О чём молчат ведьмы (СИ) - Ульская Сигита (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Это было волшебное место… Сказочное, — с грустью сказала Стася. — А теперь… теперь остались только обрывки и обломки. Как и от моей жизни.
— Волшебными места делают люди. Можно превратить Медовую бухту в новую сказку. Всегда всё можно начать сначала, — Януш засунул руку за пазуху, вытащил толстую тетрадь в красивой кожаной обложке и протянул её Стасе. — На, возьми. Это тебе подарок. Чтобы ты записывала в неё свои мысли. Заново.
Стася взяла тетрадь, открыла её чистое нутро с голубыми листами и сказала:
— Знаешь, что я напишу туда первым делом?
— Что?
— Что ощущение счастья — это не отсутствие проблем, а умение их решать. Решать и жить дальше.
— Ну, такой ход мыслей мне нравится, — Януш улыбнулся и смешно сморщил нос.
…Вечером они вернулись на ферму. Януш отдал Стасе свой ноутбук, чтобы она могла продолжать работать. Сам же он трудился на ферме, а потом ехал в Медовую бухту восстанавливать разрушенное.
Мать Януша отнеслась к Стасе как к дочери, о которой давно мечтала. Они частенько сидели по вечерам на крыльце, пока ждали Януша, и Берта с гордостью показывала два дома на пригорке рядом с фермой, которые построили её сыновья:
— Младший привёл в свой дом жену. И умница, и красавица. А у Януша вроде и дом, смотри какой большой, а никто там не живёт. А разве парень не хорош? Красавец, сильный, хозяйственный… — сетовала она, посматривая на Стасю.
Но та молчала, думая о своём.
…Незаметно наступила осень. За домом семьи Януша был огромный цветник Берты, переходящий в старый фруктовый сад. В тёплые дни Стася работала там. Януш выносил ей ноутбук, устраивал девушку в беседке и, накрыв пледом, оставлял одну.
Она вдыхала влажный воздух, пахнущий грядущими холодами, от которого чуть лихорадило; наблюдала, как качаются ветки калины, инкрустированные, словно драгоценными камнями, полупрозрачными ягодами; смотрела на то, как раскидало ночным дождём огромные кусты пышных георгинов и ярких разноцветных астр. Сегодня они напомнили Стасе о бабушке. Такие астры выращивала и Старая Ксения.
Незаметно сад наполнился клубами белого дыма — где-то среди яблонь Януш сгребал и жёг опавшую листву. Отрезвляющая, пахнущая печалью пелена оживила горечь внутри Стаси, чуть поблёкшую, уже не так остро обжигающую. Где-то в сердце заволновались, ожили слёзы, но она не дала им выплеснуться. Стася ясно осознавала, что это останется с ней навсегда, как навечно остаётся рубец на коже. Вместе с окутавшим девушку дымом Старая Ксения словно растворилась, разлилась под этим низким небом, среди деревьев и трав. В клубящихся облаках, в промокшей листве, в каждом камешке на тропинке, в каждом листике и ярком цветке Стася ощущала её присутствие.
«Астра переводится как звезда», — услышала она внутри спокойный голос бабушки и ощутила её близко-близко. Душа заныла, запульсировала. Стасе показалось, что кто-то коснулся её головы и погладил по волосам. Нет, это не ветер, это бабушка приласкала её. Стася снова взглянула на астры. Звёзды осени, рассыпанные в пожухлой осенней траве. Звёзды, которые падают к нашим ногам на остывающую землю, чтобы сверкнуть самыми сочными красками, перед тем как природа потухнет. Чтобы дать нам надежду…
Стася прикрыла глаза, посидела немного, прислушиваясь к звукам вокруг, потом придвинула ноутбук и решительно стала писать. Новую сказку. Сказку длинную и страшную, конец которой она ещё не придумала…
Только сейчас Стася отчётливо и спокойно приняла прошедшую бурю. Где-то в глубине души она знала, что в её жизни такое больше не повторится. Ураган, который пережила, до конца уничтожил старое, то, что она никогда не посмела бы разрушить сама. Он расставил акценты, сорвал и скомкал всё ненужное, унёс потрясения, обнажив твёрдый фундамент Стасиного мировоззрения, без стыдливых кружев её комплексов. Буря насильно заставила девушку остаться наедине с самой собой и заглянуть на самое дно своей души. И за это Стася была ей благодарна.
…Через неделю на ферме настал сезон сбора урожая. С утра большой дом пустел — все шли в окрестные поля собирать картофель, свёклу, капусту. На эти работы семья Януша всегда нанимала помощников, которые приезжали большой шумной толпой и рассеивались по участкам. Стася тоже не сидела без дела. Всех надо было накормить, и она помогала готовить и разливать еду по плошкам во временной кухне, разбитой среди полей. Каждое утро Януш носил её туда на руках. Он, конечно, сделал Стасе хорошую трость, но по рытвинам и канавам ходить с ней было неудобно. Сначала Стася сопротивлялась и говорила, что дойдёт сама, но Януш всегда коротко отвечал: «Мог бы — носил бы всю жизнь».
А в природе с каждым днём всё сильнее и сильней чувствовался дух осени. Сначала в ельниках зазолотились осины, потом вспыхнули рябины. В тёплые дни небо ещё казалось летним, но караваны птиц уже сбивались в стаи и кружили над полями, тоскливыми голосами прощаясь с домом. Стася долго стояла, запрокинув голову, и смотрела на улетающие клинья. «Прощайте, прощайте…» — тихо шептала она им.
По ночам было уже зябко, и даже через плотно закрытые окна Стася слышала глухой стук падающих в траву яблок. Это осень ходила по саду, притягивая небо к земле, и наутро за окном стояли густые туманы. В Медовой бухте море быстро их рассеивало, а здесь, на ферме, они растворялись медленно, и порой до обеда местные ходили, окутанные облаками, словно привидениями. Рваные клубы тумана задерживались в низинах, дрожали у дверей, прятались в дровянике, но стоило посильнее пригреть солнцу, чуть колыхнуться ветру, и они пугливо исчезали, чтобы опять возникнуть в тёмной рассветной мгле.
…Перелом у Стаси оказался сложным, и она уже не могла дождаться, когда снимут ненавистный гипс. Нога под ним сперва болела, потом ныла, затем нещадно чесалась. Кожа на побитом боку девушки сначала была почти чёрной, после, когда спала опухоль, она стала переливаться бензиновым пятном от нежно-лилового до красно-жёлтого, пока не успокоилась и не исцелилась.
…Наконец, через два с половиной месяца наступил счастливый день — Стася, чуть прихрамывая, вышла из больницы на двух ногах.
Януш сразу же повёз её смотреть Медовую бухту. До того парень наотрез отказывался это делать, хотя сам ездил туда каждый вечер и оставался там часто за полночь.
От волнения всю дорогу у Стаси бешено колотилось сердце. Из-за нервных спазмов в горле она не могла говорить и только упоённо, не отрываясь, впитывала знакомые пейзажи, мелькавшие за окном автомобиля, боясь что-то пропустить. Вот лес, сломанная сосна, поворот, любимая пустошь, родной старый маяк…
Стася вышла из машины и зажмурилась. Постояла немного, пока её не коснулся Януш. Он ласково тронул девушку за руку и сказал:
— Пойдём, не бойся. Я с тобой.
И Стася открыла глаза.
Медовую бухту было не узнать. За это время Януш с отцом и братом восстановили лестницу. Они сварили прочную металлическую основу и заменили старые пролёты.
— Теперь её ни один шторм не разрушит, — гордо похлопав по новым перилам, сказал Януш.
Стася, поддерживаемая спутником, осторожно спустилась по лестнице до первого пролёта. И со страхом посмотрела на дом. Среди аккуратно срезанных деревьев, белевших незажитыми спилами, как ранами, дом стоял, показывая Стасе свою новую крышу. Януш с роднёй восстановили её и залатали пробоины. Отремонтировали и заменили проводку. Правда, вместо огорода был пустырь, многие растения в саду погибли и остались только самые прочные.
В доме всё просохло и оказалось не столь уж плачевно. Только пахло не так, как раньше, а стружкой и краской. На первом этаже Януш сгрузил все вещи, которые он собрал с побережья. Кое-какие из них уже починил и подкрасил. Парень с гордостью показал Стасе отреставрированную Люси, которую нашли разбитой у «трона». Девушка обрадовалась ей, как старой знакомой, она подскочила к манекену и приобняла его за стройный бочок.
В бабушкиной комнате, конечно, предстояло сделать большой ремонт. Но Стася так скучала по дому, что уже сейчас не захотела из него уезжать.
