Миллиардер под прикрытием (ЛП) - Эшенден Джеки (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Ее взгляд метнулся к нему, неожиданно резким.
- Я не знаю, почему ты продолжаешь думать, что ты не умный. Или что я умнее тебя. Потому что это ложь, ты же знаешь, да?
Его челюсть напряглась, и он неловко пошевелился под ней.
- Ну, ты умнее меня, это факт. Но... я - мускулы, а не мозг. Кто-то говорит мне, кого бить, и я бью его, вот и все.
Она не двигалась, все еще глядя на него.
- Ты больше, чем мускулы, и ты это знаешь.
Мягко произнесенные слова было трудно расслышать, хотя он и не знал почему.
- Все в порядке, - сказал он, стараясь понизить голос. - Я не возражаю. Мои оценки никогда не были так хороши, как у Вэна или Лукаса, но папа говорил, что его это не волнует. Он говорил, что моя работа - не думать. Моя работа заключалась в том, чтобы быть сильным.
Но в ее полуночных глазах появилось какое-то выражение. Пристальный взгляд, который, казалось, пронизывал насквозь его душу.
- Не верь этому, Вульф. Не верь этому ни на секунду. Ты говорил мне, что тебе нравилось, как я обращалась с тобой как с умным, и ты знаешь, почему я это делала? Потому что ты и был умным.
Он не мог придумать, что сказать, потому что можно было только отрицать что-то так много раз, прежде чем это начало выглядеть так, как будто соглашаешься с комплиментом. И все же он хотел отрицать то, что она сказала.
Потому что, может быть, если ты примешь это, у тебя не будет никаких оправданий, чтобы верить в папину чушь, проглотив крючок, леску и гребаное грузило.
- Ты говорил со мной о многих вещах, - медленно продолжила она, проводя пальцем от его жетонов обратно к коже, рисуя маленькие узоры на его груди. - И мне всегда было интересно то, что ты говорил, потому что ты был интересным. Ты ни в коем случае не был глуп. Ты очень тщательно обдумывал то, что тебе нравилось, - ее скользящий палец опустился ниже, рисуя замысловатый узор на его животе, заставляя его напрячься. - В любом случае, глупый человек не похитил бы меня прямо из-под носа моего отца и не увез бы куда-нибудь, где он не смог бы нас найти. И не один раз, а дважды.
Желание снова начало расти в нем, тепло ее тела, ее запах и это сводящее с ума прикосновение медленно сводили его с ума. И он действительно хотел проигнорировать то, что она говорила, потому что ему не нравилось это слышать. И все же горячий уголек в его груди горел желанием услышать больше.
- Глупому мужчине было бы наплевать на нашу дружбу, - продолжила она, проводя пальцем по его бедру, а затем обратно. - И его бы не волновало, причинил он мне боль или нет. Ему бы и в голову не пришло вспомнить те разговоры, которые мы вели в библиотеке, и уж точно ему было бы все равно, если бы на груди у него была вытатуирована цитата Эрнеста Хемингуэя, - ее палец двинулся ниже, заставляя его дыхание замереть, направляясь к паху. - Глупый человек никогда бы не подумал, что правда так важна, - ее пальцы обвились вокруг его и без того болезненно твердого члена, сжимая его, а взгляд ее глаз был пристальным. - Но самое главное, я бы не влюбилась в глупого человека, Вульф Тейт.
Он хотел что-то сказать. О том, как она ошибалась, что не могла влюбиться в него, потому что он был глуп. Он был просто тупым болваном, который никому и ничему не принадлежал. У которого в жизни не было ничего, кроме миссии. Который не мог отступить от своего плана. Даже если это причинит боль единственному человеку в его жизни, который, как оказалось, никогда не лгал ему.
И сейчас она тоже не лжет. Так почему бы ей не поверить?
О Господи, как же ему этого хотелось. Но эти слова и этот ее взгляд, они заставили этот гребаный уголь в его груди гореть так ярко, что стало больно. Просто чертовски больно. Если он переступит черту, поверит тому, что она ему сказала, то все разрушит.
Заставит его усомниться во всем, а он не мог себе этого позволить.
Потому что ты знаешь, что миссия - это ложь.
Нет, он должен был поверить, что это того стоило. Он должен был верить, что все эти годы следования приказам и выполнения всего, что говорил ему лживый отец, были для чего-то. Даже если все это и так, но это было ради окончания этой гребаной вражды, которая причинила так много вреда и боли многим людям.
Никогда не сдавайся - это было одним из того, что морской котик никогда не делал, и поэтому и он не мог.
Поэтому он ничего не сказал. Вместо этого он сел, взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал, долго и глубоко.
- Помнишь, что ты обещала мне в отеле? Как насчет того, чтобы отдать мне должок прямо сейчас?
Да, ты долбаный мудак. Ответить на ее слова просьбой о минете. Отличный ответ.
Что-то промелькнуло в ее глазах, мимолетная печаль, которая заставила его желать быть другим человеком, не мудаком. Мужчиной, который заслуживал бы ее, а не человеком, который был для нее самым худшим мужчиной в мире.
- Нет, - сказал он, передумав, когда его охватил жгучий стыд. - Забудь, что я сказал. Ты не…
Оливия приложила палец к его губам, останавливая конец фразы.
- Все в порядке, - пробормотала она. - Я хочу этого. Но ты будешь лежать и думать об Англии, пока я сама не придумаю, как это делать, хорошо?
Он должен отказаться, действительно должен. Но он был не настолько хорош.
Ложись на спину и думай об Англии. Черт возьми.
Поэтому Вульф лег на спину, но об Англии не думал. Он думал только о ней.
Невозможно было не делать этого, когда она сжала его в кулаке, а ее горячий рот, наконец, обернулся вокруг его члена. И он думал, что кончит прямо здесь и сейчас, как чертов девственник. Но он держался и позволял ей играть, позволял лизать и исследовать, позволял ее языку обводить чувствительную головку его члена, а затем касаться ее зубами.
Его руки сжали в кулак простынь, и он не мог удержаться от того, чтобы не отдавать приказы, как ей получше взять его в рот, сосать сильнее.
Она продолжала облизывать и покусывать, лишь изредка вознаграждая его влажным, бархатным жаром своего рта.
Тогда ему стало ясно, что она не просто делает ему минет для его удовольствия. На самом деле это было тонкое наказание. Напоминание о том, что она могла сделать с ним, как она могла заставить его дрожать и задыхаться. Напоминание о том, что у нее здесь есть власть и что он так же бессилен, когда дело доходит до секса, как и она, когда она под ним.
Он знал, что это такое наказание. Он видел мимолетную печаль в ее глазах, когда она сказала ему, что все-таки любит его, а он не сказал ни слова в ответ.
Но в этом и была проблема. Он не мог этого сказать.
Любовь ничего не значила. Так сказал ему Ной в ответ на тот единственный раз, когда он сказал: «Я люблю тебя, папа».
Это было всего лишь слово, как сказал его отец. И ему не нужны были слова. Любовь - это слабость, и она ему тоже не нужна. Только действие имело значение. Только верность. Единственная обязанность.
Это все, что он мог дать Оливии де Сантис. Верность, долг. И смерть. Ей нужно было нечто большее. Она заслуживала большего.
Поэтому он держал рот на замке и позволял ей наказывать себя с самым неописуемым удовольствием. Пусть она подтолкнет его к пределу его сил, выносливости, терпения, испытывая его так, как его не испытывали с тех пор, как он заработал свой трезубец в Коронадо.
Это было так сладко, так больно. Удовольствие неописуемое.
У него уже целую вечность не было женщины, которая бы так сосредоточилась на нем.
У тебя никогда не было женщины, которая бы так концентрировалась на тебе.
Черт побери, так и было. Определенно он никогда не думал, и уж точно не заботился о ком-то так, как он заботился об Оливии. Никто не значил для него так много, как она значила.
В конце концов ему пришлось пошевелить руками, погрузить пальцы в мягкий шелк ее волос, чтобы удержать ее голову там, где она и была, подавшись бедрами вверх, загоняя свой член глубоко ей в рот. Либо так, либо полностью сойти с ума.
Она позволила ему это сделать, не сопротивлялась. Только втягивала его глубже, выворачивая его разум наизнанку, заставляя забыть собственное имя.
