужу, или родителям, соседям; да кому угодно — этого должно оказаться вполне достаточно. А он сам будет смотреть эту пленку до самой старости, любоваться своей лебединой песней, которая будет служить отличным возбудителем его потихоньку угасающей потенции. Ведь после того случая на даче, когда они всласть покуражились над глуповатыми красивыми дурехами и Желябов выиграл-таки пари насчет обещанного возбуждения, они обсуждали, почему так произошло. Это уже потом они наложили на эту тему табу, а тогда, сразу после произошедшего, Воловиков высказал интересную мысль. Не новую, впрочем, но…
