Палм-бич - Бут Пат (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
– И восемь раз еще… И раз, и два, и три, и четыре… Давайте еще прибавьте… работайте всем телом…
Лайза заставила себя поднажать. Возможно, упражнения сделают то, что она оказалась не в состоянии сделать сама с собой. Три раза она записывалась на прием к врачу. Три раза отменяла посещение, борясь с искушением принести неродившегося ребенка в жертву на алтарь своей ненависти. Теперь было слишком поздно. Ребенок Бобби Стэнсфилда все-таки увидит, в конце концов, белый свет. Зачатый в любви, он родится в атмосфере, задымленной клубами ненависти, под небом, потемневшим от черной тучи мести. Иногда, когда она просыпалась от головокружительного приступа тошноты, Лайза Старр с ужасом смотрела на женщину, которую видела в зеркале. Внешне она почти не изменилась, но внутри сознания все словно переместилось на другую планету. В ее мозгу жило незнакомое, какое-то чужое существо, неродное и пугающее, питающееся желчью. Захватчик уже одерживал верх, перекраивал ее воспоминания, менял верования, перераспределял устремления. И плоды его трудов становились видны.
Перед ее глазами другие тела занимались самоистязанием, выворачивались и растягивались в стремлении добиться физического триумфа. Но это были уже не те тела. Теперь тут нельзя было увидеть дешевых футболок, порванных колготок, вылинявших трико, стоптанных тапочек. Не было и изможденных лиц, дешевых завивок и часов «Таймекс». Исчез также неизменный острый запах пота, а вместе с ним и грошовые пляжные сумки и несвежие полотенца, которые их хозяйки, бывало, оставляли вокруг гимнастического ковра, где проделывали свои изматывающие упражнения. Теперь цвета были ярче, а качество тканей, из которых сшиты тренировочные костюмы, заметно выше. В воздухе, густом от запаха духов «Джой», «Опиум», и «Джиорджио», сверкали циферблаты часов «Картье» и «Пьяже», метавшиеся в такт ритмам музыки, которая хлестала из похожих на произведение искусства колонок фирмы «Фишер». Шахтер из Кентукки ничего бы не понял. Для него это была лишь демонстрация бюстов и задниц – танцовщицы из шоу «Солид гоулд» во плоти. Суть, которая не дошла бы до шахтера, в том, что это зрелище иного сорта, и сорт этот является высшим. В этих телах текла голубая кровь, и принадлежали они аристократии старого Палм-Бич.
Лайза осмотрелась вокруг, стараясь двигаться в такт со всей группой. Все шло прекрасно. Обитательницы Палм-Бич хлынули через мост к ней на Клематис-стрит, как она и планировала: несколько ловко написанных рекламных текстов для «Сверкающего листа», ее особенный стиль и особенные слова, которые отдавались в крохотном городке, как треск лесного пожара. Она уже стала своего рода знаменитостью. Конечно, она была человеком со стороны, и, скорее всего, им и останется, однако занятиями в ее зале вполне можно было похвастать перед гостями с Севера или племянниками, прибывающими на каникулы из Принстона или Виргинского университета.
Тошнота, к счастью, начала отступать, и Лайза мрачно улыбнулась самой себе. Она постепенно пробивается к намеченному. Медленно, но неотвратимо первая часть ее жизненных планов начинает сбываться. Она уже усваивает правила этого непростого общества, и антенны ее сознания чутко улавливают самые неприметные нюансы, которые могут указать путь наверх. Битва эта жестока, и никакие учебники по этикету не помогут. Ошибки почти непозволительны, а двигаться приходится по очень ненадежной дощечке, вода под которой кишит акулами, чьи острые, как бритва, зубы готовы моментально разорвать тебя на мелкие кусочки при любом неосмотрительном, с точки зрения этого общества, шаге.
Несшая тепло и любовь кровь, которая когда-то бежала в ее жилах, теперь уступила место другому веществу, холодному и беспощадному. Однако именно оно требовалось для того, чтобы выжить в Палм-Бич, и особенно, чтобы добиться в Палм-Бич успеха. Теперь Лайза знала не только, кто полезен для ее продвижения наверх, но и – что было также жизненно важно – кто бесполезен. Сейчас уже существовала целая группа людей, с которыми она не разговаривала, небольшая, надо признать, но это было лишь началом. В первую очередь, конечно же, в этой группе оказались те, кто жил в Уэст-Палм-Бич. Пришлось произнести несколько резких фраз, закатить несколько скандалов на людях, но в конце концов они были убраны с дороги, несмотря на непрекращающиеся протесты Вернон Мэгги. Образовавшийся в результате вакуум был заполнен «знатью», с ее пронзительным смехом, «своими» шутками, бесконечными сплетнями и безграничным самомнением. Лайза знала их всех – девушку со смешной фамилией, которая до замужества звалась Вандербильт, женщину, которая вышла замуж за грека, но чьи дети, тем не менее, носят фамилию Фиппс, пожилую женщину, почти лишенную бюста, чья дочь была главной заводилой в молодежном комитете Купально-теннисного клуба.
Они были забавной компанией. Поначалу они казались какими-то марсианами. Но постепенно она узнавала про них все – что они любят и что не любят. Во-первых, они не терпят любого проявления слабости, выражения почтения, которое говорило бы о том, что в них как-то нуждаются. Лишь только они начинают это чувствовать, губы их снисходительно сжимаются, и они оттачивают свои языки, чтобы в пух и прах разделать допустившего неосторожность. Делать они это умеют шутя и с хирургической точностью. Во-вторых, они более чем готовы к тяжелым нагрузкам. Это великолепный человеческий материал для мазохиста. Они с радостью переносят боль и оскорбления, думала Лайза, заставляя их ноющие тела вращаться так, чтобы мускулы «горели». Это оказалось неожиданным. Она почему-то представляла себе высший класс бесхребетным, изнеженным и ни на что неспособным. Может быть, они и были такими, но в спортивном зале все старались так, словно от этого зависела их жизнь. Лайза не могла этим не восхититься.
Однако она ни на минуту не позволила себе допустить ошибку и поверить, что раз они позволяют ей кричать на них, значит, она уже стала для них своей. В Палм-Бич никто еще не попадал сразу. Это требует времени. Ее испытательный срок будет тянуться не один год. Существует только один, и единственный, способ сократить этот срок, помимо попадания в местную аристократию через замужество. Заиметь спонсора – покровительницу, которая видела бы в ней свою протеже, кого-нибудь из дам, чей вес в обществе позволил бы настоять на том, чтобы ее друзья стали и друзьями Лайзы. Это было именно то, что требовалось. На некоторое время так получилось с Джо Энн Дьюк, но все закончилось трагедией. А сейчас Джо Энн была заклятым врагом. Можно не сомневаться, она использует любую возможность, чтобы сказать какую-нибудь гадость про Лайзу. Слухи о предстоящей свадьбе с Бобби Стэнсфилдом еще больше укрепили ее и без того практически непоколебимое положение в обществе. При отсутствии у Лайзы покровителя Джо Энн просто уничтожит ее в глазах местного общества, а не попав в ряды этого общества, нечего и думать даже о возможности какой-либо мести.
Как ничто другое на свете, Лайзе были нужны друзья в высшем свете, чей общественный вес был бы выше, чем у Джо Энн. Но кто это может быть? Как познакомиться с ними? Каким образом подружиться? Вопросов, ответов на которые не было, вставало так много.
– Хорошо, ребята, давайте раскручиваться в обратную сторону – расслабьтесь, дышите глубоко, получше потянитесь.
Лайза взглянула на свои руки. Пот лишь чуть-чуть проступил на них. Группа, стоящая перед ней, выглядела так, словно побывала под душем. Именно в этом и проявляется тренированность. О Господи, она в превосходной форме. Ее кожа блестит, демонстрируя истинное здоровье, тело словно великолепная машина… с одним только небольшим изъяном. Проклятье. Этот ребенок. Когда же он искалечит ее тело и нарушит скульптурный рельеф брюшной мускулатуры? Ребенок мужчины, который почти буквально сказал ей, что она – человек второго сорта.
Торт был откровенно традиционный – огромный и многослойный; сверху на нем переплетались инициалы счастливой даты. Если не принимать во внимание размер, который был несколько великоват для исконных обитателей Палм-Бич, все в торте было выдержано в нужном духе. Белоснежный, покрытый сложной глазурью, безупречно пропорциональный. Он особняком стоял на длин-, ном столе в дальнем конце большого бело-розового шатра, который возвели на лужайке у особняка Дьюков, и многие из гостей уже успели выразить свое восхищение им, равно как и ледяными скульптурами, которые были замысловато расставлены среди ломящихся от закусок столиков. Наиболее яркой из этих скульптурных фигур был огромный американский орел, мощный и хищный, который нависал над белой узорчатой скатертью. Тело орла постепенно подтаивало, на безупречно белое полотно с него медленно сочилась вода. Целый отдельный стол был отведен под белугу, а великолепная иранская икра, красная и черная, освобожденная наконец от своей неудачливой оболочки, лежала громадными, притягивавшими взоры курганами на ледяных постаментах, помещенных на серебряные подносы. Именно здесь, а также у бара, где в элегантные фужеры баккара наливали цвета розы шампанское «Тейтинджер розе» 1976 года, было больше всего народу.
