Далекий мой, единственный... [ «Не могу тебя забыть»] - Алюшина Татьяна Александровна
– Я что-то не пойму, – спросил Морозов, успокоившись, – неужели Анна не согласилась сразу и ее надо уговаривать?
– Это не Анна, – усмехнулся Илья.
– О как! – поразился Лешка. – А кто?
– Ну вот если уговорю, узнаешь!
Адорин приехал в Питер рано утром, он гнал всю дорогу, втапливая педаль газа в пол до упора, и думал, что он ей скажет и как.
Нужны цветы, обязательно, решил Илья. Он поколесил по улицам, поспрашивал редких прохожих и таки нашел на вокзале круглосуточный цветочный павильон. Не считая, взял из ведерка все, сколько было, алые розы и не глядя рассчитался.
В подъезде старого дома, где на верхнем этаже находилась квартира, в которой жила Юлька, не имелось лифта. Поднимаясь по лестнице, с каждой ступенькой Илья волновался все сильнее. И то, что казалось в Москве естественным и простым – приеду, объясню, попрошу прощения, уговорю, – становилось с приближением к заветной двери все более нереальным и сложным.
Что и как ей объяснить? Где найти правильные слова? Как убедить и попросить прощения?
Илья смотрел на высокую двустворчатую дверь.
Букет ему мешал.
Он поставил его на пол, прислонив головками цветов к одной из дверных створок, которая не открывалась. И решился! Вот сейчас он ее увидит и поймет, что надо сказать!
И нажал кнопку звонка.
ЮЛЯ
После Нового года Кирилл к разговору о своих чувствах к Юльке не возвращался. Сказал только безапелляционным тоном:
– Даже не вздумай искать квартиру и уходить из дома! Ты здесь живешь, и все!
«Ну и ладно!» – решила Юлька.
Юлька давно не виделась с Карелией, – они с мужем уезжали куда-то за границу, а как только вернулись, Кара позвонила и предложила встретиться, пройтись, посидеть в кафе и поговорить.
Они сидели в кафе, болтали – Юлька жаловалась, что совсем ей скучно без работы, Кара рассказывала про поездку. И вдруг неожиданно, прервав себя, произнесла:
– Ты знаешь, я смотрю на тебя и понимаю: ты живешь, словно время пережидаешь. Надо определиться – если ты решила оставить все в прошлом, значит, начинай новую жизнь.
И потребовала от Юльки обещания, что она сядет и разберется наконец со своими чувствами и желаниями. Напишет все на бумаге, переосмыслит и будет строить новую жизнь.
Юлька промучилась весь день. Сначала пыталась что-то писать, но бросила, потому что получалось плохо.
Воспоминания, спровоцированные попыткой что-то понять в себе, излить душу на бумаге, выскочили, как черт из табакерки, и проходили через нее, текли, не кусками и событиями, а стройным, последовательным фильмом, начиная с того дня, когда она первый раз увидела Илью. И старательные Юлькины попытки засунуть их обратно, туда, где они сидели до сих пор и не рыпались, не увенчались успехом.
Кирилл не пришел ночевать именно в эту ночь, а она надеялась, что он поможет отвлечься, прервать болевой поток. Но, видимо, какие-то высшие силы, неподвластные ее разуму и приказам, решили, что настало время пережить все заново, и…
А вот что и? Легче не стало, боль не ушла, а в куче с ней и обида на судьбу, сопровождаемая неизменной подругой безнадегой.
Юлька смирилась.
Она подумала, что это, наверное, оттого, что у нее в данный момент нет работы. Ей бы заняться чем-то, загружая себя, выталкивая трудные мысли делами и не давая им ни одного шанса. Она рисовала, но без вдохновения, так, кое-какие наброски, эскизы, всякую ерунду – настроения после Нового года не было никакого.
Промаявшись весь день и ночь потоком воспоминаний, Юлька заснула утром тяжелым сном без сновидений и проспала до вечера, когда пришел Кирилл и разбудил ее, позвав ужинать.
Следующим утром она встала очень рано, чувствуя непонятное беспокойство – тоску или ожидание чего-то.
Непонятно.
«Может, заболеваю? Простыла где-то?» – попыталась разобраться в своих ощущениях Юлька. Но на простуду ее состояние никак не тянуло, скорее непонятное беспокойство.
Может, случилось что с родителями? Вряд ли – тогда бы ей сразу сообщили об этом. Но она все-таки решила им позвонить, чуть позже, чтобы не будить сейчас.
Что же с ней происходит? Она прислушалась к своим ощущениям, смутная тревога, а вот по поводу чего, так и не поняла.
Юлька готовила завтрак, когда раздался звонок в дверь.
Она уронила нож, резко повернулась, и у нее быстро-быстро забилось сердце.
– Да в чем дело?! Кажется, я совсем сбрендила от воспоминаний и переживаний? – возмутилась она и пошла открывать.
ЮЛЯ И ИЛЬЯ
Юля решительно распахнула дверь.
Илья медленно вдохнул, увидев ее, и забыл выдохнуть.
На ней была длинная легкая юбка, широкий тонкий свитер с большим вырезом, который спадал на один бок, оголяя плечо, на ногах домашние туфельки на каблуках, без задников, с открытыми носками. Почему-то именно эти туфельки потрясли Адорина – из них выглядывали маленькие пальчики. Копна рыжих волос, небрежно схваченных заколкой, подсвечивалась лучами солнца, добравшимися через окно кухни до прихожей.
Илья увидел и осознал ее всю в одно мгновение.
Они смотрели друг другу в глаза и молчали.
И что-то неслышное, понятное в этот момент только им происходило между ними.
Он говорил ей глазами обо всем – просил прощения, вставал на колени, признавался в любви – взглядом! Всем своим существом! Он не мог ничего сказать вслух. Да это было и не нужно.
Она смотрела на него и не верила. Невероятно! Не может быть, чтобы было так!
Может, – возражал он! Уговаривал, просил, требовал!
И любил!
И Юлька поверила!!! Задохнулась от нахлынувшего, прорвавшегося через все запреты, через страдания, отречения счастья!
Илья медленно поднял руку и протянул ей навстречу, предлагая весь мир. Юлька зачарованно смотрела на его открытую ожидающую ладонь, предлагающую ей весь мир. Осторожно, боясь спугнуть, поверить до конца, она вложила в руку Ильи свою ладошку. Он не делал никаких движений, не тянул к себе, оставляя право окончательного решения за ней.
И Юлька сделала шаг, переступая порог, не отводя взгляда от глаз Ильи.
– Юлик, кто пришел? – спросил Кирилл у нее за спиной, выходя в прихожую, и замер.
Она сделала еще один шаг к Илье, придвинувшись к нему вплотную и близко-близко заглянув ему в глаза.
– Юля! – позвал Кирилл.
Юлька и Илья, не отрывая друг от друга взглядов, развернулись и пошли к лестнице.
Медленно.
– Юля, ты куда? – крикнул Кирилл.
А они заторопились, стали быстро спускаться по ступенькам, держась за руки, – он впереди, она за ним.
– Юлька!!! – Кирилл выскочил из квартиры. – Оденься, там же мороз! Ты куда?
Она бежала за Ильей, стуча каблучками по ступенькам. Кирилл перегнулся через перила и крикнул:
– Юлька, вернись! Он уже один раз от тебя отказался, он снова откажется!
– Пусть!!! – радостно закричала в ответ Юлька, не останавливаясь. – Но это будет потом!!!
Они выскочили на холодную, морозную улицу, у подъезда стоял джип Адорина. На бегу он отключил сигнализацию, распахнул пассажирскую дверь, затолкал Юльку в машину, оббежал спереди, сел за руль и тронулся с места, взрывая снежные фонтаны из-под задних колес.
Отъехав пару кварталов, Илья остановил машину, повернулся к ней и произнес первые слова с момента их встречи:
– Никогда! Я никогда от тебя не откажусь и никому не отдам!
– Почему? – спросила она, сияя навстречу счастливым взглядом.
Непереносимая, невозможная рыжая бестия – ей надо, чтобы он сказал, все сказал!
– Потому что люблю!
Он притянул Юльку к себе и поцеловал, вложив в этот поцелуй все годы отказов и запретов, все мучения – свои и ее!
Оторвался, посмотрел близко.
– Люблю и хочу ужасно!
– Мы куда-то едем? – шепотом спросила Юлька, глядя на него затуманенным от поцелуя взглядом.
– Да! Домой!
– Хорошо! – прошептала она. – Значит, дорога предстоит длинная, вот ты и расскажешь: как меня любишь и хочешь. Подробно и с чувством!
