Осенние звёзды - Бенуа Ольга (книга жизни TXT) 📗
Она не слышала, что говорила ей дочь, отвечая невпопад «да» и «нет», думая лишь об одном: как бы выйти на улицу, пока слезы не покатились по щекам. Попрощавшись, она часто заморгала глазами и выбежала. Сдерживаться не было сил, она шла по улице и плакала.
Слезы перестали катиться только в соседнем от ее дома дворе. Валя села на лавочку на пустынной детской площадке, решив подышать воздухом. Не хотелось столкнуться с любопытными соседями и покрасневшими глазами вызвать назойливые расспросы. К соседней скамейке подошла женщина с девочкой-подростком лет двенадцати-тринадцати, катившей розовую коляску. Вновь прибывшие молча расположились. Женщина достала книгу, девочка уселась рядом. В коляске захныкал ребенок. К удивлению Вали, на плач женщина даже не повернула голову. Девочка же ловко извлекла из коляски разряженного в розовое младенца, осторожно поддерживая под спинку и голову.
«Надо же, как у сестрички хорошо получается. И как заботится о малышке!» — умиленно подумала Валя, стараясь сдержать вновь подступившие слезы.
Девочка тем временем ласково ворковала, ребенок булькал в ответ. На этом идиллия закончилась. Старшая сестра решила развлечь ребенка, направилась к качелям и усадила малышку Валя забеспокоилась, поскольку хорошо помнила, что такие маленькие дети сами сидеть не могут и не должны.
«На вид младенцу всего два-три месяца. Может, я ошибаюсь, и ей на самом деле больше?» — Валентина не знала, что и подумать. Мать не отрывалась от книги, девочка качала малышку на качелях, даже не придерживая ее свободной рукой. Валя нервничала, не зная, стоит ли ей вмешаться. Девочка вновь подхватила малышку на руки, так же аккуратно поддерживая головку в розовой трикотажной шапочке, и, к ужасу Валентины, полезла на высокую спиральную горку. Через мгновение она увидела, что ребенок едет сидя, девочка, улыбаясь, смотрит сверху, а мамаша перелистывает очередную страницу книги. Конец спуска находился довольно высоко над землей, раздумывать времени не оставалось. Валентина с криком бросилась к горке, намереваясь поймать малышку, но… не успела. Ребенок с размаху шлепнулся лицом вниз и заорал. Валя подхватила крохотное детское тельце, не понимая, почему у малышки такое странное немигающее выражение лица и почему крик идет не изо рта, а откуда-то из грудной клетки. Неожиданно накатила слабость, перед глазами поплыли красные крути. Рядом вдруг оказались смеющиеся девочка и ее мама, объяснявшие, что это не ребенок, а всего лишь кукла, только японская, дорогая, с большим количеством функций, что Валя не первая, кто попался на эту шутку. На ватных ногах жертва розыгрыша добрела до скамейки, в ушах шумело, горло сдавливали подступающие слезы. Ей что-то говорили, но она плохо понимала. Как добралась до дома, Валя не помнила.
ГЛАВА 37
Наталья лежала с закрытыми глазами и думала, мысли были пасмурными.
«Амур со стрелами гоняется за Светкой, игнорируя мои махания носками перед его носом. Ответственный на небе за богатство, прибыль, выигрыши ушел в отпуск или уволился. В минусе сапоги с крокодильчиками, оплата фальшивого слесаря для маман, новый мобильник — одни расходы. Французский влазит в больную голову только под сушки, булки и бутерброды с горячим чаем, образуя жировую прослойку как в мозгах, так и на теле. Откуда брать положительные эмоции, если на всех фронтах песец серебристый средней пушистости?»
С этой мыслью Наталья встала, придерживая рукой одеяло — халат было лень надевать, а в неглиже холодно, направилась к окну. Раздвинув шторы, поплелась к дивану и опять улеглась, старательно подоткнув одеяло. Яркое весеннее солнце обещало «дальнюю дорогу», сдвинув стрелку Натальиного настроения с «дождь» на среднее между «пасмурно» и «ясно». Плакать расхотелось, но вопрос, чем заняться в выходной, остался. Нужна идея, раз телефон молчит, а экскурсию по магазинам она провела на прошлой неделе. Правда, в отделе белья кружевная тряпочка размером с носовой платок по цене парашюта испортила настроение.
«Надо покупать что-нибудь такое, чтобы денег потратить мало, а вещь стоящая», — рассуждала Наталья, любуясь переливающейся в солнечном свете люстрой от Сваровски. Захотелось кофе.
«Что там вчера секретарша трещала про Париж?» — попыталась припомнить Наталья, слушавшая в тот момент одним ухом, потому что второе было приложено к телефонной трубке с неутешной клиенткой на проводе. «Вот молодежь! Они с девчонками уже несколько месяцев о Париже мечтают, а эти скороспелки за границу, как в Москву за колбасой», — сердилась она, перемещаясь с одеялом, волочащимся, как мантия королевы, на кухню. Мешать кофе в турке, что всегда способствовало умственному процессу, и держать одеяло было неудобно, поэтому, сбегав за халатом и запихнув одеяло в шкаф, Наталья прибежала за секунду до катастрофы на плите. «Хороший знак», — порадовалась она.
Секретарша в красках описывала Лувр, очередь на Эйфелеву башню, Монмартр, огромные блошиные рынки — помесь лавки старьевщика и антикварного магазина, где можно за пару тысяч евро приобрести фальшивого Тулуз-Лотрека и за десяток евро стать владельцем переписки царской семьи. Дальше Наталья не слушала, поскольку истерика в телефонной трубке очередной уставшей от праздника семейной жизни вошла в критическую фазу. Последнее, что донеслось до ее слуха, было слово «фарфор».
Выводы были сделаны быстро. Если подойти к поездке с умом, то можно не только прокатать в Париж кучу денег, но и заработать. Наталья села за стол и включила компьютер. Сдвинув тетради и учебники французского на край стола, чтобы они находились вне поля зрения совести и чувства долга, Наталья определила свободное место под огромную чашку кофе и горку булочек с корицей. Сначала она прошлась по антикварным форумам, чтобы сориентироваться, затем выписала ключевые слова, распечатала несколько картинок и, сладко потянувшись, пошла выбирать одежду для похода за фарфором российской империи. Это было занимательней, чем сидеть дома и зубрить французские глаголы.
Проходя мимо маминого подъезда обычной торопливой походкой, она затормозила.
— Добрый день, — обратилась Наталья к усеянному мелкими цветочками цветастому заду размером с хорошую клумбу, маячившему на газоне. — Можно узнать, что вы здесь делаете?
Кряхтя, скрипя и поминая радикулит, зад трансформировался в соседку из первого подъезда.
— Ой, простите, Клавдия Петровна, не узнала.
— Наташенька, здравствуй, родимая, здравствуй. Вот что значит давно к земельке с поклоном не шла. Раньше-то в деревню с весны и до осени уезжала, целый день на огороде и ничего, а теперь посмотри — пару цветочков хотела к лету высадить, чтоб народ радовался, добрее становился, а силы-то уже не те. Соседка обтерла руки о тряпицу, извлеченную из широких карманов вязаной кофты, и подошла к Наталье.
— А ты куда? Прогуляться?
Наталья кивнула.
— Правильно, что дома сидеть в такое вёдро. Сын звал сегодня в гости, а я отказалась, надо же посадками заниматься. Видишь, здесь тюльпанчики будут, — указала она рукой, — но это мама твоя еще в прошлом году сажала.
Наталья вздрогнула всем телом. Она прекрасно помнила, как бегала по питомникам в поисках какого-то необыкновенного сорта тюльпанов «Черный принц», и по глупости думая, что запихать пару бульбочек в землю — минутное дело, несколько часов под строгим надзором маман с линейкой высаживала луковичные, обломав все ногти.
— Замечательные цветы у нее выросли, вот что значит с любовью посажены. А подальше, где кусты сирени, я пионы посажу, самое место им там. Здесь по краешку резеда. Людям приятно посмотреть будет. Идут на работу с утра, серьезные, а тут цветочки.
— Клавдия Петровна, замечательно вы придумали, — похвалила Наталья. — Если б у каждого подъезда так было!
Соседка зарделась от удовольствия. Было видно, что ей приятно.
— Да, участочек небольшой мне достался, но при моем здоровье хватит. Вишь как, полчаса поработала, а спину прихватило.
