Тень моей любви - Смит Дебора (книги без сокращений .TXT) 📗
Я думаю, что Роан выбрал это место не случайно. Оно было похоже на Дандерри.
Фирма “Ракаван Лтд” размещалась в четырехкомнатном люксе в доме, занятом офисами, рядом с кофейной. Роан представил меня Би, своей помощнице и офис-менеджеру, под ее началом было три секретаря.
Она принадлежала к типу женщин-матерей, все умела, носила костюмы с воротничком, вышитым крестиком. Из тех женщин, которые ставят фотографии внуков на своем компьютере, одной рукой разбирают папку с документами на недвижимость, другой пекут печенье.
Би обняла меня, как медведь, дохнув ароматом кофе с молоком.
– Вы теперь в кофейном царстве, – сказала она. – Эр Эс предупредил меня о вас, – весело сказала она. Вот уже много лет она называла Роана по инициалам – Эр Эс.
Роан сухо сообщил мне:
– Я сказал, что ты, возможно, тот самый таинственный бизнесмен, который звонил на прошлой неделе притворяясь, что интересуется кое-какими приобретениями. Ты не можешь скрыть свой акцент.
Я покраснела, но независимо пожала плечами.
– Я журналист. Когда я располагаю скудной информацией, я, естественно, стараюсь добыть больше. Ничего особенного. – Я первый раз за это время разговаривала так, будто по-прежнему была репортером.
– Эр Эс так и сказал, что вы не устоите, – сияла Би.
– Умный он у вас чересчур.
Она засмеялась.
– И слава богу. Иначе кто бы оплачивал счета. Я вдруг спросила, не для того, чтобы поменять тему, но все-таки…
– Вы хорошо знаете Мэттью?
Брови Би полезли кверху.
– Конечно. Когда он был маленьким, Эр Эс оставлял его со мной, когда уезжал. Он приятель моих внуков. Они когда-то вместе играли в школьной футбольной команде. Мэттью успевал и в дискуссионный клуб, и в хор. Школу закончил с отличием. Он и университет этой весной окончил с отличием. И женился на самой милой в мире девушке. Но вы ведь сами все это знаете.
– Конечно. Все равно – спасибо.
– Он женат? – спросила я Роана, когда мы через минуту вышли. – Разве тебе не стоило сказать мне об этом?
– Я должен был обязательно присутствовать на свадьбе и на выпускном вечере этой весной, – ответил Роан. – Поэтому и не мог приехать к тебе раньше. Я не люблю говорить об этом. Трудно разрываться на части.
– Ты правильно сделал, что был на свадьбе и на выпускном вечере, – сказала я спокойно. – Ты его семья. Я понимаю.
– Знал, что ты поймешь, – сказал Роан и обнял меня.
Дом Роана стоял почти в лесу в нескольких минутах езды от города. Роан сказал, что купил его, когда Мэттью было двенадцать или тринадцать лет, еще до того, как стал зарабатывать большие деньги. Они жили в нем последние десять лет.
Дом оказался двухэтажным, из отличного кедра, отделан камнем. Вокруг – несколько акров тенистой, холмистой земли с высокими елями и папоротником.
Воздух здесь был прохладным, туманным. Чувствовалась близость Тихого океана.
Въезд ограждал забор из камня и дерева.
– Как славно, – сказала я, глядя с одобрением на литые вазоны с цветами на деревянном крыльце. – Славный, добрый дом с баскетбольной корзиной на гараже. Мне нравится.
– Тебе могло бы понравиться жить здесь, – сказал Роан, когда мы вошли в холл, облицованный деревянными панелями, на которых висели гобелены.
Я вошла несколько неуверенно, прихрамывая и опираясь на палку.
– Мне бы понравилось останавливаться здесь во время наших визитов в Сиэтл.
Мы грустно посмотрели друг на друга и больше на эту тему не говорили.
Зато я высмотрела в этот день немало деталей. Автомобиль был у него неплохой. Радио в нем работало на одном канале – информационном. Машина а была безупречно чистой, лишь кое-где был рассыпан пепел. На ветровом стекле болтался выцветший утёнок Дональд.
– Это Мэттью повесил. Я возил его как-то в Диснейленд. Никак его не выброшу.
– Понятно, – кивнула я.
На столике у кровати в спальне стояла деревянная шкатулка с дорогими, свернутыми вручную сигарами, которые Роан очень берег. Сама спальня была симпатичной – тяжелая мебель, смелые краски. Она выходила в сад с камнями и фонтанчиком. Легкое журчание воды, когда окно открыто, действовало успокаивающе.
В его большом платяном шкафу были дорогие костюмы и хорошая обувь, несколько сумок с клюшками для гольфа и тут же – нечищеные ковбойские сапоги, ношенные, по-видимому, так долго и любовно, что каблуки стерлись, а носы задрались.
Стеллажи были забиты романами и справочниками – в алькове на большом антикварном письменном столе стояли компьютер, принтер, факс, ксерокс.
– Спишь. Работаешь. Работаешь. Спишь, – пошутила я.
Был уже почти вечер. Я была совершенно измотана.
Роан тоже выглядел усталым. Я взяла его за руку.
– У нас завтра длинный перелет. Что ты хочешь – отдыхать или спать?
– Ты знаешь что, – ответил он.
– Умница, – сказала я.
Мы легли в кровать.
Мы лежали, прижавшись друг к другу. По комнате скользили жемчужные тени. Его левая рука лежала у меня под головой, как подушка, правой он обнимал меня, я прижала его руку к груди, пальцы наши переплелись.
Дрожь, сладость, насыщение. Моментами мы вновь ощущали себя прежними и резвились, как дети.
– Я однажды в детстве подсматривала, как ты спишь, – прошептала я. – Вскоре после того, как ты поселился у нас в доме. Я пробралась однажды ночью в твою комнату и смотрела на тебя, спящего.
Он приподнялся на локте и отвел волосы у меня со лба.
– Я видел и ужасно испугался.
– Почему?
– Потому что ты была еще маленькой девочкой, а я на пять лет старше. Все женское пугало меня, казалось опасным.
– Я была слишком мала, чтобы понимать реакцию подростка. Извини.
– Я бы скорее умер, чем позволил тебе это заметить.
Я сжала его руку.
– Ты был моим лучшим другом. Ты был моей любовью. Это не имело никакого отношения к нашему возрасту.
– Я бы никогда не дотронулся до тебя, пока мы были детьми. Никогда не позволил бы себе даже подумать об этом.
– Я знаю. Тогда ночью я подумала: “У него падает одеяло. Он спит на середине кровати. Когда мы вырастем и будем, как мама с папой, спать вместе, он меня задавит”. – Я засмеялась. – Вот как я тебя рассматривала – с очень дальним прицелом.
Роан сжал ладонью мой подбородок, издал какой-то утробный звук, откатился от меня, взял свой халат, лежащий в ногах кровати, и встал.
Он накинул халат на плечи, выделяясь четким силуэтом на фоне окна, освещаемого половинкой луны. Я села, недоумевая.
– О чем ты беспокоишься?
– Я не хочу, чтобы Мэттью встретился с семьей, – признался он. – В этом ни для кого не будет ничего хорошего.
– Надеюсь ты не будешь мешать мне подлизываться к нему, – осторожно поддразнила я. – Не будешь?
– Попробую, – сказал он. – Я надеюсь, что ты передумаешь после того, как познакомишься с ним.
“Ни за что”. Я не сказала этого вслух, я просто позвала его обратно в постель.
Не скажу, чтобы я не старалась произвести благоприятное впечатление на людей, к которым мы ехали. Простые коричневые туфли – практично и интеллигентно. Черная юбка до щиколоток – чтобы скрыть изуродованную ногу и придать туалету небрежную элегантность. Зеленый свитер с изящным рисунком, создающим иллюзию – ну скажем – хрупкости. Уродливый желтый плащ с надписью “Сиэтл”, который я купила в аэропорту перед тем, как мы сели в самолет авиакомпании “Аляска”, потому что в Сиэтле и на Аляске почти весь год моросит дождь. Такой вот гардеробчик.
Роан в брюках цвета хаки, голубой рубашке, сапогах и коричневой кожаной куртке вполне вписывался в суровый облик обитателя Северо-Запада. И рядом я, как модель, которой отказали в приеме на работу в Торговую палату Сиэтла.
– Я так нервничаю, что меня тошнит, – сказала я.
– Великолепно выглядишь. Мэттью будет сражен наповал, – ответил Роан.
– Сражен или завоеван?
– Сражен.
– Я его двоюродная сестра, Роан. Мы найдем общий язык.
