Сезон расплаты (СИ) - Динэра Юлия (книги хорошего качества .txt) 📗
Васильков стало меньше, я помню, Ник говорил что-то о том, будто эти цветы живут максимум два года, только если семена остаются в почве, тогда, должно быть, они снова вырастают. Я люблю их, они напоминают мне голубое чистое небо. Небо это птицы, а птицы это свобода. Мне часто ее не хватало.
По пути сюда я встретила Кэтрин, точнее случайно узнала ее среди покупателей у местной лавки. Она выглядела иначе, и мне понадобилось несколько минут, чтобы убедиться в том, действительно ли это Кэтрин Стэнфилд. Ее длинные волосы были замотаны в небрежный пучок, отросшие корни неокрашенных несколько месяцев волос, напоминали мне еще сегодняшнюю меня. Ее лицо было измотанным и, на удивление, без грамма косметики, одной рукой Кэти держала ревущего малыша, прижимала его к себе, немного покачивая, другой же, пыталась расплатиться за что-то в молочном павильоне. Я хотела выйти из машины, чтобы помочь ей, но затем вспомнила, что это меня больше не касается. На секунду я впустила в свою голову мысль о том, что лишила ребенка отца на целых пять лет, но тут же отогнала ее от себя. Это не моя вина.
Шаги позади, вызывают дрожь в коленях, так знакомо это, так близко, словно было вчера. Вот так же я сидела, а он подкрадывался сзади.
- Знал, что найду тебя здесь. – Я уже слышала это раньше. Тем же голосом. Те же слова. Как мне себя вести? Упасть на землю и разрыдаться? Послать его к черту? Игнорировать? Я просто сижу, медленно пропуская через пальцы травинки.
- Хочется уничтожить то, что любишь, чтобы больше не мучиться. Это ты чувствовал ко мне?
- Понадобился год, чтобы понять это?
- Я поняла это раньше. Чувствую то же самое.
- Ты не ответила на мое письмо.
- Я его не читала.
Ник стоит примерно в метре от меня, но даже на таком расстоянии я чувствую его близость.
- Прости, что не смог помочь.. Кэндис сбежала..
- Я знаю.
- Даже не обернешься?
Ничего не говорю. Просто встаю, немедля. Безразлично смотрю в знакомые глаза. Как же мечтала я о них, рисовала их в голове несколько месяцев. Немного изменился. Волосы по бокам пострижены короче, чем раньше, лохматая челка по-прежнему падает на ресницы. Опускаю взгляд ниже, сердце, как отбивной молоток грохочет.
- Что это?
Я прекрасно знаю, что у него в руках, злюсь на Дени больше, чем прежде.
- Я прочел его несколько раз. И у меня нет слов..
- Мне не нужны твои слова.
- Теперь ты ведешь себя, как я?
- В этом есть смысл. Разве нет? Что ты хотел? Чтобы я упала тебе в ноги, прыгнула в объятия, молила о любви и ползала на коленях? Я стояла на коленях перед человеком, который отдал тебе этот блокнот, я просила его сдаться полиции, чтобы доказать что-то тебе. Не знаю зачем..
- Хочешь вернуть его? - Кивает на блокнот.
- Нет. – Немного скукоживаюсь. Интересно, как давно у него мой дневник? Должно быть, достаточно долго.
- Ты смотришь на меня по-другому. – Печально усмехается.
- Ты тоже.
В его взгляде появилось нечто, чего я не видела раньше. Стыд. Стыдится ли он себя за то, что вынужден разговаривать с преступницей? Или же стыдится за то, что не поверил мне?
Ник подходит ближе, и ближе, я странно реагирую, словно он такой чужой, я сама отдалила его, превратила в иллюзию, в картинку, нарисованную моим воображением. Мой внутренний тремор выдает меня, когда этот парень касается моей щеки. Мне хочется потереться о нее, закрыть глаза. Ком подступает к горлу. Я давно не плакала, кажется слез во мне и нет вовсе больше.
- Я думал, что знаю о тебе все. Но это.. – Он трясет дневником в своей руке. – Я до сих пор его перечитываю, кажется, уже знаю все наизусть, но все равно читаю. Я не мог уснуть несколько первых ночей, после того, как прочел его.
Я дрожу, мысленно прошу Николаса заткнуться, но не могу произнести ни слова.
- Как же я виноват перед тобой. – Он шепчет, проводя пальцами по моей щеке, убирая прядь волос мне за ухо. Я делаю шаг в сторону, и теперь рука Николаса сжимает мое запястье, не сильно, так словно он просит о чем-то, и примет любое мое решение.
- Не уходи, пожалуйста.
Я чувствую себя униженной от того, что все еще чувствую. Это намного сильнее, чем месяц, два или три назад, потому что я вижу его, потому что он касается меня, говорит со мной.
- Я теперь уже не знаю, как можно тебя ненавидеть. Даже если бы мне этого и захотелось. Я хочу знать.. – На мгновение замолкает, словно ему сложно говорить, затем снова продолжает: - Ты все еще любишь меня, Луиза?
Где-то еще в глубине моего тела рождается ноющая боль, я хочу сказать «Нет», но тогда я снова обману саму себя.
- Прошу тебя не молчи.
- Мысли о тебе, заставляли чувствовать себя живой, но теперь я не знаю, жива ли я на самом деле. – Чувствую свое сердце, оно бьется, и никак не может остановиться. Так быстро. Так сильно.
- Боже. – Он резко прижимает меня к себе, одна его рука касается моей талии, другая гладит мои волосы. – Я так отчетливо чувствую твою боль, что не могу сосредоточиться на своей собственной. И святое дерьмо, я так сильно скучал по тебе, Луиза. – Шепчет мне в макушку, создавая ураган мурашек по всему моему телу. В груди бьются бабочки, которых никакие объяснения не заставят упорхнуть прочь.
- Прекрати это. – Молю я.
- Я любил тебя столько лет, что это стало неотъемлемой частью меня. Все эти годы..
Я почти задыхаюсь, чувствую его тепло, как уютно и безопасно в его объятиях. Очередная иллюзия?
- Я больше не знаю, где правда, а где ложь, Ник. Ты так был нужен мне. Где же ты был?
Мой голос срывается, Николас берет мои руки и целует каждый мой палец, заглядывая внутрь моей души, выворачивая меня наизнанку.
- Я знаю, я знаю. Если ты никогда не простишь меня.. – Его глаза становятся красными, я нервничаю и чуть заметно дрожу.
- Я не сломанная игрушка, которую ты мог бы починить.
Его руки на моих предплечьях, исследуют мою кожу, я едва сдерживаю дыхание, когда они перемещаются на мою талию, Ник опускается передо мной и прижимает голову к моему животу, я сильно закусываю губу, чтобы сдержать, рвущейся на свободу всхлип.
- Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это.. Тебе нужно время, я знаю.
- У меня было достаточно времени. – Слишком много. И я не могу без боли вспоминать об этом. – Ты самое яркое напоминание обо всем, что я когда-либо испытывала. – Запускаю пальцы в его волосы. Судорожно сглатываю ком. Так давно не было слез, что я вовсе забыла, как они выглядят, какие они на вкус. И если я совсем забуду о них? Если я совсем забуду обо всем до сегодняшнего дня, буду ли я вообще человеком?
Кладу обе руки на лицо Николаса, заставляю посмотреть на себя, глажу его по щеке, мои руки уже должно быть не такие мягкие, как раньше. Его взгляд встречается с моим, я вижу отчаяние, сожаление и стыд, я вижу боль, которая сливается с моей, прямо в эту секунду. Я наклоняюсь, так чтобы наши лица были на одном уровне. Что-то капает из моих глаз и приземляется Нику на губы, я вытираю соленую каплю легким поцелуем, сильно зажмуриваю глаза и боюсь их открыть, потому что снова могу оказаться в заключении собственных мыслей, или в том месте, где была еще год назад – во лжи, ненависти, непонимании. Я знаю, что такое слезы – с ними вытекает боль или радость, а я еще не совсем уверена, что испытываю сейчас. Имею ли я право уйти и оставить нас обоих с разрушенными мечтами?
Эпилог
Лондон
Год спустя
- Я буду скучать.
- Приезжай скорее. Твоя мама иногда нагоняет скуку. - Смеется, я тоже смеюсь, затем снова обнимаю Сьюзи и бросаю на маму взгляд, та цокает языком.
- Приеду зимой. Обещаю. Передавайте папе «привет» и мистеру Харперу. Обязательно.
- Клянусь.
- На мизинчиках?
Сьюзи хохочет.
- Я отрублю себе мизинец, если не передам.
Я решила, что не поеду домой на летние каникулы, взяла несколько дополнительных уроков художественной литературы, не хочу их пропускать, но «дом» приехал ко мне. Конечно, только мама и Сьюзи, но я рада даже им обеим.
