Ненависть и ничего, кроме любви (СИ) - Романова Любовь Валерьевна (версия книг txt, fb2) 📗
Хорошо, что стоим в обнимку, иначе предстал бы перед Марком помидор — настолько сильно горит от смущения мое лицо.
— А как же «как новый год встретишь, так его и проведешь»? — спрашиваю, уже не скрывая подступивших слез.
— Не думал, что ты такая суеверная, — смеется Марк, отстраняется, но лишь на столько, чтобы заглянуть мне в глаза, — мы всегда будем вместе, — говорит он, разделяя каждое слово, — и никакие приметы этого не изменят. Веришь? — и я доверчиво киваю.
ОН поглаживает мою щеку, и в этом невинном жесте масса нерастраченной нежности, которую я впитываю, как губка.
— Так что на счет сегодняшней встречи? — спрашивает Марк, а я лишь согласно киваю в ответ.
Он улыбается, тянется ко мне и целует, и я уже сейчас готова забыть про пару, про препода, который расстроится, если половина группы вдруг решит не прийти на его последнее в году занятие, и уехать с Марком куда он только захочет. К сожалению, все немного портят его слова:
— Сегодня у меня тренировка, — ну вот опять! Эти бесконечные тренировки начинают мне надоедать, — закончится в восемь. Заеду за тобой в половину девятого. Сможешь договориться с отцом о ночевке?
Кажется, папе пора бы узнать о Марке, потому что столь частые ночевки у «подруги» его уже конкретно смущают. Да и чего мне, собственно, бояться? Уже не ребенок, наличие у меня парня вполне логично.
— Сделаю все возможное, — улыбаюсь в ответ.
Глава 30
Новогодняя ночь в компании с папой — это скромное застолье на кухне с салатом оливье и картофельным пюре, бутерброды с икрой и криво нарезанная колбаса. Под бой курантов мы выпиваем по фужеру шампанского, еще недолго сидим за столом и отмечаем наступивший год, но, когда веки начинают нещадно тяжелеть, с легкостью расходимся по спальням. Пока еще могу соображать, проверяю телефон на наличие сообщений: целая куча поздравлений вконтакте от одногруппников, радостное, но сумбурное сообщение от Ирки, скромная смска от мамы с сухим посланием «с новым годом», которое я, разумеется, игнорирую, а вот сообщения от Марка, которое я так ждала, нет.
Сначала решаю, что он занят, потом припоминаю о трехчасовой разнице во времени. У него новый год еще даже не наступил. Поэтому, прежде чем расслабиться и погрузиться в сон, пишу скромное сообщение, в котором напоминаю, что мы уже успели поставить на стол новый календарь, что я очень скучаю и жалею, что в эту ночь мы не вместе, и, самое главное, что я его люблю. Решаю не дожидаться ответа, откладываю телефон и ложусь спать, а утро начинается с сообщения от Марка, в котором уже он поздравляет меня с праздником и конечно же пишет, что любит.
Днем звонит Ирка и предлагает выбраться на прогулку. Папа занят просмотром традиционных новогодних фильмов, поэтому я с легкостью соглашаюсь составить подруге компанию.
Город в целом пуст. Видимо, многие еще не проснулись после ночных посиделок. Редкие прохожие медленно бредут до ближайшего магазина, где сонные кассиры подпирают рукой тяжелую голову, проходят мимо полупустых полок, ища, скорее всего, лоток с остатками хлеба. С Ирой мы встречаемся на безлюдной набережной.
— С новым годом, — кричит искрящаяся Ирка и сует мне в руки маленькую картонную коробку внутри которой в пузырчатом пакете завернута елочная игрушка в виде зайца.
— И тебя! — отзываюсь я, протягивая Ирке похожую коробку, внутри которой она находит фарфоровую кружку с нашими фотками.
— Ну рассказывай, как провела праздник? — немедля спрашивает Ирка, утягивая меня на пешеходную дорожку.
— С папой, президентом и голубым огоньком, — отшучиваюсь я.
— Не густо, — фыркает Ира, — а мы были у родственников, — добавляет она, закатывая глаза, — то еще развлечение. У тети каждый раз при виде меня всего один вопрос в голове зреет: «а парня-то ты себе нашла»?
— А часики-то тикают, — подтруниваю я, искренне забавляясь от Иркиной реакции.
— И ты туда же? Она вчера прямо как с цепи сорвалась, — негодует Ира, и вдруг продолжает скрипучим голосом, — «Ира, не выйдешь замуж к выпуску — одна останешься. Все нормальные расходятся за четыре года. Где потом искать будешь?»
— Ну а ты бы ее успокоила, рассказала, как парни из-за тебя друг другу морды бьют!
— Шутишь? — угрюмо говорит подруга, смотря исподлобья, — она тогда вообще не отстанет. Кстати, — неожиданно добавляет Ира, — вчера Егор звонил.
— И ты с ним поговорила? — удивляюсь я, наигрывая, как тридцать три паровоза, — сама?
— Вера, — канючит Ира, — перестань. Да, поговорила.
Специально молчу и не комментирую, чтобы дать подруге возможность самой рассказать.
— Поздравил с новым годом, потом позвал прогуляться, — добавляет она нехотя.
Все еще молчу, хотя уже едва сдерживаюсь, но, кажется, Ирка уже сама ждет моего вопроса, потому что уже в третий раз поворачивается ко мне и как-то странно смотрит.
— Согласилась? — спрашиваю, чтобы как-то наладить диалог.
— Согласилась, — кивает Ира, но жмет плечами, добавляя, — только не знаю идти ли.
— Ну ты же согласилась!
— Согласилась — не значит пришла! — заявляет Ирка так, будто уже не раз пользовалась этим правилом прежде.
— Мы же не в детском саду. Сходи, пообщайся. Очевидно ведь, что у Мартынова к тебе что-то есть.
— А у меня к нему? — спрашивает Ира, останавливаясь посреди дорожки.
— Это ты мне скажи, — торможу и я.
— А по мне не видно?
— Ну ты же не дерешься с другими девчонками из-за него, — пожимаю плечами.
— А чувства только так выражаются? — никак не угомонится Ирка.
— Хватит! — ее упрямство выводит меня из себя, — сходи и пообщайся! В конце концов, никто не заставляет замуж выходить, а с другой стороны, так отношения и начинаются. Посмотри хотя бы на нас с Марком.
Ирка усмехается, закатывает глаза к небу, разворачивается и идет дальше, говоря уже через плечо:
— Вы вообще для меня загадка века. До сих пор не понимаю, как ты так долго держала ваши отношения в тайне.
— Попробуй, — не реагируя на ее реплику о моих отношениях, говорю я, — вдруг судьба?
Интересно, а как там моя судьба? Со вчерашнего дня так и не звонил, и я уже скучаю по его голосу, и от долгой разлуки мучаюсь гнетущим чувством растягивания времени. Кажется, что дни идут непозволительно долго. Стоит лишь подумать, как телефон в кармане начинает вибрировать.
— Ну наконец ты обо мне вспомнил! — шутливо упрекаю я Марка.
Ирка, поняв с кем я разговариваю, отстает на несколько шагов.
— Не забывал не на секунду! — смеется Марк, — безумно скучаю!
— И я скучаю, — признаюсь без стеснения, — когда ты вернешься?
— Как раз звоню, чтобы сказать: отец завтра подписывает контракт, из-за которого в основном и случилась эта поездка, после завтра будет фуршет по этому поводу, а четвертого с утра у нас рейс. К вечеру будем дома, и я готов заехать за тобой сразу после душа, — к концу фразы Марк посмеивается, провоцируя на улыбку и меня.
— И что же мы буем делать? — спрашиваю, прекрасно зная ответ.
— Ну, — тянет Марк, — мы поужинаем в каком-нибудь ресторане, а потом поедем ко мне, и я намереваюсь не выходить на улицу вплоть до первого экзамена. Или можем заказать еду на дом, а дальнейшие планы менять не станем.
— Думаю, папа не поймет, если я перееду к тебе почти на неделю.
— Папе пора познакомиться со мной, — заявляет Марк, — сколько можно отпрашиваться на ночевку к бедной Ире?
— Мы поговорим об этом, когда вернешься, — перебиваю я его.
— Я это запомню! — в шутку грозит Марк, — завтра очень сложный день и я не уверен, что найду время на звонок. Но знай, что каждую минуту, проведенную в дали, я думаю лишь о тебе.
— Тогда возвращайся поскорее, — тихо прошу я.
— Будь моя воля, я бы бросил все и приехал, но, увы, иногда я вынужден делать то, что должен, а не то, что хочу.
Неужели возможно быть настолько счастливой? Неужели мне это не снится? Я могу испытывать столь сильное чувство, что происходящее кажется нереальным?
