Таш любит Толстого (ЛП) - Ормсби Кэтрин (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Приободрившись, я заставляю себя остыть. Не позволю какому-то парню испортить мне поездку! Подумаю лучше о фотках с фанатами. Конечно, здесь наверняка где-то бродит и парочка ненавистников. Кто знает, может, и сама silverspunnnx23 пожаловала. Но мне плевать. Главное - здесь есть наши фанаты и они шикарны. Кто бы мог поверить год назад, когда мы с Джек только родили эту безумную идею!
***
На обед продаются сэндвичи по пять долларов, но для вегетарианцев ничего нет. Я покупаю в автомате батончик с мюсли, сухофрукты, чипсы с соусом барбекю и апельсиновую фанту, утаскиваю свою добычу в комнату и устраиваю себе пир горой прямо на монументальной кровати. Настоящий профессионал сейчас вовсю налаживал бы связи, что бы это ни значило. Но сейчас мне впервые в жизни не хочется быть профессионалом.
Я достаю телефон. Не знаю, почему я жду сообщений от Джек и Пола, если мы все еще в ссоре. Единственное новое сообщение от Джорджа:
«Пойдём на награждение вместе, хорошо? Выйдем около половины седьмого».
Не думала, что однажды буду рада приодеться и пойти куда-нибудь в компании Джорджа Коннора, но у меня прямо на душе теплеет. Действительно, пойти вдвоём - хорошая идея. До сих пор я и не задумывалась, как неловко будет идти одной.
Вот только еще вчера я была уверена, что пойду с Фомом. Хороший из меня предсказатель.
Я отвечаю Джорджу: «Вообще-то хорошая идея».
Перечитываю, стираю «вообще-то» и ставлю большую букву в слове «хорошая».
***
Мы встречаемся у лифтов.
Пока мы спускаемся, он рассматривает моё сапфировое вечернее платье и произносит:
— Здорово выглядишь.
Я стараюсь не замечать его удивленного тона.
— Ты тоже, Константин Дмитриевич Левин! — Складываю указательные пальцы пистолетиками и направляю их в сторону его чёрного костюма и галстука.
Когда мы выходим из лифта, вспоминаю эпопею с селфи, хватаю Джорджа за рукав и тащу к чистому участку стены.
— Надо увековечить это событие, пока бешеные фанатки не порвали тебя на части! — заявляю я, вытягивая вперёд руку с телефоном.
Я делаю пару снимков и остаюсь довольна:
— Теперь у меня есть доказательство, что я была знакома с тобой до того, как...
— И у меня, — без единой нотки сарказма отвечает Джордж.
Со вчерашнего дня «Зал С», он же «Туба», сильно преобразился. Исчезли столы, а стулья расставили рядами перед сценой. Свет приглушен, а из динамиков над головой льется поп-музыка. Стоящий у дверей билетер проверяет наши билеты и приглашает занять свободные места. Мы находим два стула в дальней части пятого ряда.
У нас еще есть время, так что я выхожу в уборную. И замечаю в коридоре Фома. Он громко говорит что-то Крису Марано из съемочной группы Тейлор Мирс и замечает меня как раз в тот момент, когда, кажется, добирается до кульминации своей речи. Он на секунду замолкает, и я отчего-то боюсь, что сейчас он извинится перед Крисом и подойдёт ко мне. Чтобы попросить прощения или сказать какую-нибудь гадость в духе: «О, глядите-ка, кто пошел на награждение один!»
Но это жизнь, а не плохой фильм, так что Фом переводит взгляд обратно на Криса и продолжает говорить с ещё большим воодушевлением. И я понимаю, что это конец. После стольких месяцев переписки обо всем на свете, заигрываний, неизвестности и невозможных надежд.
В роскошном женском туалете я достаю телефон и стираю все сообщения от Фома Козера. Я уже собираюсь убрать телефон обратно, но тут приходит сообщение от мамы.
Сначала просто слова: «Знакомься - младенец».
Через несколько секунд приходит фотография.
Результаты УЗИ.
Ничего не разобрать. Серьёзно. Комок на экране ничем не напоминает человека. Мама с папой, конечно, показали бы мне, где головка, носик, ручки. Но даже они не знают, какого ребёнок пола. Они решили не выяснять это до его рождения.
Приходит третье сообщение: «Прости, что так долго! Сама знаешь, как у меня с техникой. Пришлось Клавдию попросить. (:»
И еще: «Пусть сегодня все будет хорошо! Мы так тобой гордимся!»
Пока я пишу ответ, приходит:
«Только что узнала новости о Харлоу. Дорогая, мне так жаль!»
Я замираю.
Какие еще новости о Харлоу?
Рак.
Слово прорезает моё сознание и пускает мороз по коже.
У мистера Харлоу рецидив. Что еще это может быть? Но ни Джек, ни Пол ничего мне не говорили!
Еще бы. Мы же не разговариваем.
Я сползаю на диван в уборной - смогу ли встать обратно? - и звоню маме.
— Таша? — мама снимает трубку после первого гудка; у неё встревоженный голос. — Разве ты не на награждении?
— Нет... То есть я там, но... Мама, что случилось у Харлоу?
— Я... думала, ты знаешь. Джек тебе не сказала?
— Нет. Мам, скажи мне, что случилось!
Мама долго молчит, а я сижу и плачу.
— Пришли результаты анализов от онколога, — наконец слышу я. — У него рецидив. Раковые клетки разрастаются. Все... все очень плохо, дорогая.
Слёзы льются ручьем. Я делаю вид, что не замечаю встревоженных взглядов снующих мимо женщин.
— Таша?
— Мам, мне надо идти, — шепчу я.
Вешаю трубку и зажмуриваюсь. Сквозь стену доносится припев Firework Кэти Перри и приглушённый мужской голос. Церемония началась. Я снова и снова вытираю слёзы.
Мне надо на награждение. Я заставляю себя встать, в какой-то дымке иду по коридору, машу билетом перед носом билетера и просачиваюсь в темный зал. На сцене под бодрую мелодию с большого экрана показывают лучшие моменты из веб-сериалов этого года. Вдруг на экране появляются лица Джорджа и Евы. Точнее, их поцелуй из серии со «скрэбблом». Каждый отрывок встречали аплодисменты и восторженные крики, но при виде наших героев зал вопит во всю глотку. Ошеломленная, я несколько секунд не могу понять, что это снимали мы. Я и Джек.
Джек!
Почему её здесь нет? Мы создали этот сериал, рассказали эту историю вдвоём. Без неё «Несчастливых семей» не было бы. Как могла я приехать сюда без неё? Как я вообще могла до этого додуматься?
Если мы выиграем в своей номинации, надо стоять на сцене всем составом. Я хочу видеть здесь и Пола, и даже Клавдию. Если туда выйдем только мы с Джорджем, будет неправильно. Будет нечестно!
Видео заканчивается, вспыхивает свет. Тейлор Мирс подходит к микрофону и начинает свою речь, но я не могу разобрать ни слова.
Моё место не здесь.
Я вдруг понимаю это и, задыхаясь, пробираюсь между рядами к выходу. Мне нужно в Лексингтон, к Джек и Полу. Сейчас я должна быть с ними.
Захожу в свой номер, снова набираю маму и начинаю как попало зашвыривать вещи в сумку. Мокрую зубную щётку я кладу прямо так.
— Я лечу домой, — объявляю я. — Только найду ближайший рейс.
— Дорогая, — я впала в бездумное отчаяние, и вдвойне странно слышать мамин спокойный голос, — понимаю, что ты расстроена, но Джек и Пол поймут. Ну посуди сама, что изменит один день?
Перед моими глазами проплывает ослепительно яркая картина: Джек сидит в моей спальне. «Тебе плевать на нас».
— Все, — отвечаю я. — Он изменит все.
— Таша, нельзя просто поменять билет на другой. Тебе придется платить за...
— Мам, я понимаю. Мне просто... нужно это сделать.
Повисает давящая тишина. Я стою у двери номера, держа сумку за ручку.
Наконец мама подает голос:
— Будь осторожна. Позвони, как только будут новости. Я встречу тебя в аэропорту.
Мне хочется плакать. Я тяжело выдыхаю.
— Спасибо, мама.
Маме наверняка придётся сделать целую кучу дыхательных упражнений, чтобы принять моё решение, но я задыхаюсь от благодарности.
Я выселяюсь. Слишком вежливый портье не перестаёт расспрашивать меня, что случилось. Ждать шаттла нет времени, я вызываю такси. По дороге в аэропорт пишу Джорджу: «Прости меня, пожалуйста. Нужно было уехать. Твоя речь так и так лучше моей».
Я не буду говорить ему, что в ушах у меня все еще звучат его слова.
Джордж думает, что быть хорошим актером - значит пожертвовать очень многим, в том числе близкими и их чувствами. Он назвал меня хорошим продюсером, но сокрушался, что я слишком мягкая и боюсь говорить неприятную правду. Но теперь мне страшно, что примадонна по имени Джордж Коннор может однажды посчитать меня настоящим профессионалом. Что однажды я стану слишком жёсткой, слишком честной, слишком самовлюбленной.
