Летний остров - Ханна Кристин (лучшие книги .txt) 📗
– Привет, Модин. – Руби села на кровать, поджав ноги. – Великий и Ужасный на месте?
Модин засмеялась:
– Нет, он уехал с Джулианом в Нью-Йорк па премьеру, должен вернуться в понедельник. Он иногда звонит в офис, я могу передать, что ты звонила.
– Ладно, передай, что я не буду отсылать статью.
– Ты хочешь сказать, что не уложишься в срок?
– Нет, я вообще не буду ее писать.
– О Боже… пожалуйста, оставь мне на всякий случай свой адрес и номер телефона. Думаю, Вэл захочет сам с тобой поговорить.
Руби продиктовала адрес и телефон и повесила трубку. Только увидев у себя на коленях блокнот, она осознала, что машинально потянулась за ним. Пришло время закончить начатое. Нехотя она стала писать.
Я только что позвонила своему агенту. Его не оказалось на месте, но, когда он вернется, я скажу, что не собираюсь сдавать статью. Раньше я не представляла, что значит написать разоблачительную статью о собственной матери.
Самой не верится, что я была настолько слепа. Я приняла аванс – мои тридцать сребреников – и, как подросток, потратила его на спортивную машину и дорогие тряпки. Я ни о чем не думаю, я мечтала. Я представляю себя в телестудии, в шоу Лино или Леттермана, воображаю себя восходящей звездой, блистающей остроумием. Мне не приходую в голову, что для того, чтобы дотянуться до микрофона, мне придется переступить через собственную мать. В своих мечтах, как обычно, я видела только себя. Но теперь, увидев окружающих меня людей, я поняла цену моих эгоистичных поступков.
Пока я это писала, мне вспомнилась фраза из Библии, ее обычно произносят на свадьбах: «Когда я был ребенком, я говорил, как ребенок, понимал, как ребенок, мыслил, как ребенок».
Так вот, теперь я понимаю, как взрослая, – возможно, впервые в жизни. Эта статья, если бы она появилась, причинила бы моей матери боль, может быть, даже сломила бы ее дух, что еще страшнее. У меня есть только одно оправдание: когда я за нее бралась, я была ребенком. Но сейчас я не имею права поступить так с матерью, да и с собой. Впервые в жизни я сдернула с глаз темную пелену обиды и злости и узрела яркий свет. Я снова могу быть дочерью своей матери. Мне трудно объяснить незнакомым людям, что такое не иметь матери, как это больно, как тоскливо.
Мать – хранительница моего прошлого. Ей известны сокровенные моменты, сформировавшие мой характер. Несмотря на все зло, которое я ей причинила, я чувствую, что она по-прежнему меня любит.
Будет ли кто-нибудь еще любить меня так же безоговорочно, не рассуждая? Вряд ли. Я не могу отказаться от такой любви. Придется поискать другого желающего предать Нору Бридж. Я умываю руки.
Поставив точку, Руби почувствовала себя гораздо лучше. Ее решение твердо, вот оно – выведено черным по белому ее рукой. Она не будет сдавать статью.
В Фрайди-Харбор жизнь кипела вовсю. Лодки подходили и отчаливали, по бетонным пирсам бегали дети с сетками в руках, хозяева лодок, стоявших тут же на якоре, подвозили на скрипучих деревянных тележках купленные в магазине товары и загружали на борт.
Этот город был центром американской части архипелага. Больше ста лет островитяне приезжали сюда за покупками, отремонтировать лодки, да и просто пообщаться. Фрайди-Харбор представлял собой живописную смесь старых, обветшалых домов и новых, но выстроенных с мыслью о прошлом. Это был город, на главной улице которого пешеходы, велосипедисты и автомобилисты пользовались равными правами и редко когда раздавался автомобильный гудок. Жители Сан-Хуана, как и других островов, давно поняли, что их существование зависит от туристов. В центре города разместилось множество художественных галерей, сувенирных лавок, магазинов подарков и ресторанов. При этом цены поощряли заезжих калифорнийцев закупать все в двойном количестве, а самим островитянам приходилось отправляться за повседневными товарами в другие места.
Дин бесцельно бродил по улицам. Настроение у него было подавленное, однако он понимал, что зря расстроился. С Руби ничто никогда не бывает легким, а любовь будет труднее всего остального.
Подходя к магазину фототоваров, он заглянул внутрь и, повинуясь минутному капризу, купил дорогой фотоаппарат и пленки столько, что хватило бы заснять падение Берлинской степы. Послышатся судок парома, и Дин понял, что пора возвращаться в порт. Он сел на велосипед и покатил по улице, идущей под уклон. Он приехал поздно и сана успел попасть на паром за последней машиной.
На Лопесе он остановился возле бакалейной лавки, купил еще кое-что и направился домой, изо всех сил нажимая на педали. К тому времени, когда он достиг цели, солнце уже садилось. Лотти на кухне резала овощи для рагу. Поздоровавшись с ней на ходу, Дин поспешил к брату.
– Привет, братец. – Эрик устало улыбнулся. – Как покатался?
Дин приблизился к кровати:
– Угадай, что я купил!
Он открыл небольшую синюю сумку-термос и достал подтаявшее фруктовое мороженое на палочке.
– «Радужная ракета»! – удивился Эрик. – Я и не знал, что их до сих пор делают.
Дин развернул промокшую белую обертку и протянул брагу разноцветный цилиндрик. Ему пришлось помочь Эрику держать мороженое, его ослабевшие пальцы плохо слушались, но улыбка была почти такой же, как в прежние времена. Эрик лизнул «Ракету», закрыл глаза и замычал от удовольствия. Доев, он положил палочку на поднос и вздохнул.
– Вкуснотища! – Он откинулся на подушки. – Я и забыл, как оно мне нравилось.
– А я помню, – отозвался Дин. – В последние дни я многое вспоминаю.
– Что, например?
– Помнишь крепость, которую мы построили на участке миссис Напер? Когда она нас обнаружила, то гнала до самого конца подъездной дороги, размахивая метлой…
– …и обзывала богатым хулиганьем.
– Она грозилась позвонить родителям…
– …а мы сказали, что мама на Барбадосе и звонок будет стоить целое состояние.
Смех Эрика перешел в кашель, а потом и совсем смолк.
– У меня есть еще кое-что.
Дин сходил в свою комнату и вернулся с книгой комиксов.
Эрик удивленно заморгал.
– Мой пропавший «Бэтмен»! Единственный номер, который я потерял!
– Ты его не потерял, – возразил Дин. – Твой младший брат однажды ужасно на тебя разозлился за то, что ты не поделился с ним «Человеком-пауком», и забрал «Бэтмена». А потом не знал, как его вернуть.
Эрик улыбнулся:
– Я так и знал, что это ты его утащил, дурья башка.
– Хочешь, почитаю?
Эрик положил книжку себе на колени.
– Пожалуй, не стоит, я устал. Давай лучше поговорим.
Дин облокотился на перила кровати и посмотрел на брата:
– Я сегодня виделся с Руби.
– И что?
– Скажем так: на обратном пути дверь хлопнула меня по заду.
Эрик рассмеялся:
– Узнаю нашу Руби! Она никогда не сдается. Ты ей сказал, что любишь ее?
– Я спросил: что, если я скажу, что люблю ее?
Эрик округлил глаза:
– Ну и ну, да ты просто Кэри Грант! Таким способом трудно покорить девушку.
– Откуда ты знаешь?
– Девушка, парень… Это не важно, дружище, все похоже. Честно говоря, я бы советовал тебе поторопиться, мне хочется поскорее услышать ваше «пока смерть не разлучит нас».
– Я знаю, ты умираешь.
– Да, черт возьми, умираю! Так когда состоится второй раунд?
Дин вздохнул:
– Трудно сказать. Мне надо пополнить запасы оборонительного оружия. Может, завтра, когда мы все выйдем в море, что-нибудь произойдет.
– Но ты правда ее любишь?
– Думаю, я никогда не переставал ее любить. Я пытался ее забыть, но она постоянно приходила ко мне в снах, всех остальных женщин я сравнивал с ней. Однако это не означает, что она до сих пор меня любит. Или, если все-таки любит, то сама в это не верит.
– Смотри, не дай ей снова оттолкнуть тебя.
– Это не так просто, я не могу сделать все один. Не могу и не буду. Если она представляет нас вместе, ей тоже придется потрудиться.
– Что ж, надеюсь, у вас быстро получится. Мне хотелось бы быть шафером на твоей свадьбе.
