Лишь одна песня (ЛП) - Линн Стэйси (читать книги регистрация txt, fb2) 📗
— Я не хотела ничего такого. Не знаю, о чем я, черт возьми, думала, когда обманом затащила его к себе домой. Он так разозлился, что забыл свой телефон, когда выбегал, — слезы снова льются, пока она рассказывает историю.
— Я слышала звук удара… Это случилось в полумиле от моего дома. Поняла, что это либо он, либо кто-то из фотографов. Добралась как можно скорее, но папарацци уже вызвали службу спасения. Тогда я вернулась в дом и позвонила тебе. Все не так, как ты подумала, Николь.
Я сижу молча, стараясь осознать услышанное, и сохраняю молчание, даже когда она смотрит на меня со слезами на глазах.
— Он был непреклонен в своих намерениях и том, как много ты для него значишь. Хочу, чтобы ты знала. Ничего не произошло, он не пришел бы по своей воле. Я позвонила ему, обманув, что кто-то пробрался в мой дом. Знала, что он придет, если посчитает, что я в беде. Я просто не могла представить, что навсегда его потеряю, а после той ночи в «Руи21» решила еще раз попытаться. Прости. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить это.
Мне наплевать на ее честность. Единственное, что я чувствую, это радость от осознания, что Зак верен мне. Больше никогда не стану сомневаться в его верности и любви.
— Ты ничего не можешь сделать, Рэйчел, — я не свожу с нее взгляда ни на секунду. Мне не важно, что мои слова причинят ей боль, потому что именно этого я и хочу. Я так злюсь на нее, что хочу, чтобы она почувствовала всю боль, что причинила мне. — Он здесь из-за твоей эгоистичной одержимости мужчиной, который тебя никогда не любил.
По крайней мере ей хватило чувства такта кивать и не спорить со мной.
— Знаю. Хочу, чтобы ты знала, я больше никогда не потревожу ни тебя, ни его.
Я молчу, снова крепко сжав кулаки, когда она поднимается, направляется к постели Зака и касается его идеальной руки. Она склоняется, и я слышу, как шепчет ему слова извинения и прощания. Рэйчел выходит из палаты, не оборачиваясь, и я чувствую едва слышимый шорох покидающего напряжения.
Я присаживаюсь рядом с Заком, держа его за руку, прикоснувшись к ней щекой и плачу. Плачу, потому что меня наполняет облегчение: Зак ее не хочет. И я ненавижу себя за то, что сомневалась в его верности, в словах Чейза и Мии всего неделю назад. Но больше всего я плачу потому, что все еще ужасно опасаюсь, что Зак не проснется, как говорят доктора, и не подозреваю, что случится со мной, если вновь потеряю того, кого так отчаянно люблю.
***
Он пошевелил рукой.
Первая мысль, что зарождается у меня, когда просыпаюсь, ощутив легкое движение под моей ладонью. Едва ощутимое, но достаточное, чтобы разбудить меня. Я считаю, что это сон, пока его рука вновь не дергается с чуть большим давлением. Я перевожу взгляд с руки на его глаза. Внутри меня зарождается надежда.
Восемь дней. Восемь дней я ждала хоть какой-то знак, что он начинает приходить в себя. Радость наполняет меня, когда я наблюдаю за его подрагивающими веками. Зак чуть открывает глаза и снова закрывает. Я мгновенно тянусь к кнопке вызова пульта медсестры. Зак приходит в себя!
Сжимаю руку Зака, надеясь снова уловить движение. К моему потрясению, он сжимает мою руку в ответ. Слезы наворачиваются на глаза, и я боюсь отвести взгляд, чтобы не пропустить, когда он снова их откроет.
Я поворачиваюсь и пару минут улыбаюсь, когда в палату заходит медсестра.
— Он сжимал мою руку и несколько раз открывал глаза. Мне кажется, он приходит в себя.
Она молча одаряет меня ответной улыбкой. Подходит ближе, проверяет его жизненные показатели, пульс и светит маленьким фонариком в его глаза.
— Я позвоню доктору Хассену и расскажу ему все. Если то, о чем говорите, правда, возможно ему понадобится пара часов или даже дней, чтобы окончательно прийти в себя, — она кладет руку мне на плечо и слегка сжимает. — Не сдавайся. Это хорошие новости. Просто верь. Скоро все случится.
Она мило улыбается и выходит из палаты.
Следующие несколько часов Мелоди и Сэмми нависают надо мной в палате Зака. Как только медсестра сообщила о том, что я видела какие-то движения, они поспешили в палату, надеясь увидеть, как он приходит в себя. Мое время с ним наедине истекло, но это не имеет значения. Я не возражаю против присутствия других в тесной палате. Только дайте мне еще раз увидеть, как Зак открывает глаза.
Доктор Хассен приходит через несколько часов, чтобы проверить нас. Мы все возбуждены и напряжены, чтобы уйти. Пока доктор проверяет карту Зака, я чувствую еще одно легкое сжатие руки и вздыхаю. Смотрю на доктора Хассена, который неуверенно улыбается мне. Мы молчим, но клянусь, что вижу легкий кивок, словно подбадривая меня.
Еще одно движение руки и тихий стон Зака заставляют Сэмми и Мелоди подорваться с маленького диванчика у противоположной стены и подбежать к нему. Мы вчетвером стоим у его постели, замерев, ожидая услышать что-то еще. Кажется, что проходят часы, но на самом деле всего пара секунд или минут, прежде чем Зак снова издает стон. В этот раз он более отчетлив. Зак произносит одно слово, едва слышно.
— Николь.
От этого по моей спине пробегают мурашки, а на глаза наворачиваются слезы. Я вздыхаю и уверена, что перестаю дышать. Сэмми обнимает меня за плечи и сжимает, но это не помогает. Мы наблюдаем, как трепещут ресницы Зака, а затем он медленно открывает глаза. В его взгляде пустота, которую я никогда прежде не видела, пока он осматривает палату.
Я пытаюсь убрать руку, возможно, Мелоди или Сэмми должны были держать его. Не отворачиваясь от врача, Зак сильнее сжимает мою ладонь.
— Кивни, если слышишь меня, Зак, — он кивает, и доктор продолжает. — Ты находишься в больнице. Неделю назад ты попал в автомобильную аварию.
Зак снова кивает, затем смотрит на свою маму и Сэмми. Я слегка улыбаюсь, когда его взгляд задерживается на мне. Слезы мгновенно текут из глаз от облегчения. Он очнулся. С ним все будет хорошо.
— Тише…
Мне становится смешно. Он только что вышел из комы и утешает меня. Я вытираю слезы, сжимая его руку.
— Я так рада, что ты в порядке.
Не свожу глаз с Зака, пока доктор продолжает. Я целую неделю ждала, чтобы снова увидеть его взгляд, и не отойду ни на шаг, пока он меня не прогонит.
— У тебя сломана нога и пара ребер. Так же была травма головы, нам пришлось ввести тебя в искусственную кому. Несколько дней мы ждали, когда ты очнешься, — доктор слабо улыбается, и я вижу, как он пожимает плечо Зака. — Семья соскучилась по тебе.
— Где я? — он хрипит так, словно у него в горле осколки стекла. Звучит болезненно, и я вздрагиваю, когда слышу его. Он отчаянно нуждается в воде. Сэмми, должно быть, тоже это почувствовала, потому что я слышу, как она тихо выходит из палаты.
— Вы в Лос-Анджелесе, в медицинском центре Олимпия, — отвечает доктор Хассен, а затем смотрит на нас. — Нам нужно задать Заку несколько вопросов и провести пару тестов. Лучше, если вы оставите нас наедине.
Черта лысого я сдвинусь с места.
Кажется, Зак понимает, потому что крепче сжимает мою руку. Так крепко, что мне хочется попросить его ослабить хватку, но не делаю этого. Я неделю ждала, когда эта рука пошевелится. Сейчас он может сжимать меня так крепко, как хочет.
— Николь останется здесь.
Доктор Хассен просто кивает, понимая, что этот спор ему не выиграть.
— Она может остаться, но нам нужно сделать еще одно обследование МРТ, на которое ей нельзя, — он смотрит на меня и улыбается. — Николь не сможет пойти с тобой.
Зак понимающе кивает.
— Дадите нам пару минут?
Я хочу попросить его перестать говорить, потому что голос звучит ужасно болезненно, но как только собираюсь это сделать, Сэмми возвращается с огромной чашкой.
— Возьми. Но только пару глотков, — она нежно улыбается, и как только передает ему чашку, наклоняется и целует его в щеку, пожелтевшую от синяка. Слезы наполняют ее глаза. — Я так рада, что ты наконец очнулся. Ты нас всех перепугал.
