Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара (книги без регистрации txt) 📗

— Данила… болен.

Алексей прикрыл глаза.

— Или он — зло, — сказал тихо.

Тепло батареи проникло под одеяло. Алексей снял куртку, удерживая меня одной рукой, не позволяя сдвинуться.

— Что будет с Данилой?

— Он в творческом отпуске, — медленно проговорил Алексей. — Мать выписали из больницы, и она временно живёт у меня. Вчера я привёз Данилу к себе, мы поговорили. Матери я устроил внушение, и она осознала проблему. Она дала Даниле успокоительное, и он заснул. Она неплохая женщина, только…

— Слишком любит Данилу.

— Слепо его любит, неразборчива в средствах и порой не замечает очевидного. Но увидев его вчера вечером, она была в шоке. Я заехал проверить тебя и отдать картину, потом вернулся домой. Мать дозвонилась Ивану, и теперь он винит себя за то, что не вмешался. Мы подарили матери путёвку в частный санаторий, она возьмёт Данилу с собой, сегодня же поменяет номер на двухместный. Там есть врачи разного профиля и психологи, в том числе знакомые матери, о Даниле позаботятся. Иван поможет с магазином. «Анатомия» будет пока выступать без солиста, второй гитарист и так поёт некоторые из песен.

— Кричит, а не поёт, — чуть усмехнулась я.

— Тебе не нравится их музыка?

— Нет. Она злая. Я не знала Данилу таким.

— А каким ты его знала?

Руки Алексея напряглись в ожидании моего ответа.

— Я его не знала. Вообще.

— Ника, простишь меня?

— За что?

— Я должен был сразу догадаться, что Данила сорвался. Должен был плюнуть на семейные тайны и предупредить тебя, а вместо этого отдавал приказы и злился. Прости.

— Не вини себя. Ты спас меня в школе, много раз, спасибо тебе за это. А остальное — моя вина. Я сама прыгнула в пекло. Ты не мог догадаться о срыве, ведь я видела Данилу почти каждый день и ничего не заподозрила. А тебе вообще только грубила. Просила о помощи, а потом грубила, — закончила чуть усмехнувшись.

Так мы и сидели. Алексей гладил меня по спине. Я завернула нас обоих в кокон из одеяла, затянула потуже. Мы смотрели на картины на стене.

— Лёш, скажи, что вы не братья, что это ошибка.

— С кем мы не братья? — усмехнулся он. — С Ваней или Данилой?

— С обоими.

— Мы братья. С Данилой мы не родная кровь, но он мой брат и всегда будет.

— Я понимаю. — Я понимаю, что не хочу больше говорить о Даниле. — У тебя в школе девушка была, хорошенькая такая. Как её звали?

— Оля.

— Точно. Оля Лебедева. Вы всё ещё…

— Нет, разошлись после школы.

— Ты женат?

Алексей отодвинулся и посмотрел на меня со смесью изумления и осуждения.

— Нет! — ответил, качая головой.

Ах, ну да, это только я целуюсь с другим мужчиной через пару минут после разорванной помолвки.

— Я не знаю о тебе элементарных вещей — кем работаешь, с кем встречаешься, — усмехнулась. Чувствую невероятную близость с почти незнакомым мужчиной. Нас столкнуло вместе невероятной силой чужой больной воли.

— Это имеет значение?

— Ну… мы же бывшие одноклассники, а я ничего о тебе не знаю.

Молчание Алексея показалось необычным, слишком долгим и насыщенным. Его дыхание прерывалось, словно он пытался начать фразу и тут же замолкал. Потом откинул голову назад, с силой, нарочно ударяясь о батарею. Один раз, два, три.

Сглотнул и спросил чуть слышно:

— А ты хочешь обо мне знать?

В груди что-то дёрнулось. Вроде невинный вопрос, но отстранённость голоса Алексея и пальцы, вцепившиеся в мою спину, выдают спрятанную за ним глубину. Его глаза закрыты. Он задержал дыхание.

За этим вопросом стоит нечто большее, чем любопытство бывших одноклассников.

Я не могу переключиться, не могу вдруг подумать об Алексее, как о мужчине, не связанном с разыгравшейся вокруг нас трагедией.

Откуда во мне такая неловкость? Почему мне вдруг стало неудобно сидеть на его коленях?

Потому что порыв страсти — это одно, а посиделки, обнявшись у батареи, когда жизнь швырнула тебя в центр урагана, — совсем другое. И мне нравится это «другое». Мне стыдно за прошлую ненависть и за жадные поцелуи в чужой квартире.

Алексей вырвал меня из задумчивости.

— Так хочешь или нет? — спросил уже нетерпеливо. Его руки дёрнулись.

— Да, — ответила честно и тут же испугалась. Того, что хочу, и того, что призналась в этом. — Наверное. Немного, — добавила поспешно.

— Если немного, то лучше не знать, — сказал Алексей после недолгого молчания, сожаление и укор в его голосе.

— Как скажешь.

Поднявшись на ноги, Алексей пересадил меня на кровать.

— Постарайся заснуть, Ника. Теперь ты в безопасности, всё позади. Я сделаю всё возможное, чтобы Данила к тебе не приблизился. Ты мне веришь?

— Да.

Алексей протянул ко мне руку и замер, не касаясь. Потом нахмурился и сжал моё плечо. Долго смотрел на свою руку, словно оценивая прикосновение. Я не ощущала его тепла, не через два свитера.

— Данилы не будет несколько недель, после санатория они снимут комнату у знакомых в том же городе. Я буду постоянно проверять, что он на месте. Налажу связь со знакомыми и узнаю, как контролировать его поведение. Когда Данила вернётся, я не подпущу его к тебе.

— Спасибо, Лёша, но ты не обязан…

— Спи, Ника. Спи спокойно. В случившемся нет ни капли твоей вины.

— Есть, поверь мне, есть, я…

— Нет, — сказал так громко, что его «нет» отпечаталось во мне. Как вердикт, с которым не поспоришь. Как обещание, которому веришь. Алексей Резник запечатал моё прошлое одним словом. — Я сказал, нет. Ты бессильна против такого, Ника. Когда попадаешь в центр урагана, невозможно удержать себя в руках.

Алексей сжал моё плечо чуть сильнее, потом отпустил. Приложил ладонь к своей груди, словно сохраняя тепло нашего безличного прикосновения через слои шерсти.

Не прощаясь, он отошёл выключить свет, но остановился посередине студии, глядя на изображения нашей мимолётной страсти. Стоял спиной ко мне, с широко расставленными ногами, руки сжаты в кулаки. Как на кофейной картине. Какое уж тут «постарайся заснуть»! Один взгляд на Алексея, и вдохновение поднимается во мне штормовым приливом.

Откуда во мне такое? Данила вдохновил меня всего на одну картину, «Секрет», и на ней я отразила его чувства, которых не понимала. А с Алексеем я рисую мои чувства, а не его. И эти чувства прут из меня, как лава из вулкана.

Выбравшись из постели, я выдавила из тюбика алую краску и размазала её по ладони. Густо, с комками. Растопырив пальцы, провела рукой по нижнему ряду чёрно-белых картин, оставляя неровные следы.

Красный цвет — ярость желания. Страсть. На двенадцати картинах отражён момент тёмной страсти между почти незнакомцами.

Алексей смотрел на мою руку тяжёлым взглядом. Сглотнул, прикрыл глаза, потом снова посмотрел на меня. Выдавив побольше краски, я соединила наши ладони, переплела пальцы и потянула Алексея к картинам. Теперь уже вместе мы прошлись по работам измазанными краской пальцами.

Мне казалось, что этой композиции чего-то не хватало. Теперь всё идеально.

Алексей вымыл руки и ушёл.

Глава 6. Мужчина

Три недели спустя

Я знала, что Данила Резник был плохим парнем, со школьной скамьи знала. А потом забыла о том, что видела собственными глазами, не послушалась инстинктов и попала в плен его магии. Позволила втянуть меня в игру и захватить контроль над моей жизнью. Данила соблазнял меня, целенаправленно, умело, лживо. Я дарила ему себя и не заметила, что он пытается забрать всё. Он отбирал кусочки моей жизни, один за другим. Разрушал их, чтобы потом поддержать меня и привязать к себе. Чтобы моя жизнь вращалась только вокруг него.

Данила хотел, чтобы я отдавала себя без остатка. Я пыталась, иногда искренне, иногда через силу. А он знал и ненавидел меня за старания. За то, что моя влюблённость, зачарованность глубиной его чувств не перешла в полную и безграничную обсессию, которой он добивался. Я была его целью, трофеем. Язык не поворачивается назвать это любовью.