Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА" (книги бесплатно txt) 📗
— Я не хочу делать ей больно.
— Пить лучше?
— Не так больно.
— Любит она тебя, любит, просто…
— Что просто?
— Поговори с ней.
Егор ушел. Не должна я лезть в их отношения, не должна. Но влезла. Несколько глотков виски, только ухудшили мое состояние, и я рыдала, по непонятной мне причине, и уснула под утро.
Разбудил звонок Олега, моего друга кардиолога, он хотел переговорить о чем-то важном и срочном, когда он в конце разговора пояснил, что дела касается моей матери, я быстро собралась и поехала к нему. Уже подъезжая к своему родному городу, вспомнила, что должна быть в это время на работе, позвонила Андрею Владимировичу и сообщила, что задержусь, отключила телефон.
— Олег, что делать?
— Ники, только операция. Тебе надо искать выход на Чинаркина, он лучший в этой области. И делать придется платно, по квоте тебя направят в нашу областную клинику. А тут от хирурга многое зависит.
— А сейчас что делать, пока я выход на хирурга буду искать?
— Назначу ей курс поддерживающих лекарств, Ирина будет ходить уколы ей делать, постельный режим.
— Сколько времени у меня есть?
— Чем быстрей, тем лучше. Максимум полгода, потом уже и операция не поможет.
— Понятно. А что я маме скажу?
— Это я на себя беру, тебе сейчас надо на врача выход искать.
Я все же поехала на работу, надо было себя в руки взять и хоть немного смириться с полученной информацией. О причинах моего отсутствия никто не спрашивал, видимо мой вид сказал о многом. Остаток дня я искала людей способный вывести на профессора Чинаркина, через несколько часов мне удалось найти нужного человека, а через неделю мне с документами предстояло поехать на прием к врачу.
Впервые за долгие годы меня совсем не интересовала работа, я прибывала в апатии, свои обязанности выполняла, но скорей на автомате. На вопросы не отвечала, максимально много времени провела в кабинете. Каждая минута тянулась как вечность, и дата визита к врачу все не хотела приближаться. Олег вызвался поехать со мной к профессору, я даже не стала сообщать никому об уходе, просто ушла и все. Профессор нас принял, сказал, что операцию сможет провести через месяц, назначил курс лекарств, подтвердил, что ожидать операцию мама сможет и дома, и убежал спасать очередного пациента. Я вышла из планово-расчетного центра клиники в совершенной прострации, мне теперь предстояло где-то найти полтора миллиона для оплаты операции. Голова совершенно отказывалась работать, в голове стучало как в кузнице. Олег отвез меня домой. Не знаю, спала ли я вообще, но чувствовала себя бревном непонятно кем заброшенным на диван. Нет, в таком состоянии я не могу быть рядом с мамой, надо успокоиться, привести себя в норму и действовать. Иваныча расстраивать не стала, человек немолодой, а за двух не могу сейчас отвечать. Я собралась на работу. Никто не задавал вопросов о моем отсутствии, Ковин вчера не вернулся со встречи на работу, а девочки проявили такт.
Я подготовила документы на кредит и отправила заявки в несколько банков. Как прошел день, и что делала, помнила смутно, хорошо хоть пятница. На улице поджидал упорный Миша, у меня не было сил отбиваться, и я согласилась, чтоб он отвез меня домой. Как я потом сожалела об этой своей капитуляции!
Миша напросился в гости, пришлось вести его в квартиру, Иваныч уже забрал маму из больницы. Михаил тут же начал кружить вокруг моей матери и ворковать о том, как он в меня влюблен, как я прекрасна и прочую чушь, в которую я не верила. С его слов получалось, что мы как минимум знакомы уже год и давно тайно встречаемся.
— Ольга Петровна, я хотел бы воспользоваться случаем и попросить руки вашей дочери, — выдал Миша и вытащил коробочку с кольцом. Я хотела выгнать нахала взашей, но увидела счастливое лицо матери и ее сияющие глаза. Ведь каждой маме хочется видеть свою дочь замужем, и моей в том числе.
Полтора месяца пробыть помолвленной, не такая большая плата за спокойствие родного человека. Я быстро взвесила все за и против и решила принять предложение. Кольцо всегда можно вернуть, так и быть потерплю предсвадебное состояние.
Кольцо было на пальце, а мне казалось, что якорь повесили на мою шею и поставили на шаткий стул, с которого я должна рухнуть в океан и пойти ко дну.
С трудом мне все же удалось выпихнуть Мишу, мама с Иванычем долго обсуждали столь внезапную помолвку, мою скрытность и перспективу поплясать на моей свадьбе. А мне от одной мысли о замужестве становилось плохо. Сославшись на усталость, я пошла спать. Утром опять слушала о помолвке и притворялась, что я счастлива. Уже половина подъезда знала о моем предстоящем замужестве.
Сказать, что в понедельник я была в плохом расположении духа — это ничего не сказать. Меня никто не трогал весь день, даже Андрео. К вечеру нарисовался жених, и теперь уже и на работе знали о моей помолвке. Фролкина прибежала поздравить «счастливую» невесту, но мой вид заставил ее сбежать. Катя и Липа даже не пытались что-то узнать. Я пробыла на работе почти до полуночи, впервые воспользовалась привилегией особо ценных сотрудников и поехала к себе на служебной машине. Под дверью никто не караулил, что несказанно обрадовало. Мне почти неделю удавалось избегать пылкого Мишу, но он решил действовать на меня через маму, а тут я не могла отказать. Он был мне неприятен, а приходилось притворяться. Не покидало чувство, что меня выставляют напоказ, словно приз в какой-то игре или споре. Посещали мы людные места, меня водили от одного друга до другого. В выходные я спряталась на даче друзей, не поехала домой, хоть и очень хотелось, опасалась, что и Миша туда же поедет, а терпение мое было на исходе. Только первая неделя помолвки, а я уже хочу повеситься, что ж со мной будет через месяц?
И зачем только в это ввязалась, ведь знаю, что подобные порывы «как лучше, как хотят другие» не к чему хорошему не приводят. Но раз начала, значит надо продолжать. Глаза матери сияли, она была в прекрасном расположении духа, и даже казалось, что недомогание исчезло. Только вот никуда оно не делось. Календарь с обведенной датой госпитализации напоминал об этом часто.
Утро начиналось с убеждения себя любимой, что я продержусь, смогу, сдюжу. Хоть и верилось с трудом. Главное этого гаденыша как можно дальше от себя держать, тогда помолвка продлится дольше, аж до больничной палаты. И сразу после этого и расторгается. А чтоб Миша понял, что доставать меня после этого не стоит, еще и Бизончика попрошу ему все внятно объяснить. А что-что, а объяснять Зубров умел.
Вторая неделя прошла в отказах из банков, предлагали суммы намного меньше, чем мне нужно, слишком уж неустойчивым мое финансовое положение казалось из-за этих бесконечных увольнений и возвращений. Продать квартиру я не могла, требовалось согласие матери, а она на такое не пойдет. Просить я не люблю, всегда сначала пробую сама решить проблему, потом уж за помощью бежать. Но в этот раз сама не справлюсь, придется просить, хорошо хоть есть у кого.
За вторую неделю «счастливого» окольцевания мне уже хотелось крушить все вокруг, аутотренинг не помогал, благие намерения тоже, еще как-то сдерживала дата госпитализации, но … Я все же решила прекратить этот дурацкий спектакль и разорвать помолвку, самым сложным было сказать об этом маме. «Я плохая дочь, я слишком эгоистична, но я не могу больше, не могу, не могу». Слезы текли по щекам, тихонько сползла по стене и вжалась в угол собственного кабинета, сколько так просидела не знаю, от самобичевания меня вырвал чей-то настойчивый звонок, номер был незнаком, и отвечать не хотелось, но какой-то черт меня дернул принять вызов.
Я целовала Мишаню на глазах изумленной публики, Катя и Липа едва скрывали удивление, и было чему удивляться — еще на прошлой неделе меня передергивало от вида Озорского, а сегодня я липла к нему как течная сука. Теперь уже я таскала его по ресторанам, кабакам, клубам, знакомилась с его друзьями. Ох, теперь за мной увивались целых три молодых увальня, цветы заполоняли приемную, милые презенты отправлялись в помойку, и душа моя костенела от ярости.
